Дорогой мести - Брэнд Макс. Страница 18

Глава 15

ЩЕДРЫЙ ОХОТНИК

Теперь, когда они остались одни, он ожидал от друга взрыва эмоций, по крайней мере, выражения благодарности. Ведь, рискуя собственной жизнью, мальчик спас ему восемьсот долларов!

Но Рейни только сказал:

— Садись вот здесь и пересчитай деньги.

Джонни обиделся, однако сделал так, как ему велели: спокойно высыпал содержимое цилиндра Квинси на стол, потом разложил монеты в стопки по десять штук. В основном это были золотые десятидолларовые монеты, монет по двадцать долларов оказалось совсем немного. Немало набралось пятерок, но все равно больше всего было десяток. В каждой небольшой стопке — по сто долларов!

Он слышал от отца о больших суммах и видел светлый лик Дочери Луны. Но тут было настоящее золото, расхожая монета, а не рассказы о больших деньгах и не драгоценности. В одной ладони Джонни мог сейчас уместить более солидную сумму, чем та, что прошла через его руки за всю прожитую им жизнь.

Какая-то странная, холодная лихорадка пробежала по венам мальчика. Сощурив глаза, он считал блестящие маленькие стопки. На столе их образовалось немало. Для Джона Таннера деньги были мечтой, скорее названием, а не реальностью. А теперь весь стол перед ним был ими завален.

Один Рейни вложил в игру немногим больше восьми сотен долларов. Другие трое в среднем вложили даже больше, вероятно, для того, чтобы соблазнить его суммой возможного в случае удачи выигрыша.

Всего на столе оказалось двадцать девять стопок по десять золотых монет и шестьсот пятьдесят долларов в более мелких монетах.

— Три тысячи пятьсот пятьдесят долларов! — подвел итог мальчик и, вздохнув, отодвинулся от стола. — Ну, мистер Рейни, вы — богач, скажу я вам. Три тысячи пятьсот долларов хватит для того…

— Чтобы открыть торговлю, — с энтузиазмом подхватил Рейни. — Мулами, лошадьми, всяческими товарами, фургонами, наконец! — Некоторое время он расхаживал взад-вперед по каюте, затем, остановившись, распорядился: — А теперь отсчитай оттуда восемь сотен.

Мальчик повиновался и быстро отложил на край стола восемь сотен долларов.

Охотник смел их во вместительный кошелек из мягкой кожи.

— Видишь остальные? — спросил он.

— Да.

— И сколько?

— Две тысячи семьсот пятьдесят долларов, я полагаю.

— Верно, две тысячи семьсот пятьдесят долларов, — кивнул Рейни. — И кому они принадлежат?

— Ну вам, конечно, мистер Рейни.

— А ты не хочешь, чтобы я поделился? — Теперь в глазах охотника был точно, такой же блеск, как и в глазах мальчика. Опершись костяшками пальцев о край стола, Рейни наклонился над Джоном и повторил: — Не хочешь взять половину?

— Взять половину? — эхом отозвался удивленный Таннер. — Ну я ведь еще мальчик, и, когда дело доходит до денег, со мной не считаются.

— Неужели? — Неожиданно великан охотник рассмеялся, хотя и сквозь зубы, затем проговорил: — Черт меня подери! Хотелось бы мне быть проходимцем! Очень хотелось бы. Я бы тогда совершил небольшой набег и отобрал бы бизоньи шкуры у индейцев племени сиу или у шайенов. Они умеют их дубить и красить, а это так нравится дуракам, которые их коллекционируют! Тебе бы и во сне такого не приснилось! Но, увы, я не проходимец! У тебя есть кошелек?

— Нет, — ответил мальчик.

— Тогда раздобудь. Или лучше возьми кусок кожи. И вывали туда все эти деньги, потому что они — твои!

Джон схватился за край стола, и глаза у него стали величиной с тарелки.

— Все? — выдохнул он.

— Ага, сгребай все!

Джонни покачал головой:

— Но они не могут все принадлежать мне!

— Это почему же?

— Ну, мальчик не может…

— Не может что? — переспросил охотник. — Нет, конечно не может! Мальчик не может, словно пушечное ядро, наброситься на троих вооруженных бандитов и спасти жизнь своему партнеру, которого знает всего-то один день, даже меньше. Мальчик вряд ли может прыгнуть в ночной рубашке и драться, словно демон, будто дикая кошка… Даже взрослый вряд ли сможет сделать это, куда уж мальчугану! — Его улыбка превратилась в ухмылку, и он продолжил: — Полагаю, ты всего этого не сделал, Джонни. Мне приснилось, что ты спрыгнул с койки, словно кусок свинца, и уложил Брея на пол. Мне всего лишь показалось, что Квинси собирался вдарить мне по затылку прикладом ружья, а ты сбил его с ног. И тебя никто не душил. Нет, мне все это лишь пригрезилось, сынок. Ведь ничего этого не было на самом деле? Забирай эти две тысячи семьсот пятьдесят долларов. Если бы тут было двадцать семь с половиной тысяч, мы бы разделили их поровну. Я вернул себе те восемь сотен, которые не заслужил, поскольку свалял такого дурака! Но я сохранил мою голову, которая, если бы не ты, раскололась бы, словно орех. Бери эти деньги, сынок, потому что я и пальцем к ним не прикоснусь!

Джонни протянул руки к сокровищу, но отдернул их, словно коснулся огня.

— Послушайте, если бы не вы, я был бы уже мертв, — медленно произнес он. — Когда меня душили, вы вовремя подоспели. — Он улыбнулся. — Я видел все очень нечетко, но узнал вас и ваши длинные ноги, мистер Рейни, когда вы шагнули мне на выручку. — Мальчик решительно замотал головой. — Мне хочется денег, как всем, но я могу взять только часть. Я тоже возьму восемь сотен, как и вы. А остальное мы поделим. Потому что мы за них дрались вместе.

— Я не возьму, — отрезал Рейни.

— Тогда я их выброшу, — решительно заявил Джонни. — Или отдам тем троим.

— Ни цента! — заорал охотник. — Эти ублюдки не получат ни цента!

— Тогда я беру свою долю, а остальное мы поделим поровну, — настаивал мальчик.

Рейни опустился на край нижней койки и долго пристально смотрел на него.

— Теперь я понял, где ошибся, — произнес он, наконец, со вздохом.

— Где? — поинтересовался Джонни.

— Все эти годы я искал себе партнера. Пытался найти его среди мужчин моего возраста. Но годы портят людей, и мозги приходят в негодность. Мне следовало бы взять в партнеры подростка, такого, как ты.

Жаркий румянец залил лицо Таннера. Тетушка Мэгги была скупа на похвалу, поэтому он не был к ней готов. А сейчас чувствовал себя так, словно сам король посвятил его в рыцари.

— Сколько тебе лет, Джонни? — поинтересовался первопроходец. — Шестнадцать? Семнадцать?

— Пятнадцать… Почти, — уточнил мальчик.

Рейни вскочил на ноги, потом так же внезапно уселся снова.

— Ай-ай-ай! — Он медленно покачал головой. — Я начинаю понимать. Такие люди встречаются один на миллион. И ты именно такой, сынок. Теперь, если мне удастся основать собственное дело, мы с тобой станем неплохой командой, мы с тобой таких дел наворотим! Мы с тобой можем сдвинуть Скалистые горы, повернуть реки в пустыни и растопить весь снег в декабре. Вот на что мы с тобой способны! Но вместо этого ты сойдешь с этого парохода и быстренько пересядешь на тот, который отвезет тебя назад, домой, или на другой, который увезет тебя отсюда подальше.

Юный Джон только улыбнулся:

— Вы хотите сказать, из-за денег?

— Ну разве ты не хочешь их вложить в какое-нибудь дело?

— По сравнению с тем, за чем я охочусь, они — ничто, — поведал мальчик.

— Да ну! Тогда что же у тебя украли?

— Что? — Джонни заколебался. Потом, покраснев, объяснил: — Послушайте, мистер Рейни, я не стал бы от вас ничего скрывать, если бы дело касалось только меня. С той минуты, как вы бросились, чтобы сбить с ног Квинси, скрутить его в бараний рог и спасти меня, я вам абсолютно доверяю. Но это дело касается не только меня, но и моего отца. Я не смею говорить об этом даже с вами.

Рейни нахмурился, но только на какое-то мгновение, потом снова заулыбался:

— Это твое право, сынок. А я считаю тебя дважды мужчиной. Знаешь почему? Потому что мужчина, который умеет держать язык за зубами, стоит двоих болтливых дураков. Краснокожие прекрасно знают об этом! Даже краснокожие! Но скажи-ка мне, Джонни, ты все еще собираешься продолжить идти по следу краденого?

Мальчик вздохнул, потом сдержанно кивнул: