Я тебя ненавижу или Поцелуй меня ещё раз! (СИ) - Братчикова Анна. Страница 73

В шесть лет Максим хотел стать капитаном морского флота, командовать моряками, носить красивую форму и спасать людей. До сих пор вижу перед глазами, как он весной пускает по лужам бумажные кораблики и бежит за ними, пугая стаю голубей на пути. Я поддерживал его и говорил, что он обязательно станет смелым капитаном, но уже тогда знал, что этого не будет.

На экране я увидел, как дверь в комнату Максима открывается и входит Аня. Мне с первой минуты её пребывания в нашем доме стало понятно, что эти двое не разделимы.

Главное сейчас не сделай ещё одну ошибку, - вслух проговорил я и, выключив телевизор, тоже стал готовиться ко сну.Аня.

Выбрав книгу, которой собиралась прочитать этой ночью, ей оказался роман о любви, вполне подходящий к моему теперешнему настроению, я вышла из библиотеки, погасив свет и тихо прикрыв дверь.

Проходя мимо гостевой комнаты, где мы сегодня были с Косовым, я в нерешительности остановилась. Он не спит, это я знала точно, скорее всего, он сейчас даже не в комнате, но мне нужно хотя бы попытаться с ним поговорить. Я решила подождать его там, тогда он не сможет не впустить меня или отправить в спать в свою комнату прямо с порога, тем самым избежав разговора. Я открыла дверь и вошла, полоска света, падающая из коридора, осветила фигуру парня, стоящего спиной ко входу. Я испугалась и отступила назад. Он меня заметил и чуть повернул голову влево.

Ты что-то хотела? - немного надменно спросил парень, засовывая руки в карманы джинс.

Помявшись, я решила, что отступать поздно и, войдя в комнату, закрыла дверь. Сразу стало хуже видно, комнату освещал только падающий свет от луны, и профиль Макса в не выглядел жутко и одновременно завораживающе.

Я хотела поговорить...

Тебе не надоело разговаривать? - скептически поинтересовался Макс, и я испугалась, что тот, вчерашний, парень возвращается.

О Кирилле, - я продолжила тихим голосом, заставить себя говорить громче, я не могла. - я не думаю, что он мог...

Он мог, - резко перебил меня Косов, наполовину разворачиваясь. Голос из спокойного превратился в напряженный и строгий. - Он был на пленке.

Но... - я, не найдя подходящих слов, замолчала. Подойдя к кровати, я медленно села и сложила руки на коленях. - Я хотела бы попросить тебя не писать заявление.

С какой это стати? Я удивлен, что ты просишь меня об этом после всего. То, что он сделал, считается преступлением, и он понесет заслуженное наказание.

Я прошу тебя потому что... - я запнулась, пытаясь подобрать нужное слово. Раньше я бы не осмелилась говорить о чем-то подобном, но после того, что я недавно услышала и узнала, мне показалось, что он сможет понять меня. - Потому что он мне очень дорог, я не хочу, чтобы он пострадал. Пожалуйста, Максим, я...

Нет, - он разбил все мои надежды одним коротким словом, как умеет только он.

Нет, ты не можешь так поступить! - Я вскочила с кровати, собираясь доказать ему, что он на самом деле не такая сволочь, каким хочет казаться. Напомнить, как он вел себя со мной последние дни, каким хорошим он был. Если понадобится, я даже была готова рассказать о том, что слышала разговор в гостиной и знаю, что он может любить, а значит способен меня понять. Но он снова перечеркнул все мои хорошие представления о нем.

Я могу.

Услышав это, я задохнулась от обиды и возмущения, хоть и понимала, что Макс прав и справедливость на его стороне. Но за Кирилла я переживала, как за себя. Неужели ему не поможешь, и Макс его посадит?! От переживаний и страха у меня начало щипать глаза. Я, чтобы Косов не заметил подступающих слез, бросила на него последний взгляд и пошла к двери.

Стой, - остановил меня спокойный, властный голос, когда до двери оставалась пара шагов. - Насколько он тебе дорог?

Очень, - тихо прошептала я, стараясь, чтобы голосом не выдать своих чувств и стекающих по щекам слез. Кирилл действительно мне дорог, но не как парень, а как друг. Я поняла это давно, возможно, ещё в день нашего с ним первого поцелуя. Я почти не почувствовала ничего особенного, ничего не екнуло и бабочки в животе не летали, хотя это и было приятно.

На что ты готова пойти, чтобы спасти этого щенка?

Я сделаю что угодно! - Тихо, но уверенно прошептала я. - Чего ты хочешь?

От его ответа у меня застыла кровь, перехватило дыхание, пересохло и запершило в горле, вспотели ладони, а мысли лихорадочно заметались в голове. Его ответ был резок, холоден и расчетлив, как удар кнута. Всего одно короткое, но такое весомое слово:

Тебя.

Я медленно обернулась, не веря своим ушам. Мне послышалось, он не мог этого сказать. Но весь его уверенный вид, хоть он и стоял ко мне спиной, говорил, что я всё услышала и поняла правильно. Я так же медленно пошла обратно и остановилась в метре от Косова.

Я даю тебе выбор: хочешь - оставайся, хочешь - уходи. Принуждать не в моих правилах, - за все время он ни разу не обернулся и почти не двинулся.

Я заметила, что для него это вошло в привычку, но в какие моменты Макс так делает, я понять не могла. Он сказал, что дает мне выбор, но что здесь выбирать? Если я откажу, Кирилла посадят, если соглашусь, он, возможно, будет свободен, в чем я не очень уверена. Но эта ночь станет для меня самой отвратительной и запомнится на всю жизнь. Моя первая ночь...

Я согласна, - последнее слово далось мне с трудом. Оно никак не хотело сходить с губ, будто ему мешал ком в горле.

Косов обернулся. Только сейчас я заметила, что его рубашка расстегнута до середины. Я ожидала, что он по обыкновению будет нагло ухмыляться, понимая, что одержал победу, но его лицо выражало лишь тень удивления. Подойдя ко мне, он встал напротив и молча впился в меня пристальным испытующим взглядом, будто проверяя, не сбегу ли я, и оценивая серьёзность моих слов. Я бежать не собиралась, и он, видимо, понял это.

Я почувствовала легкое, невесомое прикосновение его пальцев к своей щеке и поежилась. Он тем временем медленно и с несвойственной ему нежностью, следя за передвижениями своих пальцев, спускался по шее к плечу. Костяшки на руке были сбиты в кровь. Хотя я точно помню, что в гостиной с его руками было всё в порядке.Что здесь могло произойти за пол часа?

Я как завороженная стояла и смотрела на его руку, мышцы во всем теле были напряжены. Я боялась поднять на него глаза и боялась пошевелиться. Я волновалась и чувствовала себя неуютно в этой комнате, а ведь ещё утром всё было по-другому. Косов переместил руку с моего плеча на резинку, сдерживающую небрежный пучок у меня на голове, и медленно стянул её. Волосы рассыпались, мазнув кончиками по шее и ключицам, и наполовину скрыли выражение моего лица, отбросив тень. Почему-то от этого я почувствовала себя ещё более неуютно, и, наконец, отведя взгляд, уставилась куда-то в пол.

Он нежно, но настойчиво заставил повернуться обратно и посмотреть на него. В его глазах светилось что-то мне не понятное, что-то, что я не видела в них раньше. Он посмотрел в мои глаза, затем перевел взгляд на губы, на глаза и снова на губы, казалось всё ещё ожидая, что я убегу, а затем начал медленно ко мне наклоняться.

Я знала, что сейчас произойдет, и боялась. Он меня уже целовал, но раньше это была игра на публику, и он заботился лишь о том, чтобы это было правдоподобно, не думая о том, что в этот момент чувствую я.

Сразу же вспомнились слова Инги: "Он был почти груб и думал только о себе, но мне это понравилось".

Будет ли он и сейчас таким же грубым?" - задумавшись, я не заметила, что он остановился буквально в двух сантиметрах от моего лица и выжидательно смотрит на меня. Я не сразу поняла, что ему от меня нужно, но, когда он взял мою похолодевшую ладонь в свою и провел ей по своей щеке, до меня дошло, что все это время я стояла неподвижно, будто окаменевшая. Я, не убирая руки и закрыв глаза, чуть подалась вперед и тут же почувствовала легкий, невесомый поцелуй на своих губах. Он снова разрушил мои ожидания.

Я думала, на этом всё закончится, и собралась открыть глаза, но за первым поцелуе последовал второй, более жаркий и настойчивый. Я почувствовала, как он кончиком языка проводит по моим губам, и, пересилив свой ступор, приоткрыла их. Тут же его язык нашел мой и стал аккуратно, не спеша ласкать его. Я лихорадочно начала соображать, что же мне сделать в ответ, но тело не желало меня слушаться. Казалось, что мы разделены: тело, разум и я сама.