Дорогой мести - Брэнд Макс. Страница 24

Об этом размышлял мальчик в ту ночь, но на следующий день все было совсем по-иному. Днем он брал уроки у своего друга, великана Хэнка Рейни, и часами изучал, повторял и сражался с трудностями двух индейских языков. Но постепенно слова новых языков становились все более привычны его уху, и когда он бывал вместе с Рейни, а большую часть времени он проводил именно в его обществе, он объяснялся с ним исключительно на языке пауни или шайенов.

Ум его был быстр, ухо — остро, стремление к знаниям — безгранично. Поэтому в изучении языков он продвигался семимильными шагами, хотя ему казалось, что он стоит на одном месте. На пароходе плыли люди, за которыми он с интересом наблюдал и с которыми время от времени беседовал. Там были индейцы-полукровки, два негра, несколько торговцев с товаром, погруженным на палубу, несколько солдат, держащих путь к Форт-Ливенворту на краю освоенных человеком земель, а кроме того, там было несколько охотников, среди которых выделялись спокойный, готовый вот-вот отдать Богу душу коротышка, саркастичный, узколицый янки и разговорчивый франкоговорящий канадец.

Все эти люди были для мальчика в новинку. Его друг подсказал ему ключик к их характерам, и изо дня в день любопытный мальчик пристально присматривался к ним.

Дважды им привилось огибать завалы сплавляемого по реке леса. Три раза плывущие бревна забивались в колеса парохода и корежили их лопасти. А однажды колесо получило такие повреждения, что им пришлось пристать к берегу и два дня заниматься его починкой.

С такой скоростью передвижения можно было не сомневаться, что пауни и вор Гарри, если они действительно отправились из Сент-Луиса дальше на запад, достигнут лагеря индейского племени гораздо быстрее, чем пассажиры парохода прибудут в место назначения.

Глава 20

УРОК ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ

Наконец-то они добрались до города Либерти. Он был самым отдаленным форпостом, но отнюдь не оплотом цивилизации. Скорее напоминал осьминога, через чьи щупальца просачивается девственная природа. Джонни Таннер шагнул из мест, где преобладала домотканая одежда, прямо туда, где носили одежду из оленьей кожи. В этих местах она вовсе не казалась неуместной. Здесь в ней не было ничего необычного, а через пару дней стала казаться мальчику даже элегантной и модной.

Охотник и Джонни занялись экипировкой. Они купили три лошади и три тюка для них, поскольку Рейни с самого начала заявил, что не собирается навьючивать на себя поклажу, словно верблюд. Сказал, что им придется обходиться без всяких там кухонных принадлежностей и прочего барахла, от лишних вещей поклажа становится слишком увесистой и объемной.

— Если мы собираемся одолеть вора Гарри, — повторял Рейни, — нам нужно быть готовыми иметь дело с настоящими индейцами, а они передвигаются не так, как белые. Они летают по прерии, словно птицы в небе. Белые тоже могут так летать. Только для этого им нужно изменить свои привычки. Каша из поджаренного зерна, вяленая говядина не дорого стоят. Но на них можно продержаться долгое время, а весят они не много, места занимают — мало. Конечно, мы позволим себе некоторую роскошь — чайник и немного заварки. Однако в случае крайней нужды придется выбросить и это. Порох, пули, соль да ружье — вот все, что нужно настоящему мужчине. Это все, что нужно индейцам, и мы не будем от них отставать!

Мальчик внимательно слушал, но у него упало сердце, когда он увидел поклажу и соизмерил ее вес и объем с предметами первой необходимости и роскоши.

Большая часть поклажи состояла из топоров, пуль, острых стальных ножей и тому подобного. По словам Рейни, это были «индейские деньги». Хороший нож у них стоит гораздо больше, чем его вес, выраженный в золоте, особенно если приходится иметь дело с индейцами прерий.

Мало-помалу экипировка была закончена. И Джонни Таннер оказался на спине небольшого мустанга с жалкой гривой, обрывком хвоста, с шеей как у овцы, неуклюжей рысью и поглядывающего на всадника диким глазом. Но это был настоящий мустанг, а мальчик был настолько наслышан о таких лошадях, чтобы питать к ним уважение и испытывать перед ними благоговейный страх.

Кроме мустанга у него было отличное новое ружье, порох и пули к нему, хороший пистолет с двойным дулом и обычный пистолет, но более основательный, ручной топорик, удобный охотничий нож, пакетик с иголками, моток крепких ниток, воск и другие принадлежности, которые могут понадобиться. Он вез с собой упаковку чая, немного поджаренного зерна, похожего на опилки от самого что ни на есть крепкого дерева, и вяленую оленину, которая обладала каким-то странным запахом, хотя на вкус оказалась вполне сносной.

Конечно, перед тем как пуститься в путь, он должен был сделать массу приготовлений. Но когда, наконец, вставил носки сапог в стремена, то почувствовал себя настоящим всадником диких прерий, готовым к любым неожиданностям и приключениям.

Итак, они выехали из Либерти и направились в Форт-Ливенворт. Это был довольно большой бросок, но они хотели постараться и преодолеть его за один день.

— А где же черный конь? Где Сын Полуночи? — поинтересовался Джонни у своего друга. — Я считал, что именно из-за Сына Полуночи вы вернулись назад на Запад.

— Сын Полуночи? Он появится потом, — загадочно улыбнулся Рейни. — А пока крепче держи повод мустанга. Представь, что он покрыт грязью и готов в любую минуту выскользнуть у тебя из рук. У этого коня подлый глаз. По-моему, в самое ближайшее время он намерен преподать тебе урок верховой езды. Есть лошади, которые не умеют этого делать, а есть и с норовом. Насколько я понимаю, этот мустанг из их числа. Если он начнет дурить, приподнимись немного в стременах, сожми колени покрепче и думай!

Джонни Таннер еле удержался от улыбки. Сидя в седле, он с каждой минутой чувствовал себя взрослее и сильнее, а лошадь под седлом казалась ему все меньше и слабее. Но как только они выехали на лесную поляну и приблизились к выгоревшему месту, куда ударила молния, отколов здоровенный кусок от ствола дерева, мустанг внезапно выскочил из-под него.

Это было очень странное ощущение. Еще секунду назад мальчик прочно сидел в седле, чувствуя себя хозяином положения, а в следующее мгновение он уже летел на землю, словно его подбросило распрямившейся, прежде сжатой пружиной.

Он так и приземлился в сидячей позе, но настолько сильно ударился о землю, что голова у него ушла глубоко в плечи, а из глаз посыпались искры, которые с шипением гасли в воздухе.

Однако он довольно ясно увидел галопом бросившегося прочь маленького мустанга и длинную, змееподобную тень от руки Рейни. Она петлей упала на шею лошади и резко ее остановила, затем потащила назад. Мустанг храпел и тряс головой.

— А он неплохо дает задний ход, — усмехнулся Рейни. — Я не видел, как он это сделал, но, судя по всему, брыкаться умеет здорово.

Поднявшись на ноги, Джонни гневно глянул на лошадь и воскликнул:

— Эта скотина совсем не прирученная!

— Не прирученная? А как бы он научился так взбрыкивать, если бы его не научили? — удивился охотник, продолжая ухмыляться. — Нет. Это объезженная лошадка, тут все в порядке. К тому же, я думаю, довольно смирная. Забирайся-ка ей на спину, сынок.

Джонни закусил губу, но послушался. Он совсем не доверял этому мустангу и всём сердцем желал, чтобы Рейни сменил ему лошадь, но гордость не позволяла попросить об этом.

Они поехали дальше, въехали в темную аллею среди деревьев, и вдруг серый мустанг напружинился, слегка подпрыгнул и встал на дыбы, потом еще раз, а затем рухнул со всей высоты вниз, выгнув спину и вытянув вперед морду. Было похоже, что злобное упрямое животное вознамерилось порыть носом землю. Но в самый последний момент распрямило одну заднюю ногу, и вся сила удара пришлась на заднее копыто. Джонни почувствовал удар одновременно снизу и в бок и был моментально выбит из седла.

Упав в первый раз, он сильно ударился о землю, но теперь удар был просто сокрушающим. Он долго лежал, прежде чем понял, что пялится в небо, которое постепенно становилось все синее и синее.