Я смотрю на тебя - Као Ирэне. Страница 52

– Готова? – Он одаривает меня мягким поцелуем в губы и включает первую передачу.

– Да! – Я пристегиваюсь, откинувшись на кожаном сиденье.

Леонардо надевает черные очки «Рэй Бан» и выжимает газ по максимуму, въезжая на дорогу Понте-делла-Либерта. Бледное февральское солнце отражается в Лагуне, стаи чаек покрывают небо белыми точками.

Замечаю, что стрелка спидометра показывает больше ста километров в час.

– Смотри, как бы тебя не оштрафовали, – говорю это, стараясь заставить его ехать помедленнее (скорость меня всегда слегка пугала).

Леонардо смеется и поглаживает мое бедро, чтобы успокоить. Потом проводит пальцами по приборному щитку и включает радио.

– Давай включим музыку, чтобы ты расслабилась, – он спокоен и уверен в себе за рулем. Как и во всем остальном.

По радио группа «Мьюз» исполняет «Звездный свет». Мы слушаем некоторое время песню в тишине, потом, на припеве, Леонардо начинает кивать в ритм и подпевать, постукивая пальцами по рулю, как по барабану.

– А у тебя, оказывается, есть слух, – комментирую я с иронией.

Он косит на меня краем глаза.

– Ты надо мной издеваешься?

– Да.

– Смотри, как бы я не оставил тебя на первой парковке, брошу как собачку, – грозит он, въезжая на автостраду в направлении Тревизо, и взъерошивает мне волосы.

– А куда мы точно едем? – спрашиваю, приглаживая волосы руками.

– В Вальдоббьядене, регион Просекко. Дзанин – основные поставщики ресторана, и у них потрясающая винная коллекция.

Пальцем он убирает выбившуюся прядь волос, упавшую на глаза.

Дзанин. Я помню эту фамилию. Они присутствовали на вечере открытия ресторана, тогда Леонардо был для меня лишь фантазией. С тех пор произошло невозможное, и мне до сих пор не верится, что я нахожусь здесь, с ним вместе.

– Тебе нужно делать закупки для ресторана? – спрашиваю, глядя на пробегающие за окном пейзажи.

– Да, мы хотим предложить нашим гостям нечто особенное, «Картицце» высшего качества.

– А я думала, что этим занимаются твои подчиненные, – говорю я, вспомнив его фразу, сказанную несколько месяцев назад.

– Сегодня этим займусь я, – отвечает уверенным тоном, – а еще мне захотелось съездить с тобой за город.

Сегодня нет никаких экзаменов, никаких испытаний. Только он и я. Целый день проведем вместе. Это кажется ненормальным в отношениях, в которых нет ничего привычного. Это – исключение из нашей «рутины» мимолетных встреч и необычных совокуплений, и оно наполняет меня радостью. Леонардо дарит мне иллюзию настоящей пары.

Он вводит точный адрес в навигатор.

– Минут через пятнадцать приедем.

Я смотрю на него и чувствую себя абсолютно спокойной и расслабленной. У меня нет никаких ожиданий, желаний, тревог. Этот момент кажется мне совершенным.

– Лео?

– Да? – Он с удивлением поворачивает лицо ко мне, я впервые называю его так.

– Я счастлива! – Мне хотелось бы сказать больше, но не осмеливаюсь.

Смотрит на меня с нерешительностью, я удивила его.

– Я счастлив, что ты счастлива, – говорит с легкой улыбкой, и морщинки в уголках его потрясающих темных глаз тоже улыбаются. Потом сосредотачивается заново на дороге. Понимаю: хватит, не стоит продолжать…

Визит к Дзанин занимает у нас целый день. Владелец – приятный мужчина около шестидесяти, элегантный и собранный, как английский лорд, показывает нам виноградники и фруктовые сады. Потом, объясняя методы обработки винограда, проводит нас в винные хранилища. Пока он обсуждает с Леонардо брожение, винную кислоту, presa di spuma [62] и perlage [63] (то, что я понимаю очень смутно), я прогуливаюсь вдоль рядов бочек, похожих на огромные вздутые животы.

В завершение Дзанин с гордостью показывает нам стены бутылок, в которых просекко настаивается перед тем, как быть выпитым, и предлагает нам продегустировать некоторые ценные вина. Мы закусываем их местным хлебом и ветчиной.

Позднее, пока я играю с собаками – самкой пойнтера и двумя ее щенками, Леонардо заканчивает переговоры. Мы прощаемся с Дзанин и садимся в машину.

И вот мы вновь выезжаем на эту великолепную живописную дорогу среди холмов. Хотя на дворе еще февраль, погода теплая и так приятно побыть на открытом воздухе.

– Ты не хочешь прогуляться? – спрашивает Леонардо. Я надеялась, что он мне это предложит. Оставляем машину на небольшом паркинге и продолжаем прогулку пешком по маленькой дорожке из гравия, огражденной шпалерами винограда.

Живя в Венеции, словно забываешь о том, что есть суша – прочная и просторная земля, что бывают не только мосты и каналы, а настоящие дороги, по которым можно ходить и ездить… В профиль холм покатый, постепенно опускается в долину, встречаясь с рядом огромных кипарисов. Этот волшебный пейзаж наполняет сердце умиротворением, а голову легкими мыслями. Мы с Леонардо молча гуляем рука об руку. Вдыхаем полными легкими запах травы и сырой земли. Внезапно чувствую на щеке ледяное касание.

– Начинается дождь, – поднимаю взгляд к небу: оно сделалось черным на горизонте, – на меня упала капля…

Леонардо вытягивает руку ладонью вверх.

– Ой, еще одна, – трогаю волосы, чтобы убедиться, что мне не показалось. – Не может быть, чтобы только я это ощутила.

– Теперь я тоже заметил, – говорит он, смахивая каплю дождя, упавшую на лицо.

За несколько минут небо полностью затягивает тучами и начинается дождь. Он кажется предвестником весны, как один из тех внезапных ливней, которые застают врасплох в марте.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спрашиваю расстроенно. Мне жаль, что наша прогулка так закончилась. Сожалею, поскольку понимаю, что это редкая возможность вот так побыть вместе, может быть, единственная…

Леонардо накрывает мне голову своей кожаной курткой.

– Мы слишком далеко, чтобы вернуться в машину, – говорит он и оглядывается по сторонам, пытаясь найти решение. – Постараемся добежать вон туда, – он указывает на большой красный дом неподалеку. Изолированный от остального мира, он стоит посреди долины. Держась за руки, пробегаем сотню метров под проливным дождем. Этот внезапный дождь тоже становится приключением, как все неожиданное.

Добегаем до внешней галереи дома и укрываемся под крышей. Я не могу отдышаться, я насквозь промокла. Рубашка Леонардо прилегает к его груди, тоже мокрая насквозь, вода капает с его волос и щетины с чуть красноватым проблеском. При взгляде на него мне хочется смеяться, но внезапный холод пронизывает спину, заставляя вздрогнуть и прижать руки к груди. Леонардо обнимает меня, согревая своим телом.

– Похоже, это место обитаемо, – говорит, замечая свет в доме, – попробуем позвонить?

– Не знаю… Думаешь, стоит?

В это время пожилой мужчина, высокий и худощавый, появляется из пристройки, похожей на сеновал, и приближается к нам бегом, держа в руках корзину, полную красного радиккио [64]. Должно быть, хозяин дома. И прежде чем он начнет беспокоиться, Леонардо приветственно машет рукой.

– Добрый день! Вы нас извините, но мы воспользовались вашей галереей, чтобы спрятаться от дождя…

– А что же вы тут делаете снаружи? Заходите, пожалуйста, в дом, – говорит в ответ мужчина не терпящим возражений тоном, и мы, переглянувшись, послушно идем за ним. – Пойдемте в тепло, а то простудитесь, – приглашает он, открывая дверь.

Обстановка внутри уютная и гостеприимная, с простой бедноватой мебелью, будто пришедшей из других времен. Приятно пахнет деревом (запах характерный для деревенских домов), повсюду стоят свежие цветы.