Одна ночь со шпионом - Брэдли Селеста. Страница 9

Маркус знал, на что шел, когда соглашался стать учеником Льва, молодого здорового мужчины, который мог пережить его.

Он бросил сердитый взгляд на существо, возбуждавшее в нем ярость. Сидя в кресле, Джулия улыбалась Эллиоту с победоносным видом, словно возвещая окружающим: «Я ем мужчин на завтрак».

Внезапно ее взгляд потеплел, а лицо приобрело ласковое выражение. В этот момент Джулия показалась необыкновенно обаятельной. Мужчины затаили дыхание. Маркус почувствовал, что у него к горлу подкатил комок. Он с трудом взял себя в руки.

Маркус не желал, подобно старому Барроуби, попадаться на удочку этой женщины. Пусть она выберет для себя другую жертву. В конце концов она поймет, что ее чары не властны над ним.

Джулия негромко рассмеялась, и от ее серебристого смеха по спине Маркуса побежали мурашки. Его тело не слушалось доводов разума. Маркуса бросило в жар. Красота Джулии опаляла его огнем, словно бушующий пожар. Маркус почувствовал непреодолимую силу вожделения.

Он встал и подошел к камину, но здесь было довольно жарко. Повернувшись, направился к окну. Маркус не находил себе места. Он хотел выглянуть во двор, чтобы отвлечься, но заметил на стекле отражение Джулии, и эта картина приковала к себе его внимание. Отражение было смазанным, нечетким, и это позволило Маркусу прийти в себя.

Он с рассеянным видом повертел в руках небольшую инкрустированную шкатулку, которую взял с маленького столика, и с удовлетворением почувствовал, что сердце перестало бешено колотиться, а галстук – душить.

Поняв, что успокоился и готов продолжить общение, Маркус повернулся к Джулии и увидел, что она в упор смотрит на него.

– Вам жарко, мистер Блайт-Гудмен? – спросила она.

Маркус выдержал ее взгляд.

– Нет, миледи. Ваша гостиная хорошо проветрена.

– Тем не менее мне кажется, что вам немного не по себе, – вступил в разговор Эллиот, с любопытством поглядывая на Маркуса. – Вы и двадцати слов не произнесли с тех пор, как переступили порог этого дома.

Маркус с раздражением посмотрел на Эллиота:

– Ошибаетесь. Я произнес намного больше слов.

Леди Барроуби улыбнулась. И Маркус невольно ощутил странную гордость оттого, что сумел вызвать у нее улыбку.

– Вынуждена поправить вас, мистер Блайт-Гудмен, – насмешливо сказала она. – Вы произнесли ровно двадцать слов, а не «намного больше».

От ее мелодичного голоса Маркуса снова бросило в жар. Теперь он понимал, почему вокруг этой женщины увивалось множество кавалеров. Она была превосходной актрисой и умела найти подход к каждому мужчине. Сейчас Джулия явно подбирала ключики к сердцу Эллиота.

Маркусу очень хотелось знать, зачем она это делает. «Ты горишь желанием выяснить, почему эта женщина обратила внимание на Эллиота, а не на тебя? – спросил он себя. – Ну что ж, раз уж Эллиот взял на себя роль льстивого обожателя, то тебе осталась только маска надменного нагловатого претендента на ее руку. Если ты будешь вести себя дерзко, быть может, тебе удастся вызвать к себе интерес леди Барроуби».

Он поклонился.

– Я восхищен вашими талантами, миледи, – сказал Маркус. – Надо же! Вы превосходно считаете.

Эту фразу нужно было представить как безобидную шутку. Но насмешливый тон, которым она была произнесена, не оставлял сомнений в том, что Маркус хотел высказать невысокое мнение о способностях и образовании Джулии.

Ошеломленный Эллиот на мгновение лишился дара речи.

Леди Барроуби бросила на Маркуса холодный взгляд. Наконец-то Маркус добился того, к чему стремился, – теперь все внимание хозяйки дома было сосредоточено на нем.

– Хорошо, что вы способны по достоинству оценить таланты других, мистер Блайт-Гудмен, – ледяным тоном произнесла она. – Пока это так, мы с вами не поссоримся.

Маркус с надменным видом пожал плечами:

– Может быть, мы все же пересчитаем мои слова, чтобы убедиться в вашей правоте?

– А вы уверены, что ваш мозг выдержит такое напряжение? – язвительно промолвила Джулия. – Боюсь, что подобное испытание нанесет непоправимый вред вашему рассудку.

Взоры всех присутствующих обратились к Маркусу. Гости ждали, что же он ответит хозяйке дома. Маркус был вполне доволен собой. Эта перепалка гарантировала ему интерес Джулии.

– О, не беспокойтесь, я всегда нахожусь в здравом уме и рассудке, и моей способности ясно мыслить ничто не повредит, – заявил он.

– Правда? – Джулия подняла бровь. – А чем вы можете подтвердить свои слова? Где доказательства вашего здравомыслия?

– Вам нужны доказательства? Пожалуйста! Рассудок подсказывает мне, что вам двадцать четыре года и, судя по акценту, вы родом с Юга Англии, а ваш дворецкий – из Сицилийских Альп.

Джулия прищурилась.

– Ошибаетесь, мне двадцать три, – недовольным тоном заявила она, однако тут же, печально улыбнувшись, добавила: – Но через две недели исполнится двадцать четыре.

В комнате поднялся страшный шум. Джентльмены рассыпались в комплиментах и принялись подобострастно поздравлять хозяйку дома с приближающимся днем рождения. Однако Джулия продолжала разговаривать с Маркусом так, как будто в гостиной, кроме него, больше никого не было.

– Все эти сведения вы могли раздобыть в деревне, – сказала она. – Или теперь умным считается тот, кто собирает сплетни? Если это так, то моя горничная скоро сможет занять кресло декана Оксфордского университета.

Толпа обожателей с восторгом отнеслась к шутке Джулии. Однако ни она, ни Маркус не обратили на них никакого внимания.

– Мой разум еще кое-что подсказывает мне, – промолвил Маркус. – Но я не желаю в присутствии джентльменов обсуждать подробности вашей частной жизни.

– Вы хотите сказать, что готовы обсудить эту тему в присутствии дам? – с сарказмом спросила Джулия. – Или, может быть, в присутствии мужчин, которые не являются джентльменами?

Она разговаривала с ним тоном строгого наставника, отчитывающего нерадивого школьника. Маркус почувствовал, что багровеет от ярости, но сумел взять себя в руки. Он не мог позволить Джулии одержать верх в этой перепалке. Маркус решил стоять на своем, куда бы ни завел их спор.

– Я хочу сказать следующее. Мое поведение нельзя будет назвать джентльменским, если я начну при посторонних обсуждать тот факт, что на вас чужой траурный наряд.

Глаза Джулии стали круглыми от изумления, но она быстро справилась со своими эмоциями.

– Мой траурный наряд еще не готов, – спокойно сказала она. – Это платье принадлежало первой жене лорда Барроуби.

Эллиот и другие джентльмены с укоризной взглянули на Маркуса, как бы говоря: «Неужели вы посмеете развивать эту тему дальше?» Но голубые бездонные глаза леди Барроуби смотрели на него с уважением. Она ценила в людях наблюдательность.

Однако уважения Маркусу было недостаточно. Он хотел ближе подобраться к этой коварной женщине, больше узнать о ней, найти ее слабые стороны и добыть доказательства того, что она манипулирует людьми.

Маркус широко улыбнулся Джулии, и у нее дрогнуло сердце. Мистер Блайт-Гудмен, по ее мнению, был хорош собой, даже когда мрачно хмурился. Когда же на его лице сияла улыбка, он был похож на прекрасного античного бога.

Сначала этот человек показался Джулии угрюмым и необщительным. Но первое впечатление оказалось ошибочным. Когда она начала ехидничать и поддразнивать его, в глазах Маркуса вспыхнули озорные искорки. Он так задорно отвечал ей, что Джулия забыла об остальных гостях, даже о своем друге мистере Эллиоте.

Нет, Маркуса нельзя было назвать необщительным или замкнутым. Скорее он походил на запертого в клетке дикого зверя, ожидающего того момента, когда ему представится возможность вырваться на волю. Этого хищника так и не удалось укротить или приручить. Но он стал терпеливым и сдержанным.

«Что за странные фантазии! – подумала Джулия, когда перед ее мысленным взором возник образ зверя в клетке. – Мистер Блайт-Гудмен – обыкновенный молодой человек, красивый, обаятельный, но не имеющий средств к существованию и поэтому мечтающий выгодно жениться и наконец-то расплатиться с долгами».