Немного сумасшедшая (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 6

— Пожалуйста, не начинай это. — она слышала мольбу в своем голосе и почти обрадовалась этому. У нее не было больше сил, если он будет трогать ее снова.

Дрю прижался губами к ее шее, и она почувствовала прохладный воздух между ними, когда он отошел, как только она начала на него облокачиваться.

— Хорошо. — его рука была последней частью его тела, которая оставила ее, когда она потеряла контакт с ее бедром.

Она закончила приготовление ужина, и впервые они сидели в тишине, глядя на свои тарелки и раскидывая по ней еду.

— Я займусь посудой, — сказал он, хотя не двинулся, чтобы встать. Она слышала вопрос в его голосе… он хотел, чтобы она осталась.

— Хорошо. — она разбила свое собственное сердце: — Спокойной ночи.

Его голос прозвучал разочарованным, но не удивленным.

— Спокойной ночи.

Глава 5.

14-15 июля.

Нора не видела его следующим вечером. Она провела его в своей комнате, не покушав, сидя на полу и стараясь не думать о нем.

Легкий звук барабанов, что звучал через улицу, отвлекал ее всю ночь. Ей не хотелось заглушать звук с помощью радио или телевизора или даже руками, сжимающими уши, но это заставляло ее грудь сжиматься, заставляло ее вспоминать его истории, его пальцы, веселый ритм его речи. Возможно, по соседству никто больше не слышал музыку из-за сверчков и шумного ветра. Может, ритм его музыки был, как и сам дом – замеченный и одобренный только ею, что-то, что должно быть внимательно услышанным или увиденным. Он был магнитом для нее: что бы он не сделал, она заметит. Это только придавало значения, что дом был его. Она всегда принадлежала ему и никогда этого не знала.

На следующий день Нора готовила. Она готовила для них – возможно по привычке, но больше из-за открытой сознательной нужды представить, что он будет в этом доме сегодня ночью, и следующей ночью, и каждую ночь после. Она наслаивала слоенное тесто на капусту, кабачок и различные виды испанского сыра. Она делала это изысканно и искренне и красочно. Она делала то, что бы они оба хотели, что-то, что сведет их вместе с уютом и остротой, новизной и фамильярностью. Она знала, ему не удастся вкусить это блюдо, если она сама не отнесет его ему, но она не чувствовала ничего, кроме неуверенности. Без особой охоты ее интересовало, будет ли она готовить для него каждый вечер вечности, даже когда он будет недоступен где-нибудь в другом месте.

Она достала блюдо из духовки, горячо бурлящее, кипящее, золотистое и красивое.

За дверью послышалось движение ног по передним ступенькам. Ему не нужно было стучаться, и он знал это; она чувствовала его на веранде. Она отложила полотенце для посуды и пошла к двери, открыв ее и впустив внутрь влажный ночной воздух и его запах.

На пороге стоял Дрю, нечёсаный и обезумевший.

— Тебе страшно, что я не тот парень? — спросил он с умоляющими глазами.

— Да.

Он двинулся к ней, а она сделала шаг назад, потрясенная тем, что она хотела от него и опасающаяся, что он готов дать это ей.

Он прошел к ней и прижал ее к двери стенного шкафа, его руки опирались о дверь рядом с ее головой.

— Ты заставляешь меня хотеть остаться здесь, — прошептал он, проводя ладонью вниз по ее обнаженной руке. — Ты заставляешь меня думать о том, что важно.

— Ты заставляешь меня хотеть уехать с тобой, — все-таки призналась она. Она почувствовала, как ее брови нахмурились, почувствовала, как глаза наполнились слезами. Она была такой обнаженной перед ним. У нее было ощущение, что пол исчез под ее ногами.

Еще секунду его взгляд удерживал ее перед тем, как его глаза опустились, чтобы посмотреть, как обе его руки скрепили ее запястья к двери большим и указательным пальцами. У него на запястье была маленькая повязка, и она собиралась спросить, все ли с ним в порядке, но он поднял к ней взгляд и наклонился вперед, позволяя губам зависнуть перед ее, в нескольких миллиметрах от ее кожи.

— Думаешь, ты можешь любить меня? — его голос был напряжен. «Вот так вот просто?

— А ты хочешь?

— Очень сильно, — кивнул он, расставляя ее ноги своим коленом и прислоняясь к ней. Он поднял руки и прижался ими к ее щекам, большими пальцами вытирая ее слезы. Они были теплыми и загрубелыми, и его касания были до боли знакомыми.

На ее коже он чувствовался, как дом для нее.

Наклоняясь к ней, он сократил дистанцию и оставил единственный легкий поцелуй на ее губах, затем отпрянул, чтоб взглянуть на нее.

— Я никогда не просил тебя уехать. — Он поцеловал ее снова, на этот раз дольше, но все еще сдерживаясь. — Я бы никогда не попросил тебя уехать. Мне никогда не было так одиноко, как прошлой ночью.

На этот раз она убрала дистанцию между ними. Его рот был теплым и притягивающим, и она почувствовала, как воздух резко покинул ее легкие. Нора застонала, когда полностью почувствовала его губы на своих, его вкус, его запах, витавший вокруг нее. Его руки ласкали ее лицо, его пальцы дрожащими легкими прикосновениями изучали ее подбородок.

Ее руки дрожали, пока она поднимала их, в неуверенности положив их на его грудь. Твердые мускулы сгибались под ее пальцами, и его руки зарылись в ее волосы, его пальцы массировали ее скальп, пока он углублял поцелуй. Он был одновременно и отчаянным и нежным, а ее сердце разрывалось от осознания того, что это возможно их единственный раз, когда они могут быть вместе. Проведя руками вниз по его груди, ее ногти слегка задержались на его животе. Его дыхание задержалось, когда она достигла его пояса джинс, скользнув пальцами под ткань его футболки.

Дрю был теплым и гладким под ее пальцами, пока она изучала его торс. Ее рот становился более настойчивым и тихонько умоляющим его взять больше. Будто чувствуя ее нужду, он отстранился от ее губ, его зубы прошлись по ее горлу. Без слов, она слегка оттолкнула его и начала пятиться назад, ведя его по коридору к своей спальне. Дрю убрал руки с ее волос, и они двинулись вниз по ее телу, остановившись на ее талии.

Он отвел взгляд только тогда, когда они достигли ее комнаты, он обсматривал вид от тусклого света лампы, распространяющийся по ее покрывалу.

Снова взглянув на нее, он провел пальцем вниз по ее шее к ключице.

— Могу я тебя увидеть? — спросил он, карие глаза изучали ее.

Она кивнула, дрожа, пока загрубевшие пальцы двинулись вниз, под ее майку и слегка коснулись мягкой кожи ее живота. Он скользнул руками вверх по ее ребрам, тонкая ткань ее майки собралась под его пальцами, и он потянул ее вверх и через ее голову. Рваное дыхание вырывалось из его рта, пока он смотрел на нее, его пальцы касались ее шеи, груди и между грудями.

— Могу я увидеть тебя? —  прошептала она, ее губы касались ткани его футболки.

— Да, — сказал он в ее волосы.

Она освободила его от футболки, ее глаза впитывали прекрасные цвета и рисунки, выбитые на его коже. Она касалась каждого изображения, стараясь запомнить их.

Позволив рукам опуститься с ее плеч к рукам, он притянул ее пальчики к своим губам.

— Нора…

Она повела его к кровати, их руки исследовали, изучали плоскости тел друг друга. Он снял ее бюстгальтер и наклонился, чтоб взять в рот один сосок, затем двинулся ко второму. Его язык, его дыхание и его хриплые звуки, что он издавал на ее коже ощущались невероятно, развязно, не похоже ни на что, что она ощущала раньше. Ее руки зарылись в его волосы, пока она наблюдала за ним, его взгляд встретился с ее, когда он поймал и поднял языком ее серебряное колечко в соске, просовывая в него кончик языка и немного потянув. Ее голова откинулась назад, и она застонала, наконец-то, наконец-то видя картину, о которой она фантазировала каждую ночь, с тех пор, как встретила его.

Ее руки двинулись к поясу его джинсов, медленно расстегивая их, чувствуя, как его губы двинулись по ее груди к ее плечам, засасывая маленькие мимолетные отметины на ее коже. Его руки занялись ее леггинсами, спуская их с ее бедер.