Средневековая Европа. 400-1500 годы - Кенигсбергер Гельмут. Страница 26

Все эти дороги были опасны, а многие оставались попросту недоступными в течение долгого времени. Во второй половине VIII в. Дорштадт и многие другие города Западной Европы страдали от вымогательств и грабежей викингов. В начале IX в. венгры перекрыли сухопутные маршруты на Восток. В Средиземноморье североафриканские пираты закрепились на побережье Южной Франции и контролировали часть альпийских перевалов. Передвижение по побережью между Тибром и Эбро фактически полностью прекратилось. Прежде чем активно развивать торговлю, Европе пришлось нейтрализовать захватчиков. В конце IX–X вв. эта задача была выполнена.

Не все экономические последствия вторжений оказались отрицательными, хотя люди, страдавшие от набегов, разумеется, не оценивали их с такой точки зрения. Церкви и монастыри так же, как и местные вельможи, тратили деньги на строительство укреплений и содержание солдат. Деньги и сокровища, награбленные викингами или полученные ими в виде дани, вывозились в Скандинавию, откуда они нередко вновь возвращались в континентальную Европу и – уже в виде скандинавской монеты – попадали в экономическое обращение. Набеги, вероятно, многих заставляли покидать исконные места жительства и, таким образом, способствовали превращению миграции и процесса создания новых поселений в динамический элемент европейского развития последующих столетий.

Королевство франков

Как мы видели (гл. 1), история Меровингских королей являла собой удручающую и отталкивающую картину взаимной борьбы, вероломства и внутренних войн. Чтобы вести эти войны, королям нужно было награждать своих сторонников. К началу VIII в. франкские короли растратили все достояние – королевскую казну и огромные личные владения Хлодвига. Реальная власть перешла в руки майордомов (управителей королевского дворца), представителей семьи, которая вошла в историю под именем династии Каролингов. Расточение королевских поместий было на руку Каролингам, завладевшим большей частью этих земель. Теперь, чтобы получить новую должность или награду за королевскую службу, обращались к майордомам.

Таким образом, великому франкскому королевству со всех сторон грозила политическая катастрофа: раскол среди подданных и, возможно, разделение самого королевства или, еще хуже, чужеземное завоевание. Вплоть до этого времени франки счастливо пользовались выгодами своего географического положения: ни одно варварское государство на территории бывшей Римской империи даже в отдаленной перспективе не было способно сколько-нибудь серьезно угрожать им, а Византия была слишком далеко, чтобы попытаться возвратить Галлию, как она возвратила Италию. Но в начале VIII в. геополитическая ситуация изменилась. Сарацины, то есть арабы и североафриканские мусульмане, легко покорили вестготскую Испанию и вскоре перешли через Пиренеи в Галлию. Нет сомнения в том, что их коммуникации оказались чрезмерно растянутыми, но захват, по крайней мере Южной Галлии, был вполне реальной возможностью. С огромными усилиями франкам, под предводительством майордома Карла Мартелла («Молот»), удалось в 732 г. разгромить мусульман между Туром и Пуатье и обратить их вспять. Двадцать лет спустя сын Карла Мартелла, Пипин, отвоевал Ним, а в 759 г. был уничтожен последний арабский гарнизон в Южной Галлии.

Победа над мусульманами, в которой Меровингские короли не принимали никакого участия, необычайно подняла авторитет Каролингов. В 750 г. посланник Пипина отправился в Рим, чтобы спросить у папы, может ли человек, не имеющий власти, называть себя королем. Папа ответил, что титул короля принадлежит тому, кто обладает властью. Это решение папы соответствовало и римским традициям, и учению св. Августина о надлежащем порядке великой цепи бытия. В результате меровингского короля Хильдерика III вместе с сыном заточили в монастырь, а в 751 г. франкские епископы помазали Пипина на царство, – подобно тому, как Самуил помазал Давида, чтобы он мог заменить на царстве Саула. Это была новая церемония, во всяком случае для франков, задуманная с явной целью подчеркнуть библейские параллели: разве франки не были теперь избранным народом Господа?

В начале 754 г. священный характер, одновременно и христианский, и римский, новой королевской власти и новой династии был подтвержден вторично. Папа Стефан II сам приехал к франкскому двору, вновь помазал Пипина и его сыновей и пожаловал им имперский титул «патриций». На это путешествие (вполне возможно, одобренное в Константинополе) его вынудило сильное давление лангобардских королей, которые расширяли свое господство в Италии и за счет Византийской империи, и за счет пап.

Альянс франкских королей и папства оказался в высшей степени эффективным. В 755 г. и позже Пипин водил франкские войска в Италию. Лангобардам пришлось обещать мир и дружбу, вернуть заложников и значительные ценности, а также передать папе 22 города и крепости (вошедшие как северная часть в Папскую область).

Пипин, первый за долгое время франкский король, стяжавший известность за пределами своего королевства, умер в 768 г. В соответствии с франкской традицией он разделил свои владения между двумя сыновьями, Карлом и Карломаном. Трудно сказать, как развивалась бы европейская история, если бы они оба остались живы. Но Карломан умер три года спустя, и судьба улыбнулась Карлу, известному под именем Карла Великого.

Карл Великий (768–814)

В историческом значении личности Карла Великого сомневаться не приходится, ибо тогда, как, впрочем, и во все времена, способность эффективно руководить зависела от личных качеств в такой же мере, как от ресурсов и возможностей. Мы кое-что знаем о Карле как о человеке благодаря его биографу Эйнхарду, ученому франкскому мирянину, который жил при королевском дворе и после смерти Карла написал его жизнеописание по образцу римского биографа Светония. Карл был высок, имел короткую толстую шею и зычный голос. В Лувре (Париж) можно видеть бронзовую мужскую фигуру IX в. на лошади XV в. Если, как считают некоторые историки, эта статуэтка изображает Карла Великого, то он носил висячие усы, а не бороду (с которой его обычно изображали впоследствии). Несомненны во всяком случае невероятная физическая и духовная энергия этого человека, а также его пытливый, по меркам той эпохи, ум. По словам Эйнхарда, во время трапез Карлу читали исторические хроники и рассказы о великих деяниях прошлого, и, что удивительнее всего, этот король-воин особенно любил сочинение св. Августина «О Граде Божьем». Карл с трудом писал, выучившись грамоте уже в зрелом возрасте, но знал латынь и немного даже греческий, интересовался астрономией.

Сорокапятилетнее правление Карла было заполнено войнами и походами. Некоторые из них он вел против мятежных подданных (например, против герцога Баварии) или против аристократов-заговорщиков, включая одного из своих незаконных сыновей.

Самые знаменитые кампании Карла прошли за пределами его королевства. Наиболее тяжелым и долгим было покорение саксов, языческого германского племени, жившего в междуречье Везера и Эльбы. Война началась с взаимных набегов, затем переросла в карательные экспедиции франков и закончилась присоединением саксонских земель к франкскому королевству в 785 г. С обеих сторон она велась с большим ожесточением. Однажды король приказал убить 4500 саксонских пленников. Для франков это была война за распространение христианства, и свою окончательную победу они связывали с введением христианства у саксов и разрушением древних языческих святилищ. Сопротивление саксов тем не менее продолжалось вплоть до начала IX в.

Почти столь же трудными оказались экспедиция в Северную Испанию и создание Испанской марки, пограничной территории между Пиренеями и рекой Эбро. В ходе кампании Карлу пришлось отступать, и его арьергард был уничтожен басками-христианами в пиренейском ущелье Ронсеваль. Мы не знаем, почему баски напали на своих братьев-христиан, но можем со всеми основаниями предположить, что франкская армия, как и большинство армий захватчиков, не очень разбирала, где друг, а где враг. В народном сознании битва при Ронсевале, однако, скоро приобрела облик героического сражения против неверных, и этот эпизод лег в основу великого французского средневекового эпоса «Песнь о Роланде», который стал частью французской национальной мифологии и активно использовался в пропаганде крестовых походов. Вот как описывается героическая смерть христианского героя, графа Роланда: