Небо-воздух (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела". Страница 18

      - И?

      - Наш святоша за Лили волнуется. Он вообще к нему как-то проникся. - Пробасил боцман и в этот момент в раскрытое окно влетела Белладонна и громогласно возвестила.

      - Мы все прониклись!

      - Все-все, - важно закивал Рома, а Кеша молчаливо его поддержал.

      - Так. Ладно. - Поднявшись, бросил Робертфор, - Я с Валентином сам побеседую, а вы команду подготовьте. Обороняться мы не будем.

      - Не будем? - старпом и боцман изумленно переглянулись, в глазах обоих стоял только один вопрос, неужели их капитан еще не пережил свое увлечение коварной Владычицей и хочет сдастся без боя. Но тот полюбовался на них, подмигнул Белле, деловито чистящей перышки, восседая поверх бумаг на его столе. Та одобрительно щелкнула клювом.

      - Только нападать, - хищно хмыкнув, объявил он, и оба его соратника заулыбались.

      - Узнаю прежнего капитана, - прогудел Рома и вытащился из кресла. - Белл, ты как? - обратился он к попугаю, и та протянула знакомым баском.

      - С тобой, парниша!

      Они ушли, а старпом задержался.

      - У тебя еще что-то ко мне? - подождав, пока за боцманом закроется дверь, спросил у него Робертфор, снова опустившись в кресло.

      - Личное. - Откликнулся старпом и тяжко вздохнул.

      - Виолет? - вспомнив ночной разговор, спросил Стефан навскидку, и оказался прав.

      - Даже спрашивать не буду откуда знаешь, - пробурчал удрученный старпом. Снял с переносицы очки, снова одевать не стал, принялся вертеть за дужку. Вздохнул, протер глаза пальцами и попытался объяснить.

      - Понимаешь, он мой друг, но в последнее время он как-то изменился. Я даже понять не могу в чем это выражается. Вон с твоим Лили постоянно крутиться, к Анджеле этой бегает чуть ли не каждый день, словно аристократ какой-то. А когда я у него прямо спросил, не влюбился ли он там, что я не знаю, он мне в лицо рассмеялся, махнул рукой и объявил, - "Не волнуйся. Я просто посекретничать!". Представляешь? Ну разве для такого парня как он, это нормально?

      - Нет. Для такого парня, - Стефан выделил голосом последнее слово, - Точно ненормально.

      Но Кеша не заметил подвоха.

      - Вот и я так думаю, но не понимаю, что с ним происходит. А он не говорит. Только улыбается так, что у меня внутри аж все переворачивается. И что мне с этим делать?

      - Выворачивать обратно, - Стефан не удержался от шутки.

      - Ты все шутишь, - обиженно бросил Кеша, и капитан уточнил.

      - От меня-то, ты что хочешь?

      - Поговори с ним. Может, тебя он быстрее услышит.

      - Хочешь совет? - подумав, спросил Робертфор.

      - Ну?

      - Я сейчас позову Лили, а ты постарайся его внимательно выслушать и... - Стефан встал, посмотрел на него и с нажимом добавил, - Услышать.

      - Что-то темнишь, капитан.

      - Темню, - не стал спорить тот, распахнул дверь на палубу и крикнул юнгу, ошивающегося поблизости, - Сим, Лили мне найди.

      - Так он же только что от тебя, - изумился тот.

      - И что с того? - капитан вопросительно выгнул бровь.

      Юнга прищурился и с театральной трагичностью протянул.

      - Во-о-от, что любовь с нормальными мужиками делает, - и унесся прочь, подальше от яростно вспыхнувших капитанских глаз.

      - Нет, ну ты представляешь, - возмутился Стефан, вернувшись к понурившемуся старпому, Сим в конец от рук отбился!

      - А кому было им заниматься, пока ты тут... - по инерции начал Кеша, но спохватился и оборвал себя. Поднял глаза на своего капитана и пристыжено снова опустил взгляд в пол.

      - Разберемся, - раздосадовано рыкнул Робертфор и ушел переодеваться в спальню, совсем не на долго оставив старпома в одиночестве. Но тот уже успел проклясть себя за длинный язык.

      Кеша все эти тридцать лет считал, что очень даже понимает переживания капитана, ведь сам он был еще более неудачлив в любви. Все началось еще в те времена, когда он был совсем зеленым мальчишкой и о Летучем Голландце, о котором и тогда уже ходили самые невероятные слухи, и не мечтал. Собственно после первой любовной неудачи на его лице и появились эти тончайшие шрамы, навсегда впечатав в память Плеть Химураши Хавай - оружие, привезенное еще на заре зарождения Архипелага с большой земли. А наткнулся он на нее после того, как один аристократ, приближенный к правящей верхушки Архипелага, гостивший в Империи у делового партнера, в личной охране которого и работал юный Викентий, застал его в постели своей жены. Разговор был коротким.

      Так Кеша и попал в Архипелаг. Пришел мстить обидчику, изуродовавшему его. Жил с этим почти десять лет, учился у лучших мастеров боевого искусства, работал, как проклятый, и все же скопил деньги на корабль, вознесший его на Архипелаг. Нашел того самого аристократа и даже нож к горлу приставил. Вот только убить не сумел. Тот выглядел таким жалким, испуганным. Ведь одно дело учить уму разуму беззащитного мальчишку, мечущегося по комнате в одном исподнем. Совсем другое лицом к лицу столкнуться с мужчиной, прошедшим через очень и очень многое лишь для того, чтобы добраться до тебя.

      Кеша был разочарован и чуть было окончательно не утопил себя в вине, но в одной из портовых харчевней столкнулся с отцом Валентином и по пьяни, горя огнем справедливого мщения за беспардонно опрокинутую на колени пивную кружку, попытался побить его в честной драке. В итоге Вал ему так мозги прочистил, что уже наутро Викентий Рошфор пришел к капитану Стефану Роберфору с нижайшей просьбой взять его в команду Голландца. Тот подумал и вняв взгляду Валентина, стоящего за спиной седоволосого парня с тонкими шрамами, перечеркивающими лицо, согласился.

      Поэтому Кеша был убежден, что все проблемы в его жизни начались из-за любви, и раз и навсегда зарекся когда-либо полюбить вновь. Мысль о том, что не будь любви в его жизни, он никогда бы не попал на Голландец и не познакомился с его развеселой командой, ставшей ему семьей, старпому как-то в голову не приходила. Зато он много думал о том, что понимает, почему Стефан столь планомерно гробил все это время как себя, зарываясь с головой в собственные переживания, так и команду, которая сменилась почти на половину после того страшного рейда в Пояс Ориона. Кеша сам с трудом верил, что смог его пережить.

      Именно тогда, мальчишка, пробравшийся на корабль зайцем перед самым отплытие на поиски Светоча Тьмы, в критический момент схватился за штурвал, когда предыдущий рулевой умирал на руках капитана и Валентина, так и не сумевшего спасти его. Никакой божьей искры на те раны, что он получил, не хватило. И даже бессмертие Стефана, которым он так охотно делился со всеми обитателями Летучего Голландца, не спасло. Зато после того, как вывел корабль из Пояса Ориона, Виолет со штурвалом уже не расставался. И Кеше до сих пор было немного стыдно перед ним за то, что когда они только обнаружили его, прячущимся в одной из пустующих пассажирских кают и по-тихому ворующего продукты с кухни, он на полном серьезе предлагал сбросить нахала за борт, и только сердобольный Рома на пару с Белладонной сумели его отговорить от этого. Капитан тогда был занят другим и отправил их самих разбираться с корабельным "зайцем".

      Теперь он не мог и представить свою жизнь без Ливингстона. Он сам не ожидал, что когда-нибудь научится так безоглядно кому-то доверять. Делиться самым сокровенным, рассказывать о себе всю подноготную. Он даже в увольнительную на берег отказывался идти, если кэп не отпускал с ним Виолета. Что уж говорить о том, что и во всякие сомнительные заведения они теперь отправлялись вместе.

      Натешившись вдоволь в объятиях портовых красавиц, Кеша за рюмкой крепленной лимонной настойки, вещал лучшему другу о том, что мечтает когда-нибудь, не обязательно так уж и скоро, встретить хорошую, порядочную женщину, и чтобы непременно полюбила его, не смотря на его уродство, и в постели была просто огонь, и умна была так, что поговорить с ней можно было не только о побрякушках каких-нибудь, но и о вечном, и о мужском, о кораблях, к примеру. А почему нет? Ведь есть же где-нибудь такие - идеальные?