Вкус желания - Кендрик Шэрон. Страница 13

Он снова охватил взглядом хрупкую, но очень женственную фигурку в бордовом шелковом платье с длинным рядом маленьких пуговиц впереди, которые он стал расстегивать одну за другой. Его пальцы были проворны, но пуговичкам, казалось, не было конца...

Ты надела это платье специально, чтобы свести меня с ума, — шутливо обвинил он ее. Джессика хотела сказать, что это платье из гардероба Уиллоу более-менее подходило для ресторана, куда Сальваторе ее пригласил, но поняла, что не может произнести ни звука, слишком завороженная видом смуглых пальцев, стремящихся поскорее освободить ее от одежды.

Расстегивая пуговицы на ее груди, Сальваторе увидел лифчик и с некоторым разочарованием подумал, что Джессика могла надеть что-нибудь более элегантное, чем простенький белый бюстгальтер. Впрочем, может, он рано расстраивается и еще увидит кружево?

Когда пуговицы были расстегнуты на животе, Сальваторе нагнул темноволосую голову и стал его целовать. Почувствовав его язык на своем пупке, Джессика издала сдавленное восклицание и ухватилась за его плечи.

Сальваторе засмеялся от удовольствия.

— Что ты сказала, дорогая? — спросил он, опаляя ее кожу своим дыханием.

«Что ты разочаруешься во мне», — хотелось сказать Джессике, но слова не шли у нее с языка.

— Ладно, обойдусь, — все еще посмеиваясь, сказал Сальваторе и удовлетворенно улыбнулся, когда в ответ на прикосновение его ладони к ее животу Джессика вздрогнула.

Она стояла, словно в каком-то тумане, уже не помня о владевшем ею страхе, полностью захваченная ощущениями, которые рождались в ее теле под ласками Сальваторе. Еще никогда она не испытывала ничего подобного. Сальваторе умело разжигал ее страсть, которая росла как снежный ком, катящийся со склона горы. Ей хотелось, чтобы он коснулся ее ниже, между бедер...

Но вместо этого Сальваторе выпрямился и снял с нее платье, оставив Джессику сгорать от страсти.

Он видел промелькнувшее на ее лице разочарование и знал его причину, но все равно не желал спешить. Сальваторе желал продлить эту сладостную агонию.

Джессика стояла перед ним в одном белье, продолжая держаться за его плечи. Ему нравилось, что она теряет над собой контроль. Но вот что ему не нравилось, так это ее белье, которое, к сожалению, оказалось слишком простым и дешевым. Ладно, этот вопрос он решит позже.

— Сними с меня рубашку, — негромко велел он.

Джессика с радостью бы подчинилась, но что-то произошло с ее руками: они дрожали, и она с трудом расстегивала пуговицы. Кое-как справившись с двумя, она подумала, что Сальваторе поможет ей, но тот и не шелохнулся.

Наконец рубашка была откинута в сторону, и Джессика сглотнула при виде золотисто-бронзовой кожи, под которой перекатывались мышцы. Она смотрела на Сальваторе как на божество: слишком он был прекрасен, слишком совершенен для столь простой женщины, какой была она.

Властно притянув Джессику к себе одной рукой, другую он запустил в ее густые волосы. Он целовал ее снова и снова, пока Джессике не стало казаться, что она тонет в море ласк. Ее тело уже не подчинялось мозгу, колени дрожали, грозя подломиться, бедра слегка покачивались, касаясь его восставшей плоти. Джессика не заметила, когда с ее губ стали срываться стоны, а затем и мольбы, но Сальваторе продолжал лишь сжимать ее в своих объятиях, покрывая поцелуями все ее тело, пока она, уже не сдерживая своего нетерпения, не потянулась к «молнии» на его брюках.

Сальваторе был возбужден, но это заставило его улыбнуться. И только тогда он наконец сделал то, о чем молила его Джессика, — его рука скользнула в ее трусики.

Джессика простонала и крепче ухватилась за его плечи.

— Да, — тихо сказал он, лаская ее. — Теперь я вижу, что ты готова к любви.

Все ее тело было согласно с ним, но кое-какие смутные мысли возникли у нее при этой фразе. «Действительно ли то, что происходит между нами, имеет отношение к любви? — подумала Джессика, когда Сальваторе подхватил ее на руки и понес к кровати. — Нет, вряд ли. Он сказал «любовь», но имел в виду лишь секс».

Джессика лежала на кровати и наблюдала за тем, как Сальваторе медленно раздевается. Он не спеша избавлялся от брюк, туфель, носков. Когда на нем остались черные трусы, Джессика увидела, как сильно он возбужден.

Их глаза встретились, и в эту секунду Джессика решила, что больше не уступит никаким сомнениям. Она слишком далеко зашла и солгала бы, если бы призналась себе, что не получает удовольствие от каждой секунды, проведенной с Сальваторе. А впереди ее ждет еще большее наслаждение...

Сальваторе снял трусы и переступил через них. У Джессики пересохли губы.

— Скорее иди ко мне, — торопливо прошептала она. — Я хочу коснуться тебя.

Сальваторе хрипло засмеялся и лег рядом. Джессика сразу потянулась к нему.

— Нет сил терпеть? — поддразнил он.

— Еще немного — и я сойду с ума, — призналась она. — И ты прекрасно это знаешь!

— Ну, тогда дело осталось совсем за малым, — сказал Сальваторе и с этими словами в два счета избавил ее от бюстгальтера.

Сначала он дал понять ей, что ему нравится то, что он видит, а затем коснулся ее твердых розовых сосков языком.

Джессика вздрогнула от наслаждения и задрожала в предвкушении большего.

— М-м-м, — сказал Сальваторе, не отрываясь от ее груди. — Ты словно вся состоишь из клубники с шоколадом....

Откуда он знает, что это ее любимый десерт? Его слова придали ей смелости. Подняв руку, Джессика коснулась его возбужденной плоти. Сальваторе вздрогнул и почти сразу же замер как изваяние. Только его напряженное тело выдавало, чего стоила ему эта неподвижность.

Он накрыл ее руку своей, еще раз обдумывая только что пришедшую в голову мысль. И удивился себе, почему не подумал об этом раньше.

— Пожалуйста, скажи мне... Я твой первый мужчина? — В его голос закрались резкие нотки.

Джессика не знала, то ли засмеяться, то ли заплакать. Возможно, она слишком нерешительна согласно стандартам Сальваторе? Но ведь он не спрашивал, сколько мужчин у нее было до него?..

— Нет, конечно. — Она подняла на него глаза. — Это для тебя так много значит?

— Сальваторе положил ее на спину, нависая над ней и убирая прядь волос с ее лица. Конечно, это имеет значение, но не для меня лично. Тем более не сейчас. Только это имеет сейчас значение...

И он коснулся ее губ. Джессика не осознавала, что его вопрос заставил ее невольно напрячься, так как она чувствовала, что что-то неуловимо изменилось, хотя не могла понять, что именно.

До Сальваторе у нее был всего один мужчина. Но о таком любовнике, как Сальваторе — страстном, нежном, искушенном, — могла мечтать любая женщина. Он не пропустил ни одного сантиметра ее кожи, исследуя ее тело губами и языком, обнаруживая на нем такие чувствительные точки, о существовании которых Джессика даже не предполагала.

— Тебе нравится? — спросил он мягким, как бархат, голосом, когда его язык наткнулся на особенно чувствительный участок.

— Я... — Джессика закрыла глаза и содрогнулась от пронзившего ее наслаждения. — Я... — снова начала она и опять не смогла закончить предложение.

— Скажи мне!

— Никто еще не делал того, что ты сейчас делаешь, — задыхаясь, призналась она.

— Даже это?

— О, пожалуйста... Да, Сальваторе!

Ведя Джессику обычным путем наслаждения, он, к своему удивлению, обнаружил, что никакого притворства в ней не было и в помине. Она не была девственницей, но ее опыт в любовных делах был явно скуден. Именно о такой любовнице он и мечтал: неопытной, но не невинной.

И она была такой искренней и непосредственной! «Может быть, даже слишком открытой для женщины», — подумал он, когда Джессика притянула его голову к себе и стала осыпать его лицо легкими поцелуями, заставляя дрожать от страсти каждую клеточку тела. Неужели она не знает, что женщине, чтобы полностью околдовать мужчину, нельзя быть такой открытой? Она должна заманивать его обещаниями, и тогда мужчине всегда будет казаться, что за новым поворотом его ожидает еще что-то более захватывающее и восхитительное.