Дуxless: Повесть о ненастоящем человеке - Минаев Сергей Сергеевич. Страница 19

– Вадим, ты последний человек в этом городе, у кого я хотел бы занять деньги.

– То есть? Ты так не хочешь? Ты хочешь, чтоб я внес только семьдесят пять тысяч?

– Старик, давай я внесу свой полтинник и буду иметь самую меньшую долю. Так проще. Ага?

– Брат, то есть ты хочешь сказать, что мы с тобой не поровну будем вступать?

– Вадим, ну я же вижу, как ты загорелся идеей. Поверь, мне этот проект важен не из-за денег, а из-за возможности поработать со своими людьми.

Вадим закуривает сигарету, смотрит в окно, выдерживая паузу, потом поворачивается ко мне и говорит:

– Старик, ты даже не представляешь, как мне этот проект важен. Я собираюсь сваливать из своей конторы, так мне все там обрыдло. И для меня это шанс. Понимаешь? Шанс начать другую жизнь, шанс работать с ДРУГИМИ людьми, шанс поменяться, понимаешь? Я сегодня весь день хожу как ужаленный.

– Брат, я не собираюсь пока полностью переключаться на клубный бизнес. Давай сделаем, как я предложил. Ты вносишь сто, а я вношу пятьдесят. И решили, а то у меня завтра совещание, спать надо ехать.

– Ты не обижаешься на меня? – делает грустные глаза Вадим.

– Поверь, для меня в этом нет ничего обидного, – говорю я и кладу свою руку на руку Вадима.

– Спасибо тебе. – Вадим обнимает меня, целует в щеку и открывает дверцу машины: – Ты точно уверен?

– Я всегда уверен, и я тебя реально очень хорошо понимаю. Давай, старик, я тебе позвоню.

Вадим уходит, а я трогаюсь и еду к Лубянке. И мне на самом деле не обидно ни капли. И я рад, что хоть кто-то из нас двоих вырвется из этой ежедневной корпоративной рутины. И хорошее настроение маслом растекается по моему телу. Воистину день сегодня был совершенный во всех отношениях.

Совещание

Десять утра следующего дня. Сегодня в компании намечено совещание, посвященное итогам финансового года. Как и во многих международных компаниях, финансовый год у нас сдвинут и заканчивается в июле. Хотя разумных объяснений тому мало, это никого не смущает. Так уж повелось.

Кругом полно представителей региональных структур, филиалов и кураторов дистрибьюторов, которые ходят по офису и разглядывают наши интерьерные богачества. Деликатно пьют кофе, вежливо раскланиваются с московскими работниками (в особенности с финансовыми директорами и бухгалтерией). И все это кажется картиной «В гостях у барина». В основном все кучкуются в холле, перед переговорной, боясь пройти дальше, как школьники перед экзаменом, но когда им делают замечание, что они мешают входящим и работе секретариата, приезжие переходят в комнату сейлс. Часть из них разбредается по кабинетам своих московских знакомых.

Затем начинаются обзвоны по внутренним телефонам всех кабинетов с просьбой пройти на совещание, поиски отдельных персонажей, суета, связанная с тем, что кто-то из приезжих где-то оставил свой органайзер или мобильный, опять же окрики из секретариата: «А чашку, из которой вы кофе пили, вы нам вернули?»

Возвращение чашки с извинениями и реверансами.

И вот все собрались в переговорной. Все начальники отделов, директора филиалов, их замы по продажам и маркетингу. В общем, весь наш так называемый топ-менеджмент. Судя по лицам, каждый здесь мечтает стать человеком-невидимкой. Чтобы слышать все, что скажут о присутствующих, но избежать личной порки.

Заходит Некер. Он несколько сдал по сравнению с прошлым годом, но все равно неплохо выглядит для своих пятидесяти пяти лет. Хорохорится, носит такие (по его мнению) молодежненькие желтые галстуки со зверушками и отвратительные коричневые лоуферы. Он типичный французский старпер вэкэкэшник или как там это у них называется. Некер садится и здоровается, обводя присутствующих тяжелым взглядом. Я читаю на его лице буквально следующее: «Господи, ну почему счастливчикам, готовящимся к пенсии, достаются такие потрясающие зоны ответственности, как Мартиника, или итало-французская зона, или, на худой конец, Скандинавия? Но почему же мне на старости лет досталась Восточная Европа с этими дикарями? Хамоватыми азиатами, которые после многочисленных тренингов во Франции так и не научились по-европейски работать, зато отлично научились жульничать?» О, как он нас в этот момент ненавидит! Будто бы это мы виноваты, что он так плохо работал языком, полируя задницы своих акционеров, чтобы сидеть сейчас не в промозглой Москве, а в Милане или Мадриде. Его «здравствуйте, коллеги» звучит как «будьте вы прокляты, туземцы». Ну ничего, ничего, я ему это с легкостью прощаю, ведь после всего этого словоблудия нас ждет объявление годовых призов этих Больших Скачек!

Все начинается с того, что Некер, с лицом страдающего за веру, этакого мученика во имя КОМПАНИИ (да святится имя ея, да пребудет царствие ея, да увеличится капитализация ея, во веки веков, аминь!), начинает скорбный сказ о том, как ужасно сказалось на общем состоянии дел в компании невыполнение плана в России:

– Мы с сожалением вынуждены констатировать, что, несмотря на увеличение бюджетов (ого, на целых 2,5 %, да они просто расточительны!), российский филиал компании не выполнил план продаж. Это весьма негативно сказалось на наших интернациональных показателях (ага, это отразилось на том, старый придурок, что ты получишь чуть меньший бонус и твоя неврастеничка жена меньше растратит на «омолаживающих СПА-курортах»). Довольно удивительно, что при общем росте рынка наши показатели в России оказались ниже ожидаемых по плану (чего ж тут удивительного? Какого же еще черта вы ожидали от конторы, в которой работают только ксероксы, да и те с перебоями?).

Наши доблестные сотруднички, все эти тупари-многостаночники, сидят и торопливо пишут в органайзерах. Интересно что? «Мы, идиоты, лузеры, бездельники, не выполнили план из-за собственной профнепригодности и неумения думать». Я думаю, что это единственное, что можно записать. Или есть варианты? Я украдкой смотрю через плечо на то, что пишет директор по логистике, сидящий рядом со мной. Ага, примерно так я и думал:

шпатлевка – 5 литров;

штукатурка – 3 мешка;

краска – 8 литров;

сетка малярная – 5 метров.

Это, наверное, новые составляющие плана бесперебойной логистики. Перемещения денежных знаков по маршруту «бюджет компании – строительный рынок – дача». Весело мы живем и, судя по всему, уедем в этом году еще дальше по дороге, ведущей к построению собственного благополучия.

Всем здесь настолько фиолетовы речи докладчика, что уже можно было бы придумать какую-то новую процедуру подведения итогов, но мы продолжаем практиковать эти дни общего покаяния и вырывания волос/ бюджетов из головного офиса.

Монотонная речь Некера постепенно убаюкивает меня. Недосып плюс накатывающая хандра вкупе с его херовым английским языком действуют получше валиума. Судя по лицам моих коллег, полных неподдельного раскаяния и какого-то пионерского порыва все взять и тотчас же исправить, обвинительная речь подходит к концу. Я уже давно не слушаю и ориентируюсь по лицам окружающих. Обычно, как только директор питерского офиса подпирает голову рукой и складывает на лбу четыре поперечных морщины, ежегодное совещание подходит к самой интересной его части. Той, во имя которой все готовы заниматься самобичеванием, покрывать спины свои рубцами, носить власяницы, в общем, нести все страдания ради своего куска счастья, этого ежегодного снисхождения света в виде выписки по твоему личному счету.