Ненависть (СИ) - "Александра-К". Страница 33

– Приблуды с тобой?

Ярре молча кивнул, воин продолжил:

– Дай для охраны Эйзе. Я бы не тащил его с собой, но он вчера сбежал из дома, натворил дел, пока я не вернулся. Боюсь оставлять…

Сотник недоуменно спросил:

– А в бой – не боитесь?

Наместник пожал плечами:

– Воин же, поди, ума хватит голову под меч не подставить.

Ярре напряженно кивнул – конечно, свою-то –навряд ли, а вот как насчет головы Наместника? Но приказ есть приказ.

Приблуды робко приблизились к новенькому, потом, похоже, кто-то из них понял, в чем дело. Через минуту конь Эйзе был сжат между боками лошадей приблуд, а сам он тихо что-то болтал. Причем в руках у всех троих откуда-то появились куски еды. Похоже, Альберик успел снарядить и седельную сумку Эйзе, а что там могло еще быть, кроме большого количества еды? Наместник только головой покачал – Альберик изо всех сил пытался привести тело Эйзе в нормальный вид, хотя бы немного откормив его. У Наместника должен быть самый красивый мальчик, остальное просто не обсуждается. Судя по той скорости, с какой мальчишки жевали припасы, Альберику еще долго нужно будет кормить Мыша для достижения тем достойной пухлости и красоты форм. Воин тихо хмыкнул своим мыслям. О бое надо думать, а не представлять растолстевшего Эйзе, застрявшего между стеной и ложем…

Ярре опять вздохнул – нетрудно было понять, что думает Наместник, поглядывая на закутанного в плащ поверх доспехов мышонка. Губы воина непривычно улыбались. Правда, мысли Ярре были немного более игривыми – он думал, что Наместник вспоминает прошлую ночь. Можно подумать, визит Наместника к мальчишке в бордель не остался незамеченным. Кому надо – те знали, да и искали его после поимки Эйзе, только владелица борделя не дала сообщить о побеге – она просто заявила, что не может тащить Наместника из бассейна из-за какой-то Твари, с которой не могут справиться. Ярре, против воли, тоже усмехнулся – он ночью говорил с раненым воином и искусанным тварью караулом. В итоге, он просто убедил их, что глупо раздувать историю там, где они не смогли справиться с мальчишкой. Что стыдно воинам Империи в таком признаваться. Короче, дело было очень быстро замято. Наместник даже не должен был думать об этом – честь его имени блюлась Ярре ревностно…

Отряд уже выехал за ворота. Ехали быстро – рысь переходила в галоп. И торопились сильно, – никому не хотелось приехать к черным дымящимся руинам и ряду выложенных мертвых воинов Империи, – специально выкладывали,чтобы больнее сделать. Да…

Почти четыре часа непрерывной скачки, почти рядом с воюющей крепостью. Если бы гонец не заплутал в лесу, успели бы раньше. Тихие команды сотников – воины начали перестраиваться в боевой порядок на ходу, приблуд с Эйзе тут же оттеснили назад – в резервный отряд. Наместник только рыкнул на вопрос сотника отряда, что делать с третьим приблудой, – не все поняли, что за спутник у Наместника. Выдвинулась вперед сотня Ярре. Наместник горько скривил губы – были бы живы его воины, они бы встали первыми, потом уже Ярре… Но их нет. И, если не повезет, не будет кого-то еще и сегодня. Что ж, война…

Они вылетели из леса по лесной дороге прямо на крепость. Дымились стены, но на них еще кто-то стоял. Град стрел с обеих сторон. Не сказать, что отряд тварей большой, но они на стены и не лезли – методично обстреливали защитников и, похоже, часто попадали. Серебристые доспехи, вон и начальник отряда – высокий яркий гребень из перьев на шлеме. Как у Мыша…

Да, как у Мыша недавно… Ох, сберегите его боги Империи, если что… Гул приближающейся конницы заставил тварей обернуться – они оказывались меж двух огней, прижатыми к стенам крепости, и на них летел огромный отряд конников. Звуки первых столкновений, крики тварей – имперские солдаты, как правило, в бою молчат. Кто сказал, что бой – кровавый пир? Работа, тяжкая работа – удар мечом, отразить ответный, назад – не поскользнуться, снова удар. Твари намного легче и быстрее, но они уже поняли, что надо отступать. Звонкий звук рога над шумом битвы, и они исчезают, выпутываются из боя и словно растворяются в лесу… Несколько трупов осталось. Ярре спешился, подошел к мертвым – снимает шлемы, белесые волосы, окрашенные кровью, рассыпаются по земле, напряженно всматривается в лица.

И Наместник вдруг понял: ищет, рыжего Лисенка ищет среди мертвых. Но почему же он ранее никогда не видел этого? И горько – а он смотрел? Вообще что-то видел вокруг себя?..

Ночевать остались в крепости – и твари могли повторить нападение, да и возвращаться куда-либо ночью весьма опасно. Наместнику отвели небольшую комнатку в казарме крепости, он сразу же затащил туда Эйзе – очень боялся, что воины, только что вышедшие из битвы, поймут, кто его спутник. Ярре ночевал рядом, приблуды куда-то утащились – похоже, искали приключений на свою голову. Эйзе сразу как-то привычно принялся за дело – разворошил дорожные сумки, нашел какую-то еду, плащ меховой вытащил, горстку сладких фиников и еще пару больших кусков вчерашнего пирога с ягодой. Ремигий ему не помогал – как всегда после боя, он какое-то время отходил от боевого возбуждения. Да и нравилось ему смотреть на тихо шуршащего в комнате Эйзе. Слава Богам, не пришлось испытывать мальчишку на верность его народу – в бой резервная сотня не вступала. Когда еда была собрана, Ремигий постучал в стенку – позвал есть Ярре. Крепость была маленькой, начальник гарнизона предлагал их накормить, но не до того было, да и собирать пирушку после нападения было как-то глупо.

Ярре почти сразу откликнулся, зашел в комнатушку. Эйзе скромно прижался в уголке, жевал свой любимый сыр. Молочка не нашли – было уже поздно. Ремигий протянул сотнику блюдо, наполнил пару кубков вином. Из той самой фляжки, что когда-то опустошил Эйзе и перепугал до невозможности Наместника. Они ели в полном молчании, но вино немного развязало языки. Мышонок возился где-то в углу, его присутствие успокаивало Ремигия, и он рискнул спросить:

– Ярре, ты трупы тварей сегодня смотрел – искал Лисенка?

Эйзе нервно пискнул в своем углу, но – что было, то было. Сотник кивнул:

– Да… Я каждый раз боюсь, что под доспехами окажется его волосы и мордочка. Хотя он мог погибнуть и там, где не было нас.

Потом тихо спросил:

– Господин, знаю, что вы были в веселом доме сегодня ночью – как, понравилось? Я давно у них не бывал…

Ремигий нервно оглянулся – вроде, Мыш не слышал, по-прежнему увлеченно жует кусочек сыра. Ярре с трудом подавил ухмылку – вороватое движение воина очень было похоже на то, как муж прячет свои делишки от жены. Наместник тихо ответил:

– Не очень. С мальчишками так все сложно…

Ярре ошалело посмотрел на Ремигия, потом с трудом сказал:

– Да вы же, вроде, не любите юношей…

Наместник усмехнулся:

– Не люблю… Поэтому и не очень.

Сотник от удивления едва рот не открыл. Что же делает с ним твареныш, что Наместник пошел по мальчикам? Ходили слухи, что он едва ли не отверг притязания молодого Солнечноликого Императора, в чем и заключалась истинная причина его опалы. Вранье все это было. Но на фоне нравов Императорского двора Цезарион всегда выглядел букой и аскетом. А здесь… Ремигий заметил замешательство сотника, но не взревел от ярости, а довольно лукаво улыбнулся – такого взгляда и улыбки Ярре не видел у него уже много лет. Сотник про себя выругался, похоже, твареныш занял в сердце господина больше места, чем он предполагал. Наместник осторожно повернул голову – шуршание в углу Эйзе прекратилось. Ну так и есть – насытился и уснул, уткнулся головой в колени. Сотник деликатно поднялся – пора и честь знать…

Воин осторожно поднял мальчишку на руки, перенес на единственное ложе, уложил, тот что-то сонно пищал, прикрыл меховым одеялом, мышонок крутился под ним до тех пор, пока воин не прилег рядом и нежно не поцеловал в щечку. Удовлетворенный такой славной колыбельной, Мыш блаженно потянулся и засопел. Ремигий размягченно подумал :

– Ладно, ладно, пока так. А вот вернемся – будут уже другие поцелуи… Надо потом Рыжику какой-нибудь подарок отнести или денег дать – поди, все у него забирают. А куда денешься – раб. Не сильно похоже, чтобы ему все это нравилось, хотя он покорен,конечно…