Профессионал (ЛП) - Коул Кресли. Страница 3

Дойдя, наконец, до дома, я прошла по длинной дорожке, проложенной через наш большой двор. Мы жили в милом бунгало середины прошлого века, которым владели родители Джесс. Она называла его "Дыргало", что являло собой идеальное свидетельство уровня её зрелости.

Войдя в дом и сбросив по пути пальто, я прошла на кухню, где меня ждал охлаждённый Гейторейд - моё секретное противопохмельное средство.

Услышав снаружи какой-то звук, я прокричала, не отрываясь от холодильника:

Джесс, это ты? - Мой голос звучал пьяно. - Чё вернулась? - Может, её впервые отфутболили? Мы могли бы вместе погрустить по этому поводу.

Ответа не было. Я пожала плечами - «Дыргало» производило шум и стоны похлеще любого порнофильма.

Я закрыла холодильник. Половина дверцы была увешена глянцевыми картинками из модных журналов Джесс. А на моей половине висели открытки. Она отправляла их из каждого места, которое посетила во время каникул. И хотя у меня всегда было открытое приглашение от её семьи и огромное желание путешествовать, я постоянно оказывалась загружена работой. И никогда не бывала дальше Среднего Запада.

Я никогда не видела морского побережья, не говоря уж об Эйфелевой башне.

Если бы я получала доллар всякий раз, когда смотрела на эти открытки с обещанием самой себе "Однажды...", то не работала бы сейчас на трёх работах.

Приняв дозу Гейторейда, я, покачиваясь, отправилась в свою комнату, завязывая волосы в узел, чтобы принять ванну. Когда, минуту спустя, я погрузилась в горячую воду, меня накрыло новой волной пьяного разочарования.

После того, как мой первый опыт съёма размазал меня по стенке, я задумалась, почему парни продолжают увиваться за девушками, несмотря на постоянный риск нарваться на отказ. Те мужчины, которых я отвергла - ударил ли мой ответ по их "моджо"?

Чего я не могла понять, так это почему русский так внезапно разозлился. Что, чёрт возьми, во мне было такого отталкивающего? Конечно, я не была такой красоткой, как Джесс, но мужчины всегда обращали на меня внимание с тех пор, как я отрастила грудь.

Я с любопытством скользнула ладонями вдоль ног. Они были подтянутыми от беготни во время обслуживания столиков, а руки - стройными от постоянного таскания подносов.

Ладони обвели контур бёдер. Которые, признаться, были широки, зато талия - стройной. А груди? Довольно большие, они покачивались в воде, и коралловые соски как раз чуть выступали над поверхностью. Всё моё оборудование сегодня было выставлено на обозрение, а этот русский даже не удосужился дважды на него взглянуть.

Что, если бы я не вызвала у него отторжение? Что бы я чувствовала, если бы его грубые ладони массировали мою грудь? Я опешила оттого, какой вспышкой возбуждения пронзила меня эта мысль. Мои соски напряглись. От накатившей на них воды у меня перехватило дыхание.

Я говорила с ним менее пары минут, смотрела на него всего минут десять, но за это время он успел так сильно на меня подействовать?

Да к чёрту - он может меня презирать сколько угодно, это не остановит моих фантазий о нём. С мысленным "пошёл ты, русский" я потянулась к промежности, представляя себе его широкие плечи, квадратную челюсть, его рот. Эти полуприкрытые золотые глаза.

Даже сквозь воду я чувствовала, насколько скользкой стала моя киска, мой палец скользнул вдоль складочек, раскрывая их. Дотронувшись до клитора, я обнаружила, что он набух и стал супер-чувствителен.

Вздыхая от желания, я стала поглаживать его круговыми движениями. Мои веки закрылись, а колени раскинули по обе стороны ванны. Свободной рукой я гладила грудь, потирая соски большим пальцем...

Я размышляла, не достать ли мне один из моих верных вибраторов. Но потом, представив, как русский целует моё тело, опускаясь всё ниже с этим обжигающим выражением на лице, я поняла, что не дотяну.

И хотя ни с одним парнем я не доходила до такого положения, я ясно увидела темноволосую голову русского у себя между бёдер в тот момент, когда он начал меня лизать. Новое движение пальцев - и я дёрнулась в воде, задыхаясь. Я буду ощущать его твёрдые губы на своей влажной плоти, когда он станет ласкать меня языком. Он захочет, чтобы влага из меня просто стала сочиться, и я уступлю.

В этих фантазиях мой клитор пульсировал не от собственного пальца, а от движений его жадного языка.

Когда я напряглась перед оргазмом, каждый сантиметр моего тела, казалось, вжался сам в себя, словно звезда, готовая взорваться. Ладонь, скользнувшая по набухшим соскам, вызвала новый залп ощущений. Уже близко, всего лишь пара движений... Я приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, как моё тело забьётся в оргазме. Краешком глаза, что-то странное... сквозь пар, мне показалось, что я вижу русского.

Стоящего в дверном проёме и наблюдающего за мной своим воспламеняющим взглядом.

Широкая грудь вздымалась, зубы были стиснуты.

Мышцы напряжены так, словно он собирался броситься на меня.

Я попыталась прищуриться сквозь облако пара. Конечно же, это игры моего затуманенного разума. Я что, настолько пьяна? Я была на грани оргазма, пальцы на ногах уже подгибались. Когда я встретилась с его завораживающим воображаемым взглядом, мой коварный пальчик решил ещё раз скользнуть по клитору движением, бросающим в дрожь.

Он резко выдохнул, сжимая и разжимая огромные кулаки. Желание схватить и сожрать меня по кусочку было написано на его лице.

Уже близко... Потом я осознала, что он действительно стоит в дверях моей ванной.

Русский вломился в мой дом и следил за мной, словно какой-то маньяк!

Я резко дёрнулась, набирая в лёгкие воздух, чтобы заорать, но он оборвал меня:

Прикройся, Натали. - Грубый голос, нахмуренные брови. - Нам надо поговорить. - Выругавшись по-русски, он вышел вон.

Прикрыться? Поговорить?

Преследователи-маньяки не говорят подобную хрень!

Я была так сбита с толку, что даже не могла завизжать. Рот открывался, но наружу не выходило ни звука. Выбравшись из ванны, я обернула вокруг себя полотенце. Несмотря на всю неразбериху, когда махровая ткань коснулась напряжённых сосков, мне пришлось резко вдохнуть.

Поискав вокруг что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие, я схватила крышку туалетного бачка, установив её на плече, как бейсбольную биту. Из безопасного пространства ванной я крикнула:

Не знаю, что ты забыл у меня дома. Но ты должен уйти немедленно. Или я позвоню в полицию!

Меня послал твой отец, - ответил он из моей комнаты.

Я покачнулась, а моё импровизированное оружие дёрнулось. Учитывая его русский акцент - и период времени - я знала, что он говорит о моём биологическом отце. И всё же ответила:

Мой отец умер шесть лет назад.

Ты знаешь, что я говорю не о нём.

Тогда я затараторила:

Что тебе о нём известно? Кто ты такой? Почему ты вломился в мой дом?

Вломился? - Фыркающий звук. - Ключ лежит под пластмассовым камнем. Заходи кто хочет, - ворчливо добавил он. - Твой отец - важный и состоятельный человек. Он поручил мне быть твоим новым телохранителем.

Телохранителем! Зачем мне телохранитель?

Любой член семьи с десятизначным доходом, - тут я ахнула, - нуждается в защите.

Говоришь, он - миллиардер? - Это что, розыгрыш? Может, это в рублях.

Верно. Его имя - Павел Ковалёв. Он лишь недавно узнал о твоём существовании от сыщика, которого ты наняла.

Вот я и узнала имя своего отца.

Только чрезмерное любопытство побудило меня выяснить имена моих биологических родителей. Потом мне пришло на ум, что это любопытство я унаследовала от них.

Потом я представила себе мужчину и женщину в возрасте примерно сорока лет, погружённых в постоянные размышления о ребёнке, которого двадцать четыре года назад они оставили в русском приюте. Эта мысль побудила меня устроиться на ещё одну работу и начать бесконечные поиски. Я это делала не только ради себя, но и ради них.

Но он не знал о моём существовании? Я нахмурилась.