Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна. Страница 74

Действительно, когда мы добрались до второго этажа, мне показалось, что я попала в райские кущи. Широкий, светлый коридор, ряд белоснежных дверей, цветастый ковер, диковинные плодоносящие и цветущие карликовые деревья, улыбчивые люди и даже крошечный фонтан в центре. А из дверей в двери порхают (по-другому и не скажешь) с яствами и кувшинами луноликие полуобнаженные пери. Я даже через защитную ткань костюма почувствовала, как у Змея вспотели ладони.

— Надеюсь, нам сюда?

— Выше! — коротко бросил Ник и повел нас на третий этаж, где и располагался обещанный хозяином чердак.

Змей только печально вздохнул, выпустил мою руку и поплелся следом.

— Ладно. Тогда, может, хоть накормят. Согласен жить и на чердаке, если мне будут прислуживать такие нимфы.

Вскоре мы остановились у одинокой двери и, дождавшись когда Ник откроет дверь, шагнули в наши хоромы. А по-другому и не скажешь! Что такое рафинированное убранство второго этажа по сравнению с этим?

Деревянные стены давно не знали уборки, и вместо ковров на них висели узоры застарелой, лохматой от пыли паутины. Мебели не было и в помине. Кровати, стол и стулья здесь заменяли несколько настланных друг на друга зашарканных ковров, но! Здесь было огромное окно, сквозь распахнутые рамы которого в комнату врывался напоенный солнцем и каким-то сладким ароматом ветер, а настланные друг на друга ковры оказались чистыми и удивительно мягкими. Более того! На них было накидано с десяток мягких подушек. Но самое главное я нашла за ширмой в самом углу нашего огромного жилища. В деревянной лохани меня дожидалась чистая, теплая вода, рядом лежал кусочек мыла и огромное, раскрашенное дивными узорами пестрое полотенце.

Конечно, я возжелала вымыться, и немедленно. Мужчины наотрез отказались уходить, но клятвенно пообещали не подсматривать.

Ладно. Поверю на слово!

Забравшись в лохань, я, не переставая коситься на ширму, наскоро вымылась. Конечно, это вам не батюшкина баня, но после стольких дней скитаний я была безмерно счастлива смыть дорожную пыль. А что еще нужно для счастья тому, у кого украли настоящее и будущее оставляет желать лучшего? Натягивать на себя пыльные, пропитанные потом вещи я так и не решилась. Замотавшись в длинное, скрывающее меня с головы до ног полотенце, я, как могла, постирала, а точнее, прополоскала одежду и, оставив ее в мыльной воде, вышла из-за ширмы.

— А где бы мне повесить вещи?

— Ты что, истратила всю нашу воду, чтобы постирать вещи? — Ник, возлежавший на подушках, даже сел. — А отдать служанке ты их не додумалась?

Не додумалась! Я вообще думала, что служанки к нам не приставлены и уж точно не будут стирать тряпки какой-то славички. Но об истинной причине моего трудолюбия он не узнает!

— Еще чего! — Путаясь в полотенце, я, семеня мелкими шажками, прошествовала к ложу из ковров и уселась подальше от обосновавшихся там мужчин. — Вообще-то я не доверяю свою одежду какой-то сарайной прислуге!

— Тогда ходила бы в грязной! — Похоже, Ник оказался весьма недоволен моим подвигом. Жаль! Для кого я вообще его совершала? Хотела быть чистой, с волнистыми волосами, чтобы он увидел меня и понял… Не знаю, чего он там в моих мечтах должен был понять, но явно не то, что я истратила на свои нужды всю теплую воду! — Ты пойми! Мы практически в пустыне! В оазисе! Да! Но даже в оазисе воду надо тратить аккуратно, думая не только о себе, но и о других страждущих!

— А я и думала! — От обиды руки сжались в кулаки. — Только не знала, что страждущие будут такими скандалистами и дураками! Попроси прислугу заменить воду! Как-никак ты сам дал понять хозяину нашу значимость!

— Если я это сделаю — воду мне принесут, вот только кто-то из постояльцев не получит своего омовения! А я, в отличие от тебя, не такой эгоист! — Ник поднялся и прошел к окну, а Змей полез меня утешать:

— Да ладно, принцесса! Никита шутит. Он прекрасно может превратить грязную воду в чистую, а холодную в горячую.

— Только не буду этого делать! — Ник резко обернулся и посмотрел на Змея. — Потому что мы в Шамаханском шахстве.

Змей хотел ему что-то ответить, но тут в дверь робко поскреблись, и он мгновенно обо всем забыл, уставившись заблестевшими глазами на дверь.

— Неужто и к нам залетела гурия?

— Можно?! — вдруг рявкнул из-за двери хриплый женский голос.

Это было так неожиданно, что я, забыв недовольство Ника, едва не покатилась от смеха, разглядывая озадаченную морду Змея.

— Наверное, это очень злая гурия. Или, может, это ее мама? Фурия?

Он вспомнил, что стянул с головы капюшон, и резво принялся натягивать его обратно. Даже Ник перестал разглядывать открывающийся из окна вид и вернулся на ковер.

— Можно!

Дверь распахнулась так, словно в нее толкнулся ураганный ветер, и к нам ввалилась необъятная толстуха с раскосыми глазами и страшной волосатой бородавкой на баклажаноподобном носу. Мы все невольно сжались, ожидая громогласного продолжения, но тетя вдруг расплылась в очаровательной улыбке и хрипло пропела:

— Ассалам алейкум, драгоценные мои! А меня к вам Хасан-ага послал. Говорит, расстарайся, Зейнаб-джан! К нам гости именитые приехали! Уважь их как следует!

— И? — набрался смелости Ник.

— Вот я и пришла! — Тетка развернулась, являя нашему взору необъятный зад, а когда мы снова смогли лицезреть ее лучезарную улыбку, то заулыбались сами. В руках Зейнаб-джан держала огромное блюдо с неизвестными мне яствами, от аппетитного запаха которых мой желудок протяжно взвыл. — Угощайтесь, яхонтовые мои! А я чуть позже зайду, принесу воды и фруктов.

— Вот спасибо так спасибо! — Змей вскочил и в нетерпении бросился к толстухе. — Передайте уважаемому Хасану, что вы уважили нас на славу!

Честно! Я готова была поклясться, что на смуглом лице Зейнаб появилась краска смущения. Она с улыбкой передала поднос Змею и вдруг спросила:

— Не мое, конечно, дело, но что же вы в такую жару в своей форме? Хоть личико открой, рубиновый ты мой!

— А как же… — залихватски начал он, но тут же запнулся, видимо вспомнив, что именно увидит кокетливая толстуха, сними он маску, и поспешно исправился: — Как только — так сразу! А пока я на службе.

Поставив блюдо на ковер, он уселся рядом, украдкой глотая слюни и наверняка мечтая, чтобы служанка ушла.

— Да вы побудьте с нами! — вдруг улыбнулся ей Ник. — А то аки пчелка, все в трудах, все в заботах!

Увидев его улыбку, Зейнаб-джан не избежала участи многих женщин, встретивших на своем пути этого прохвоста. Во все глаза таращась на него, она заулыбалась, покорно подошла к ковру и, ловко скрестив ноги, уселась, начисто позабыв о своих планах куда-то бежать. А Ник, будто не замечая убийственных взглядов, бросаемых на него Змеем, был сама любезность.

— Прошу, угощайтесь! — Он тоже подошел к ковру и уселся рядом с мрачным Афанасием, напротив жертвы своего очарования.

— Ну… разве что немного… — Не переставая улыбаться, Зейнаб сцапала с тарелки что-то похожее на огромные пельмени и, легко засунув в рот сразу два, снова уставилась на Ника. — Фофень фуфно!

— Вы так считаете? — промурлыкал тот, взял крошечный белый шарик и сосредоточенно пожевал. Я невольно почувствовала ненависть к этой уродливой шамаханке. Что за цирк Никита тут устроил? — Впрочем, я понимаю — праздник для принцессы. Шах не скупится на угощения…

— Еще бы наш сияющий повелитель скупился! — фыркнула толстуха и непринужденно приговорила еще четыре пельменя. Интересно, как они целиком влезают к ней в рот? Да в одном таком пельмене легко четыре обычных поместится! — Для него этот праздник — шанс пристроить дочь и найти богатого зятя!

— А почему именно сейчас? В день рождения? — Ник жестом гостеприимного хозяина протянул ей лепешку с завернутыми в нее кусочками мяса, сочившегося янтарными каплями жира.

— Господин ничего не знает? — В глазах Зейнаб-джан загорелся огонек азарта. Ну как же! Зомби нашел хозяина и теперь готов за пельмени слить ему все государственные тайны! Понимаю… — А легенду?