Выйти замуж любой ценой - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 26

– Сурово она тебя приложила, – покачала я головой и переместилась к плите. Страдалец остро нуждался в сочувствии. А папа всегда говорит, что сочувствие должно быть деятельным, вот я и решила приготовить ужин, если уж с обедом у нас незадача.

Я прилежно трудилась, а Протасов, подперев голову рукой, наблюдал за мной, время от времени прикладываясь к бутылке. Правда, теперь вполне интеллигентно, понемногу. Но к тому времени, когда ужин был готов и я накрыла на стол, в бутылке осталось совсем ничего. Однако, к моему удивлению, Платон Сергеевич пьяным не выглядел, взор мутноват, но он и до водки прозрачностью не блистал.

– Выпьешь? – подхалимски предложил он.

– Можно, – пожала я плечами.

Мы выпили, чокнувшись, и сосредоточились на еде. Точнее будет сказать, сосредоточилась на ней я, Протасов смотрел куда-то поверх моего плеча и вдруг заявил:

– Никогда не женюсь…

– Эк тебя… – покачала я головой.

– Я имею в виду, на ней. Любови Ивановне придется найти себе кого-нибудь другого.

– Папу Фельдманши Иваном зовут? – проявила я интерес, Платон Сергеевич кивнул. – А отчего Любовь Ивановна вдруг впала в немилость?

Протасов посмотрел на меня и нахмурился.

– По-моему, она похожа на жабу.

– Разве?

– Похожа.

– Тебе видней. Учитывая, что ее папа тебе всегда нравился больше…

– Ты в самом деле могла бы жить с человеком, который тебе противен? – перебил Платон Сергеевич.

– Я не пробовала.

– А как же твой Юрка?

– Я неплохо к нему относилась. Протасов, чего это на тебя накатило? – сердито спросила я. – Охотникам за приданым не к лицу грузить себя лишними мыслями.

– Всю жизнь видеть рядом эту кикимору?

– Она будет часто улетать в Милан, еще куда-нибудь… а ты заведешь любовницу. И тоже полетишь в Милан. Купишь очередной костюм и поймешь, что жизнь удалась.

– Дались тебе мои костюмы, – скривился он и опять впихнул цитатку: – «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».

– Это кто? – проявила я интерес.

– Пушкин.

– Да ты что? Тады ладно. Пушкину поверим.

Где-то через полчаса мы перебрались к телевизору, Платон Сергеевич более покаянных разговоров не вел, но и особо довольным не выглядел. А я смотрела сериал про большую любовь и по привычке ухмылялась.

Очередная серия подходила к концу, когда раздался звонок на мой мобильный. Учитывая позднее время, звонок скорее настораживал. На дисплее высветилось имя любимой подруги, я ответила и услышала Светкин голос, явно не трезвый:

– Ируся, все бросай и рви сюда.

– Куда?

– Сюда, – повторила она.

– А где это?

– Мой любимый бар, то есть бар, который я терпеть не могу, но куда почему-то всегда попадаю.

– А без меня ты обойтись не сможешь?

– Без тебя – никак. – Светка, наверное, решила перейти на шепот, но на самом деле орала мне в ухо. – Сведения чрез… чрезвычайной важности, – со второй попытки произнесла она. – О Юрке-подлеце. Я такое узнала… Короче, рви сюда…

Закончив разговор, я с сомнением посмотрела на Протасова, точно ждала от него объяснений.

– Милые девичьи посиделки? – спросил он не без ехидства.

– Каждый развлекается как умеет, – отрезала я, он тут же нахмурился, должно быть, решив, что это намек на его недавние непомерные усилия.

– Может, на время расследования лучше соблюдать осторожность?

– Ты сейчас что имеешь в виду? – сладенько улыбнулась я, тут мне стало стыдно, и я поспешно добавила: – Светка утверждает, что разжилась сведениями о неблаговидном поведении Юрика.

– Ты думаешь, это может иметь отношение…

– Ничего я не думаю, – перебила я. – Встретимся со Светкой и все узнаем.

Протасова точно ветром сдуло, я тоже отправилась переодеваться, и вскоре мы уже спускались в лифте. Платон Сергеевич был в голубой рубашке в серую полоску, которая, безусловно, являлась жемчужиной его гардероба, в том смысле, что выглядел он в ней отлично, и это вызвало легкое раздражение. Вполне понятно, кстати. «Видит око, да зуб неймет», – пришла на ум пословица. Как раз мой случай. Красавец с деньгами и не дурак, только не для меня это счастье, а для Фельдманши. Или еще какой-нибудь кикиморы.

– Прекрасно выглядишь, – вдруг брякнул Протасов.

– Можешь не утруждать себя комплиментами, – хмыкнула я, а он пожал плечами:

– Как скажешь.

Светка сидела возле стойки бара и пыталась сфокусировать на мне зрение. Выходило так себе.

– Это ты? – спросила она с сомнением, после того, как я дважды позвала ее по имени.

– Это я.

– Хорошо, что приехала. Вот он тебе все расскажет, – и ткнула пальцем в бармена, того самого Олега, который, впрочем, как и его сменщик, регулярно оказывался в Светкиной постели вроде бы помимо ее воли. Олег выглядел внушительно, то есть гораздо старше своих двадцати семи лет, успев раздаться в плечах и талии и начав лысеть. Последнюю проблему он решил кардинально: побрился наголо. Зато отпустил бородку, которую холил и лелеял, как я подлеца Юрку совсем недавно. Светка пристроила голову на стойке и, кажется, задремала.

– Надо бы ее домой отправить, – сказал Олег.

Я тут же повернулась к Протасову.

– Вот Платон Сергеевич и сопроводит.

Тот было собрался возразить, но то ли вспомнил, что он джентльмен, то ли до него дошло: бармен в его присутствии будет менее откровенен. Короче, он безропотно подхватил Светку и, получив от меня ее адрес, направился к выходу, держа в левой руке сумочку моей подруги.

– Выпьешь? – спросил Олег, проводив их взглядом.

– Колу, – кивнула я и тут же перешла к насущному. – У Светки глюки или ты и вправду что-то знаешь?

– Если бы дело касалось кого другого, – пожал он плечами, – я б язык за зубами держал. Место у нас бойкое, много чего видишь и слышишь… Ты Светкина подруга, и она здорово переживает из-за убийства… – В этот момент возле меня материализовались сразу три посетителя, и Олегу пришлось прерваться. Обслужив их, он скрылся в подсобке, откуда вернулся с молодым человеком, которого я не раз видела за стойкой, но свести знакомство с ним не успела. Впрочем, в отличие от подруги, барменами я не очень-то интересовалась, точнее, не интересовалась вообще. Парень остался за стойкой, а Олег кивнул мне: – Пойдем покурим.

И мы через служебный вход вышли на улицу. Здесь стояла скамейка и гигантская жестянка, которую использовали вместо пепельницы. Олег устроился на скамье и закурил, я села рядом, от сигареты отказавшись. Курение было из тех пороков, которые мне особо привлекательными не казались. С соблазном в результате я справилась легко, а уважала себя за это безмерно.

– Весь город гудит из-за этого убийства, – незамысловато начал Олег. – Народ вчера в баре тусовался, обсуждали новость. Вы ведь с Димкой дружили?

– Ага. С института.

– Болтают, что парень он… как бы это сказать…

– Говори, как есть.

– Короче, тип он мутный. И многие на него зуб имели. Причем основательный. Как только я услышал фамилию твоего Юрки… сама понимаешь… заинтересовался. Светка трындела, ты замуж выходишь и все такое…

– Уже нет.

– Ага. И правильно. На фига тебе этот перестарок, получше найдешь.

Очень хотелось сказать какую-нибудь гадость, однако я сдержалась и молча кивнула. Олег тоже замолчал, и я ненавязчиво поторопила:

– Что там мой бывший?

– Болтают, ваш Димка здорово ему нагадил. Что-то с тендером связано. Юрка проговорился вашему дружку, а тот сведения слил. В результате Юрка потерял заказ и огромные деньги.

Слушая Олега, я вспомнила недавние события, и мгновенно все встало на свои места. О тендере и потере больших денег я знала очень даже хорошо, но мне и в голову не могло прийти, что Димыч к этому причастен. Одно время «бывший» с Димкой, можно сказать, дружили, в том смысле, что часто выпивали в компании друг друга. Димыч охотно его консультировал в юридических вопросах, причем совершенно бесплатно, чем вызывал у прижимистого Юрика восторг и братскую любовь. После истории с тендером Юрик несколько дней рвал и метал, но видимых претензий к Димке у него не имелось, по крайней мере, Шевчук был одним из тех, кто пасся рядом и «бывшего» пытался утешить. Должно быть, в то время Юрик еще не догадывался, кому обязан своим провалом. А вот потом точно взбесился. То есть истинную причину немилости мне не открыл, но вдруг воспылал ревностью и категорически запретил мне видеться с Димкой. На запрет я наплевала, как плевала на все его запреты (они, кстати, периодически возникали на пустом месте: то короткие юбки не носи, то декольте, то с подругами по клубам не болтайся). «Ты сначала женись, потом командуй», – злорадно думала я, но, имея высокую цель, осторожность соблюдала, то есть и мини-юбки носила, и с Димкой виделась, но так, чтоб любимому на глаза не попадаться. Учитывая, что с Шевчуком отношения успели разладиться, не очень-то я к встречам с ним и стремилась.