Нежный омут (СИ) - Амусина Юлия. Страница 40

- Я проведу тебя… – захрипел Сергей, вновь чуть отстраняя меня от себя, как бы намекая, что предпочитает единолично властвовать. Как бы не так!

Я сунула прохладные ладони под его рубашку, пальчиками пробежалась по груди, вытащила руки и принялась неловко, быстро, одну за другой расстегивать пуговицы. На сей раз он не пытался меня остановить, сложил ладони по обе стороны от моих бедер, и откинулся на спинку сиденья.

- Давай, моя милая, ты ведь знаешь, что делаешь…

Я не знала, но спорить с Кайдаловым не стала. Положила ладони ему на плечи, наклонилась и мелкими поцелуями покрыла обнаженную грудь. Он все еще оставался в куртке, и мои пальцы путались в мягкой подкладке.

- Хватит, - он резко дернул мою голову, обнажая шею, и впился губами в нежную кожу, подобно вампирам из знаменитых фильмов. Краем ускользающего сознания я успела подумать, что готова, не колеблясь, отдать ему всю свою кровь. Всю, без остатка, кровь, плоть, жизнь…

Он стащил с меня куртку, избавил от кофты, рванул футболку так, что несчастный предмет одежды с характерным звуком перестал таковым являться и превратился в никому ненужную тряпку. Вскинув голову, Сергей поймал мои губы и принялся целовать, в то время как его пальцы ловко справлялись с застежкой на лифчике. Слишком ловко. Я заподозрила тут богатый опыт, в котором, впрочем, и раньше сомнений не имела.

Его ладони сжали обнаженные полушария, пальцы круговыми движениями погладили затвердевшие соски. Я подалась назад, запустила пальцы в его взъерошенные волосы и, как только его губы сомкнулись на одном из темно-коричневых комочков, протяжно выдохнула.

Я была готова ко всему. Я позволяла ему обращаться со своим телом, как с заранее заготовленным куском пластилина – лепить из него все, что угодно. На этот момент я больше не принадлежала себе, не пыталась вернуть какие-либо права, не собиралась возражать; я просто плыла вдоль течения событий, не участвуя в судьбоносных решениях, принимая все, что возникает на пути, как должное.

Меня несет водоворот, а я лишь слегка раскидываю руки в стороны, не сопротивляясь и не пытаясь избежать неминуемого. Я тону, мои легкие заполняет темная мутная вода, дышать становится уже попросту невозможно, у меня нет сил, нет возможностей, нет желания… Я жду, когда наступит оно – самое дно – жду со страхом и затаенной надеждой на краю померкнувшего сознания. Я упаду; спина моя соприкоснется с илистым грязным песком, обнаженное тело опутают разветвленные коряги, я останусь там, быть может, навсегда. Я знаю, но не хочу мешать. Я принимаю то, что грядет, принимаю и понимаю. Я опускаю руки, чтобы не мешать воде делать свое дело.

Берегись воды с терпким привкусом тины, пахнущей водорослями и песчаным дном.

Берегись…

Мы уже почти без одежды – за окнами моей машины начало ноября – холод совсем не чувствуется то ли от работающей печки, то ли от разгоряченных страстью тел. Я медленно провела рукой по его упругому возбужденному члену, закрыв глаза, помогла ему найти верное направление. В тот момент, когда я почувствовала его внутри, вихрь, имеющий эпицентр где-то в нижней части живота, взорвался по моему телу сладостной судорогой. Я упала на широкую обнаженную грудь Сергея и цепко схватилась за воротник его куртки похолодевшими пальцами.

«Инструктор» нежно прижимал меня к себе; даже не поднимая взгляд я чувствовала, что он улыбается. Завертелась в его объятиях, потянула к себе кофту и вмиг натянула ее на плечи. Мою куртку Сергей нашел сам, с поразившей осторожностью укутал в нее, нежно провел ладонью вдоль моей щеки.

- Черт, сейчас же еще совсем светло… - совсем уж некстати озаботилась я, бросив взгляд в заднее стекло.

- Оглянись, я сказал тебе остановиться в подворотне, - ухмыльнулся «инструктор».

И правда. Я, идиотка, вообще ничего вокруг нас не замечала. Поблизости не было ни единой души, а значит, о сохранении своего морального облика я могла быть спокойна.

Ну… или почти спокойна.

Я перелезла на свое сиденье и нерешительно положила левую ладонь на рулевую оплетку.

- Ты быстро сообразила, что надо делать, - то ли похвалил, то ли наоборот, Кайдалов. – Интересная игра в инструктора и обучаемого, что, уже был такой опыт?

- Нет, мне просто попался преподаватель, которому в любом вопросе цены нет, - вернула я ему его же недавние слова.

Кайдалов засмеялся и принялся застегивать пуговицы на своей черной рубашке.

- Зато, признайся, сейчас тебя не особо волновало, что кто-то посторонний может нас увидеть.

Я вынуждена была подтвердить его слова, потому что Сергей был прав – о свидетелях я думала меньше всего. И, надо признать, мне это очень даже нравилось.

Возможно, что-то есть в этом – быть свободной от общественного мнения, наплевать на принятые обществом рамки и выступить далеко за их грань. Как Кайдалов.

Я вспомнила свои собственные мысли и невольно бросила взгляд в сторону Сергея. Что между нами происходит, что заставляет его вновь и вновь появляться на моем пути, что руководит им, когда он злится, если видит рядом со мной Женьку?

Что это? Как это называется?

Похоть? Страсть? Зов плоти?

Что бы не выступало на ринг с его стороны, с моей одна за другой тянутся крупные потери. Еще шаг, еще взгляд, еще касание теплой, чуть грубоватой ладони, еще один жаркий поцелуй, скольжение языка по моему языку, близость тела, дурманящий запах, мурашки, бешеным табуном несущиеся по моей коже… Все это, незначительное, казалось бы на первый взгляд, однако в совокупности привязывает меня к нему. Я уже понимаю, что хочу видеть его рядом как можно чаще. Нет, это не любовь, не влюбленность, это что-то другое, растяжимое понятие неуловимого чувства.

Хотя он вряд ли чувствует что-то подобное.

Глава 19

Я сидела на диване напротив ноутбука и раз за разом вбивала в строку поиска знакомые инициалы – Кайдалов С. В. Пока что мне удавалось найти лишь некоторые из его авторефератов и неполный текст диссертации на какую-то чересчур заумную для меня тему. Ни в одной из соцсетей Сергей не обнаружился – складывалось такое впечатление, будто он сознательно скрывает личные данные от посторонних глаз. Само собой, меня это интересовало – в наше время почти у всех есть аккаунты в той или иной соцсети, у Кайдалова же не было ни одного.

Ни одного. Черт возьми, как же с ним тогда связываются?

Номер телефона, которого у меня нет. Сергей ни разу мне не звонил, не просил моего номера, не предлагал записать свой. На мой взгляд, это весьма странно, однако я уже успела убедиться в том, что мнение Сергея по большей части отлично от моего.

Я слезла с дивана, послонялась по квартире, задернула шторы – уже начинало темнеть – поискала телефон, а найдя, убедилась в том, что мне никто не звонил. Машинально сунула аппарат в карман домашних штанов и снова уселась напротив ноутбука. Зашла на страницу Малыша, посмотрела новые фотки. Ага, это явно с того вечера в клубе, куда приглашал меня Женька. На фотографиях группа Homeless в полном составе на сцене во время выступления, потом Макс в обнимку с Сашей, потом одна Саша, застенчиво улыбающаяся в объектив, после Женька, Макс и Рома, Макс и парочка ребят из «Бомжей», Макс и Дима…

Дашкин Дима. Здорово, что они все же нашли с Малышом общий язык.

Дашку рядом с Димой, да и на остальных фотках, я почему-то не увидела и слегка удивилась. Снимки с Женькой просматривала дольше остальных, с каким-то непонятным интересом вглядывалась в черты лица парня, машинально фиксировала растрепанные после выступления на сцене волосы, лучистые глаза, широкую белозубую улыбку… Я не сразу заметила, что улыбаюсь.

Все-таки, он классный парень. Мне отчего-то стыдно признаваться в этом самой себе, но Женька действительно классный, а я поступила с ним просто ужасно. Несмотря на это, Женька мне здорово помог, да и вообще не отвернулся, не разорвал со мной всяческое общение, не сказал ни единого слова…