Тринадцатая (ЛП) - Джуэл Белла. Страница 13

Его волосы довольно коротко пострижены и закручиваются вокруг ушей. У него светло-голубые глаза, прямо как... у меня. Он внушительный мужчина, почти метр девяносто ростом. Силен и хорошо сложен. На нем отутюженный серый и, естественно, дорогой костюм и синий галстук, подчеркивающий цвет глаз.

Я поворачиваюсь к отцу, который пристально смотрит на меня. Он уже стареет и его волосы становятся седыми. Кожа покрылась морщинами, но глаза все такие же ярко голубые, как и всегда.

В кабинете присутствует также незнакомый мне мужчина, сидящий за столом. Он не похож ни на одного их моих знакомых: старше, уже лысеет и носит квадратные очки. Если его живот еще хоть немного вырастет, то просто порвет костюм, который сейчас пытается его сдержать. Он не замечает моего присутствия; просто смотрит вниз на кучу бумаг. Подходит Бен и хлопает меня по плечу.

— Здорово видеть тебя, брат.

Я киваю ему.

— Давай покончим с этим.

— Сядь, Бенджамин, — мой отец, скрепя зубами, приказывает Бену сидеть.

Что тот и делает. Внимание отца возвращается ко мне, и с рычанием я тоже усаживаюсь.

— Джеймс, — начинает мой отец, обращаясь к незнакомому мужчине. — Это мой сын, Бенджамин. Он займет мое место в компании, когда я уйду. Он очень талантлив, и я уверен, что ты найдешь его подходящим для тех задач, к которым мы определили его.

Человек привстает из-за стола и протягивает руку Бену.

— Рад познакомиться с тобой, сынок.

— А это Уилл, — мой отец смотрит мне в лицо, когда говорит с человеком. — Он компаньон, — не его сын. И, наверное, никогда им не буду. — Но он приходит, чтобы быть в курсе дел, — голос отца пуст, как будто я не больше, чем кусок грязи на его ботинке.

Он не обращается ко мне, как к сыну, потому что стыдится меня; он всегда стыдился. В груди тяжелеет, и желание схватить его за воротник и душить, пока он не перестанет дышать, становится особенно сильным.

— Меня зовут Уильям, — рычу я, глядя на отца. Он фыркает и отмахивается от меня.

Кроме Бена никто не зовет меня Уилл. Отец это знает, но продолжает так делать, потому что ему нравится причинять мне боль. Мужчина поворачивает ко мне свое скучающее лицо и изучает меня.

— Что с тобой случилось?

Я напрягаюсь, но тут вступает Бен, как и каждый раз, когда кто-то задает этот вопрос.

— Это не твое дело. Мы здесь обсуждаем финансы, так что давайте начинать, или мы уходим. Понятно?

Я смотрю на Бена, и он тепло мне улыбается, прежде чем повернуться и приступить к финансам.

Это закончится не скоро.

?Глава 9.

Тринадцатая

Вконец устав, я возвращаюсь в комнату. Доползаю до кровати: лежать на кровати больно, очень сильно болит спина, простыни на ощупь, будто наждачная бумага. Перекатываюсь на живот и скидываю с себя одеяло, чтобы спина была открыта прохладному воздуху, и хотя боль ужасна, я проваливаюсь в сон.

Утром нас будят рано, охранники распахивают дверь и рявкают нам вставать. Не торопясь, поднимаю с постели свое ноющее тело, перед глазами все слегка плывет после сна, и я смотрю на дверь размытым взглядом.

— Сегодня вы займетесь кухней и стиркой. Из-за вашей глупой попытки сбежать вчера, вы будете делать все сами, в том числе и за третью группу.

Великолепно.

Словно зомби, мы поднимаемся с кроватей, тела тяжелые, головы трещат. Мы едим, одеваемся и выходим из комнаты в сопровождении охранников. В холле проходим мимо комнат других девушек. Я вижу, что некоторые из дверей открыты, и девушки сидят на своих постелях. Разглядываю их, чувствуя странную связь с ними, хотя у нас и не было возможности поговорить после первого дня. Думаю, это какая-то эмоциональная связь, потому что все мы видим нечто особенное друг в друге.

Мы все в одной лодке.

Мы принимаемся за стирку первыми, а её было много, учитывая, что нас тринадцать девушек, охранники и еще Мастер. У каждого из нас было свое задание: кто-то стирал, кто-то сушил, гладил и складывал. Между сушкой и глажкой мы подмели пол и убрались. К обеду моя спина ужасно болела, и я чувствовала себя отвратительно. Продолжала трудиться только потому, что знала, что останавливаться нельзя - последует наказание.

Приятно осознавать, что на кухне только одна камера видеонаблюдения. К тому же, здесь большая кладовка, так что время от времени мы незаметно прокрадываемся туда и шепчемся друг с другом. Девочки проверяют все ли со мной в порядке. По крайней мере, мы можем общаться здесь без свидетелей. Очевидно, нас застукали, потому что охранник зашел в комнату вместо того, чтобы ждать снаружи и, уставившись на нас, раздал распоряжения на остаток дня.

Здесь попросту нигде не скрыться.

***

Уильям

— Девушки, на колени, пожалуйста, — я отдаю приказ. Девять девушек медленно опускаются на колени, их головы поникают. Я знаю, что они напуганы. Понимаю это и уважаю. Единственный выход понять меня — это научиться верить в то, о чем я знаю лучше всех. Ни в коем случае не хочу, чтобы они боялись меня; запугивание — это один из легких человеческих способов получить то, чего он хочет. Я же не использую подобную тактику для извлечения пользы. Вместо этого я пытаюсь отогнать их страхи, спрятанные где-то в глубине души.

— Прошло уже пару дней и, как я вижу, вы хорошо справляетесь. Знаю, вы осознаете свое происхождение и осознаете, что ваша жизнь до этого была ничтожнее некуда.

Никто не шевельнулся. Им и не надо. Они понимают, о чем я говорю. Эти девушки помнят о своих жизнях. Я позволил им помнить. Но группе, которую я выбрал для себя, нет. Их жизни гораздо хуже, и моя обязанность — скрывать от них воспоминания, пока они не будут готовы полностью принять их и не сломаться.

Это мой единственный шанс поговорить с девятью девушками, пока Моя группа занимается работой по дому.

— Я разрешаю каждой из вас задать мне по одному вопросу. Ваш единственный шанс спросить меня. Спрашивайте по очереди, и я обещаю вам ответить.

Джордж подходит к Первой и тянет её за голову. Она поднимает на меня свой недоумевающий взгляд. Я устроился в тени так, что ей видны лишь мои очертания.

— Задавай свой вопрос, Первая. Это твой единственный шанс.

— Ч...ч...что ты хочешь со мной сделать?

— Ответ прост: я хочу дать тебе лучшую жизнь. Но чтобы добиться её, ты должна знать своё место.

— Вторая, — произносит Джордж.

— Ты собираешься и...и...изнасиловать меня?

Это слово вызывает во мне отвращение. Я никогда бы не причинил такую боль человеку.

— Нет, — с трудом выдавливаю из себя, стараясь сохранить свой голос непреклонным.

— Четвертая.

— Я х...х...хочу спросить о своей младшей сестре. Она у...у...умерла?

У меня сдавило грудь. Я обещал, что отвечу на любой их вопрос, правда, некоторые из них имеют очень нехорошие ответы.

— Ты уверена, что хочешь знать ответ, Четвертая?

— Да, — шепчет она.

— Тогда сожалею, но да. Твоя младшая сестра мертва.

Она издает огорченный всхлип. Глубоко вдохнув, я продолжаю.

— Пятая?

— Ты собираешься убить нас? — спрашивает она, её голос громче остальных.

— Конечно же, нет, — им потребуется больше времени, чтобы понять это. — Шестая?

— Нам будут причинять боль?

— Все зависит, — тихо начал я, — от вашего поведения, если вы поведете себя недолжным образом, то да, вы будете наказаны. Иногда наказания могут быть болезненными. Уверен, вы знаете, что группа номер четыре была наказана вчера. Одна из девушек получила двадцать ударов плетью за попытку бежать. Если вы хотите, чтобы этого больше не случилось, вам следует соблюдать все мои правила.

Она хныкает, но кивает головой и опускает её.

— Восьмая?

Она молчит.

— Восьмая? — повторяет Джоржд.

— У меня нет вопросов, — бормочет она.