Презумпция невиновности (СИ) - "Motoharu". Страница 6

Мария Васильевна нависла над нашей партой, и я затылком почувствовал, как она проверяет мою задачу. Я замер, боясь пошевельнуться. Очень уж она была характерная, могла и по башке линейкой съездить, если вдруг что не по её будет.

- Здесь на два умножь, забыл, - тонкий указательный палец с большим брильянтовым кольцом опустился на мой листок именно в том месте, где я крепко сомневался в решении.

- Угу, - буркнул я и стал исправлять.

- Арбенин, - повысив голос, обратилась Мария Васильевна к Лёшке, - сдайте вашу контрольную, от греха подальше. И все сдаём работы, урок закончен.

Лёшка обиженно запыхтел и протянул лист в руки Марии Васильевны, бросив на меня мрачный взгляд. Я, конечно, был погружён в решение, но всё равно почувствовал его раздражение. Оно было направлено на меня. Всегда на меня. Мне многие завидовали, остальные уважали, наверное, за то, что без проблем давал списывать, мог рассказать суть текста по литературе за три минуты и поспорить с учителями о чьей-то необоснованно заниженной оценке. Единственное, чего я не любил – это бытовые разговоры и разговоры о сексе. Я любил музыку и геометрию.

- Математичка на тебя запала, по-любому, - Лёшка всё ещё злился на меня. Даже когда прошёл урок физкультуры, и мы убегались так, что еле-еле могли передвигать ногами. Очень долго он отходит, да и я не быстро. Просто раздражаюсь реже.

- Да мне тоже, знаешь, не прикольно постоянно отдуваться у доски, - пожал я плечами. – Вечно найдёт самую сложную задачку и сразу - Сенный к доске. Так что… кому из нас хуже – это спорный вопрос.

- Прибедняешься, - Лёшка засмеялся. Отошло, значит. Теперь можно поговорить о чём-нибудь более приятном. – Мамка сказала, что завтра к нам придут двое новеньких из тридцать третьей школы. Она уже все документы оформила, так что теперь девчонок у нас будет на одну меньше, чем парней! А то достали уже прикалываться. Особенно эта придурочная Климова, достала уже пялиться на меня.

Я усмехнулся.

- Влюбилась, наверное, - толкнул я Лёшку в плечо и подмигнул. – Не теряйся, у неё характер ангельский! Никогда не соскучишься.

- Это точно, мёртвого поднимет своими визгами. А ты к ним в гости ходишь?

Я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Хожу ли я в гости к своему отцу и его новой семье? Уже нет. Об этом нужно рассказать отдельно, может быть, там сокрыта причина всех моих злоключений? Психологи часто обращаются к отношениям между родителями и детьми, когда изучают человеческое сердце под микроскопом. В чём-то они правы, конечно. Несомненно, всё плохое, что есть в ребёнке – это от родителей, а всё хорошее – от бога. Смешно, да? Но это не про психологов. У тех всё от родителей или обществом привито. Ну то есть вы понимаете, о чём я? Человек как таковой, он вообще, напрочь ничего не может генерировать сам, только впитывать, потреблять и перерабатывать уже созданное кем-то богатство. Как там в Библии говорится?.. Я ничего не могу творить сам от себя. Наверное, это та самая истина, которая где-то рядом. Знаете, есть такой психологический эксперимент. Людей запускают в комнату, где висят два красных шарика и два чёрных. А один, испытуемый то есть, остаётся за дверью. Он заходит позже. И тоже видит два красных шарика и два чёрных. Он уверен в том, что видит на все сто процентов, ну не дурак же? Так вот… остальные собравшиеся начинают упорно убеждать его в том, что все шарики чёрные. «Ну посмотри! Чёрные же!» И каждый приводит аргументы, что красный – это есть чёрный, только в другой плоскости, что это всё из-за освещения ему, дураку, так кажется. В результате общими усилиями и грамотной непременно речью, ему доказывают полную ахинею. И вы представляете, когда он уходит из кабинета, он уже уверен, что шарики были чёрные. И даже видит их перед собой – четыре чёрных шарика, два из которых красные. Вот такая наука эта психология.

Но я ж про отцовскую семью начал говорить. Так вот, они с мамой развелись, когда мне было пять, а Владику – моему старшему брату – пятнадцать. Отец в кого-то там крепко влюбился, ну надо сказать, Марина, папина новая жена, весьма впечатляющая особа, деятельная и неугомонная. Когда она за отца выходила, у неё уже была дочь – Машка. Ну и родили они ещё двоих быстренько: Тому и Риту. Милые такие близняшки, которым палец в рот не клади, и дело тут не в том, что они дети, непосредственные и прочее, нет. Они упёртые, настырные и очень взрослые для своих шести лет. Таким образом, методом элементарных вычислений получаем, что в нашей «дружной» семье пятеро детей, связанных странными семейными узами, или не связанных вовсе. И где-то посередине зависли мы вместе с Машкой.

Виделись мы редко, но иногда на моего отца наезжало что-то сентиментальное мужское, и он приглашал нас с Владиком к себе на обед. Марина готовила обалденно, но есть это я не мог. Очень волновался, руки постоянно дрожали под её пристальным, изучающим взглядом. Всё ронял под стол и неуклюже извинялся. В общем, это были те ещё обеды. Владик чувствовал себя как рыба в воде, обсуждал с отцом какие-то темы, а потом под предлогом срочных дел рано уходил. А я не мог. Это было неуважительно по отношению к Марине и отцу.

Но однажды все прекратилось. Я сам прекратил. В тот воскресный день всё шло как обычно, мы ели, пили, общались. Тома с Риткой смешили всех своими рассказами о детском садике. Я был расслаблен и доволен тем, что происходило вокруг меня. Тогда мне показалось, что наша семья и впрямь может существовать в таком разборном виде.

Марина стала мыть посуду, я помогал ей носить тарелки, когда к нам как ураган подбежала Ритка, и ухватившись за мамкину юбку, заставила наклониться. Желание ребёнка – закон. А если не закон, то вам тогда не поздоровится. Марина наклонилась и приготовилась слушать. Ритка кинула на меня хмурый взгляд и громко зашептала:

- Мама, а почему Данил у нас ест? Он же нам никто, пусть дома ест. Или у него нечего кушать?

Меня бросило в жар от этих столь непосредственных умозаключений. Никогда раньше не думал, что Рита так страстно не хочет меня видеть за своим столом, вроде бы мы с ней ладили. Или это только мне так казалось? Мне часто кажется, что люди относятся ко мне хорошо, ну наверное потому, что я никому плохого ещё не сделал, даже не думаю плохо ни о ком, у меня нет на это ни времени, ни желания. Я не сплетник по натуре.

Я посмотрел на Марину и смутился. Тепло растекалось по моему лицу, и я не мог даже вздохнуть от волнения. Я ждал её слов, как приговора. И сердце ёкнуло ровно за одну секунду до того, как она, улыбнувшись и погладив Ритку по голове, произнесла:

- А тебе жалко? Покушает и домой пойдёт.

Вот тебе и ответ! А потом эти же самые родители жалуются, что их дети эгоистичны и неуправляемы. И откуда только в них всё это взялось? Действительно непонятно, наверное, ветром в голову надуло.

Я молча поставил тарелки на стол и, демонстративно хмыкнув, - иногда на меня находит весьма интересное настроение такой неуправляемости и эгоистичности - вышел из кухни. Марина не пошла следом за мной, осталась убеждать Ритку, что не так уж и много я продуктов съедаю, чтобы так злиться.

Я ушёл, даже не попрощавшись. Больше к отцу в гости не ходил. Ну вы, наверное, понимаете, что сразу после этого стал плохим сыном, заносчивым сопляком… и прочее-прочее. Отец так меня и не простил, а я не смог ему рассказать о причине своего поведения. С пониманием у нас всегда были проблемы, я ж не Владик, который мог угодить всем, такая у него натура хамелеонская, у меня аж мурашки по телу бегают от того, как здорово он умеет притворяться.

Так самое любопытное не в том, что отец на меня разобиделся, это я ещё могу понять, но и мать тоже с того момента стала относиться ко мне хуже. Я ничего ей не рассказывал, и на этот раз отказался откровенничать. Натянул наушники, врубил «ДДТ», и как истинный домашний камикадзе стал раскачиваться на стуле, опасно отклоняясь назад. Конечно, однажды я навернулся, больно ударившись спиной, но мне ж что в лоб, что по лбу. Хочу и качаюсь, навернусь – это тоже только моя проблема. Мать тогда сильно разозлилась, я отказался отвечать на её вопросы о Марине, ударила мокрым полотенцем по спине, я едва-едва устоял, чтобы не рухнуть на пол. Обида обожгла изнутри. Она что-то кричала про безответственность и испорченный характер. Мой?