Слезы Тесс (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 25

— Arret (прим. пер. фр. – Остановись).

Я перестала дышать, остановленная бескомпромиссной, сильной жаждой в его голосе.

Я вздернула подбородок.

— Нет.

Он тяжело вздохнул, отстранился, но продолжал держать мои запястья. Мои мышцы дрожали, когда он потянул меня через потайную дверь и вниз по ступенькам. Он потянул слишком сильно, и я споткнулась.

Я врезалась в его спину, и Кью практически упал. Он поднял руки, обнял меня и прижал к перилам, восстанавливая равновесие.

— Merde (прим. пер. фр. – Дерьмо), — пробормотал он. — Ты даже ходить не можешь? Поэтому они отдали тебя мне? Ты дефектная? Такая, что они не могли продать тебя и за доллар?

Его слова хлестнули по мне, резко и обжигающе.

Это точно произошло? Я разрушила их ненормальные действия, борясь с Кожаным Жилетом; слабые ублюдки отправили меня, пока я все не сломала. Гнев, смешанный со счастьем, распалился во мне. Гнев, что они отправили меня, как признанную негодной, счастье, что я смогла противостоять им.

Слава богу, я боролась. Я не знала, в какой опасности находилась, сталкиваясь с Кью, но глубоко внутри, я была уверена, что это лучше, чем в Мексике. Меня могли бы накачивать наркотиками, неоднократно насиловать и оставить умирать в собственной рвоте. Но на данный момент я имела дело с проблемным миллионером.

Слушай, Тесс. Что бы ни случилось, это не так плохо, как могло быть.

С упрямством я черпала в этом силу. У меня по-прежнему был острый ум и не затуманенное сознание. Я по-прежнему была собой, только если исключить мой грязный рот и дерзкую личность.

Когда я не ответила, Кью потащил меня дальше по лестнице. Узкий проход закончился входом в затемненную комнату отдыха. Справа, под красной люстрой, стоял бильярдный стол со светло-зеленым сукном. Слева, располагался бар с граненым хрусталем, который переливался радугой под лучами светильников. Деревянные панели на стенах и потолке скрывали нас. Не хватало только дыма от сигар и аромата виски.

Воздух был спокойным, интимным. Рай для мужчин.

Кью отбросил меня так, будто больше не мог прикасаться ко мне. Я споткнулась и упала на бильярдный стол. Шары, которые составляли идеальный треугольник, задетые моим локтем, разъехались в разные стороны.

Я собиралась повернуться, чтобы оказаться лицом к нему, но его горячее тело поймало меня в ловушку, крепко прижав к сукну. Я закричала, когда он придавил мое лицо к столу и потерся бедрами о мой зад.

Я думала, что боялась до этого момента, но это было не так. Оказавшись в ловушке под его телом, с его горячим дыханием на моей шее, напомнило мне, что Кью был хищником, а я его добычей. Это унижало, ставило меня на мое место; кровь рванула быстрее по венам, а дыхание застряло в легких.

Я боролась.

Извиваясь, я пыталась противиться ему.

— Отпусти меня.

Его пальцы напряглись в ответ, крепче прижимая меня к месту. Я взбесилась, схватила бильярдный шар и попыталась ударить им по его затылку.

— Сукин сын, убери свои руки от меня.

Кью застонал, измученно и потерянно, но ничего не сказал. Его тяжелое дыхание разрушило тихое спокойствие комнаты.

Его молчание ввело меня в замешательство. У меня не было никакой подсказки, о чем он думает или что планирует. Тишина обострила другие чувства, сделала интенсивнее мою боль от ран, наихудшие страхи и влажность между ног.

Если бы Брэкс когда-нибудь делал так, смотря на меня с такой свирепостью, я бы кончила за секунду. То, что меня принуждали, разрушало меня, но почему-то мое тело игнорировало страх и расслаблялось.

Я перестала бороться и воспламенилась, готовая, как раз тогда, когда мое сердце запаниковало и екнуло.

Кью, казалось, чувствовал мое неохотное согласие. Он осторожно качнулся, распаляя горячую кровь. Он вдохнул, затем нежно положил свою слегка дрожащую руку мне на волосы, поглаживая их, лаская. Очень медленно, он заправил мои светлые пряди за уши, поклоняясь мне этим прикосновением.

Мое сердце немного успокоилось, ублаженное нежностью. Он вынудил меня сдаться и принять его искаженную доброту.

Минуты поглаживаний расплавили мои кости, и его прикосновения опустились ниже, лаская мои плечи, спину, такие легкие, но в тоже время угрожающие.

Я ожидала грубости, но он показал нежность. Как я могла соперничать с этим? Оставаться сильной и бороться, когда каждая плотская часть меня реагировала на него.

Я захныкала, когда его пальцы прошли по моей грудной клетке, приближаясь к выпуклости груди.

Из его горла вырвалось рычание, звук, заполненный сдержанностью и предупреждением. Его пальцы медленно гладили и выводили круги на нежной коже моей груди, с каждым прикосновением приближаясь к соску.

Мои соски напряглись, сжимаясь от потребности. Осознание того, что Кью собирается так интимно прикоснуться ко мне, заставило меня часто и тяжело задышать. Моя реакция воспламенила Кью, и он сжал руку в моих волосах в кулак, отодвигая меня от сукна. Его бедра удерживали мои между ним и столом.

Я закричала, когда кожу головы начало саднить, но в то же время, излучая удовольствие, пылкое и горячее. Все мое тело начало гореть.

Он взял одну мою грудь в ладонь, сжав сосок. Его горячий рот опустился к моей шее, прикусывая ее своими острыми зубами.

Я не могла контролировать тело, но не хотела, чтобы он думал, будто я хотела этого. Я не хотела. Не совсем.

— Остановись. Пожалуйста, не надо.

Я зажмурилась, желая, чтобы мой разум освободился от этой подавляющей вины, разрушающей мою душу. Вины за реакцию. Вины за отчаянное желание большего. Вины за желание убить его.

Кью пробормотал что-то по-французски. Его мятное дыхание обдувало мою чувствительную кожу. Рукой он массировал мне грудь жестче, сильнее, чем это делал Брэкс. Он перекатил сосок между ловкими пальцами, и нежеланный стон покинул мое горло.

Кью напрягся, прижав твердый член к моей заднице:

— Putain (прим пер. фр. Бл*дь). Я так чертовски сильно хочу тебя.

Он ущипнул меня за сосок, и своеобразная боль скрутила живот. Этот щипок что-то показывал — требование.

— Что это такое? — прошептал он мрачно.

Кью больше не ограничивал себя никакими правилами, по которым играл. Осознание этого отдалось потребностью между моими ногами. Я пыталась помешать похоти разрастаться, окутывать меня, но не смогла.

Я не могла дышать. Голубые глаза Брэкса всплыли в моем сознании. Что я делаю? Брэкс будет вечность ненавидеть меня, если я позволю всему этому произойти. Не имело значения, что у меня не было выбора... я не могла вернуться к нему после того, как меня использовал другой. Слезы вырывались из меня, ненавидя мою слабость, ненавидя мое тело.

Кью вновь прикусил мою шею и провел губами вдоль моей ключицы, его дорогой костюм терся об мою спину.

— Скажи мне, эсклава. Что я трогаю?

В моем уме раздавался белый шум, пустота. Он мог использовать мое тело, но мою душу он не сломает. Я осталась бы нетронутой. Неприкосновенной.

Когда я не ответила, он толкнулся к моей заднице, заставляя меня вскрикнуть:

— Что это?

— М-мой сосок.

Он прикусил мое ухо, его дыхание было грубым и тяжелым.

— Неправильно. Он — мой, — он отпустил меня, и я выдохнула от облегчения, затем замерла, когда он прикоснулся к моей попе. Его пальцы посылали пламенные следы по моей коже, действуя мучительно медленно.

Ноги задрожали, дыхание ускорилось, и мое предательское тело приободрилось, еще больше расслабляясь.

Кью пробормотал:

— Твоя кожа здесь такая нежная.

Его пальцы поднялись повыше, медленно приближаясь к цели.

Слеза медленно скатилась и упала на сукно, превращая светло-зеленый цвет в темный.

Кью вздохнул.

— Я делаю тебе так больно, что нужно плакать? Я бью тебя?

Я покачала головой, не в состоянии ответить.

Его прикосновение из легкого стало интенсивным. Я ахнула, когда его агрессивная рука пробралась между моих ног. Смущение, нужда, желание, ненависть — все эти эмоции прошли через мое сердце.