Дорогой мести - Брэнд Макс. Страница 28

Итак, они встали лагерем и каждый день отправлялись охотиться. Им все время сопутствовала удача. Продолжительному воздержанию в еде наступил конец. В первое утро, не успев отъехать от лагеря мили на две, они заметили антилоп.

Эти животные передвигались с такой скоростью, что ни одна лошадь не была в состоянии их догнать. Но два охотника предприняли продолжительную вылазку по ветру и к полудню подошли к стаду. Затем, оставив коней, продолжили путь преимущественно на четвереньках, укрываясь в низинах и лощинах, пока не подобрались достаточно близко к стаду, чтобы можно было открыть огонь.

Джонни никогда не забудет того момента, когда, раздвинув густые стебли травы, он увидел прямо перед собой на расстоянии не более тридцати футов прекрасного маленького самца с настороженно поднятой головой, большими блестящими глазами, готового в любой момент отпрыгнуть в сторону и броситься прочь на полной скорости.

У него задрожали руки. Когда Джон поднимал ружье, оно ходило у него в руках. Потом, посмотрев вдоль дула, он заметил все стадо. Антилопы разбрелись и стояли по колено в сочной зеленой траве. В тот же момент на солнце мелькнуло, словно металлический лист, белое пятно под хвостом стоящего поблизости самца, и тут же все стадо пришло в движение.

Они бежали, словно выпущенные из клетки кролики. У мальчика от неожиданности перехватило дыхание, когда самец, стоящий почти рядом с ним, сделал резкий прыжок. Однако Джонни снова взял его на мушку, почувствовав охватывающий его азарт, точно такой же, какой испытывал в тот день, когда убил своего первого бизона. Он проследил траекторию летящей молнии и выстрелил.

Антилопа упала, перевернулась, потом исчезла в высокой траве. Мальчик принялся перезаряжать ружье, но не успел завершить начатое, как услышал слева выстрел, произведенный Рейни, и все антилопы моментально исчезли из виду, рассеялись, словно облачко пыли от мощного порыва ветра.

Тогда мальчик встал во весь рост, увидел, как одновременно с ним встает Хэнк, и услышал, что охотник тихонько выругался сквозь зубы.

Джонни понял, что его друг промахнулся.

— Хэнк! — позвал он нервно. — Я слишком поторопился? В этом дело?

Рейни одарил его таким грозным взглядом, что Джон Таннер чуть было не выпрыгнул из сапог.

— Это не ты поспешил, а я опоздал, чтоб мне пусто было! — буркнул он. — Ты выстрелил, когда антилопы уже бросились убегать. — И зашагал к застреленной мальчиком антилопе, приказав Джону жестом возвращаться к оставленным лошадям.

Когда же мальчик вернулся, у охотника уже сменилось настроение. Он оторвался от свежевания маленькой антилопы и улыбнулся так широко, что его усы ощетинились.

— Сынок, я тут поразмышлял над собственным поведением. Я думал, мне достаточно лет, чтобы считаться мужчиной. Оказывается, нет. Я позавидовал ребенку, которого сам научил стрелять! — И Рейни разразился искренним смехом.

У Джонни с души свалился камень, а когда он посмотрел на изящное тело антилопы, сердце его учащенно забилось от гордости.

После этого случая они с утра до вечера охотились. И добывали столько мяса, что разрезали его на узкие полоски и сушили на маленьком огне или на солнце. При этом брали мясо только с определенных мест убитых ими животных.

На второй день охоты в полдень они снова наткнулись на стадо антилоп и на этот раз убили сразу трех, потому что Рейни уложил первую точным выстрелом из пистолета, вторую — с более дальнего расстояния — из ружья, в то время как Джонни отправил унцию свинца в голову третьей.

Они уже заканчивали снимать шкуры и срезать мясо, когда что-то заставило Рейни распрямиться и вскочить на ноги.

Добыча осталась лежать на траве. Даже не смыв с рук кровь, Хэнк вскочил в седло и жестом велел Джонни сделать то же самое. Как только мальчик сел на мустанга, он понял причину такого переполоха — к ним приближался одинокий всадник. Правда, он был еще так далеко, что, прищурившись, могло показаться, будто едут два человека, близко прижавшись плечом к плечу.

Когда всадник чуть приблизился, но не настолько, чтобы его можно было как следует разглядеть, Рейни объявил, что это индеец. Немного погодя, сощурившись, прикрывая рукой глаза от солнца, воскликнул:

— Думаю, мне повезло! Это — пауни!

— Я всегда считал, что вы не дружите с пауни, — заметил мальчик.

— Не дружу? Да я ненавижу их печенки! — огрызнулся Рейни, хватаясь за повод. — Не успеет сесть солнце, как в прерии будет на одного вороватого пауни меньше, — добавил он сквозь зубы.

Мальчик посмотрел на друга с нескрываемым интересом.

— Разве вы не всегда убегаете от индейцев, Хэнк?

— Какая разница! — бросил тот. — Ты останешься здесь. Собери мясо.

— Остаться здесь? Ну уж нет! Я еду с вами. И помогу, если смогу…

Его прервал нетерпеливый раздраженный рев.

— Когда выпадает такой шанс, неужели меня остановят возражения такого недоделанного глупца, как ты, малыш? — заявил Рейни, окончательно теряя всякую вежливость. — Положим, он выберет тебя своей первой целью и не промахнется! Что я тогда буду чувствовать? Нет, оставайся-ка лучше здесь!

На губах мальчика появилась какая-то странная улыбка.

— А что, если он попадет в вас, Хэнк? Тогда что станет со мной?

— Развернешь мустанга и бросишься удирать со всей мочи.

— Но разве мне удастся уйти, если он будет гнаться за мной на Сыне Полуночи?

Охотник бросил на мальчика сердитый взгляд:

— Тебе не о чем беспокоиться. Еще не родился тот пауни, который сможет убить меня!

— Не сомневаюсь, — парировал Джонни. — Просто подумал, что будет лучше, если я окажусь где-нибудь поблизости.

Хэнк Рейни больше не сердился.

— Ладно, сынок. Если уж ты это вбил себе в голову, тебя не отговоришь. Только вот что я тебе скажу: мясо пауни гораздо тверже, чем у антилопы, да и подстрелить пауни гораздо труднее!

Он повернулся, чтобы еще раз внимательно посмотреть на приближающегося всадника. Тот был уже довольно близко, настолько, что они могли рассмотреть его головной убор из перьев. И тут Рейни воскликнул в крайнем разочаровании:

— Нет, это вовсе не пауни!

— Откуда вам знать? — изумился мальчик.

— Посмотри на тень вокруг его головы. Насколько мне известно, ни у одного пауни нет столько волос.

— Тогда кто же это может быть?

— Шайен. А может быть, и кроу, хотя их пастбища довольно далеко отсюда. — Охотник поспешно сделал жест рукой. — Встань от меня в десяти ярдах справа. И не спускай с него глаз. Держи ружье наготове. Если придется туго, думать будешь не головой, а руками. Считай, палец на курке — твоя Библия, когда настанет решающий момент.

Индеец, медленно едущий по прерии, теперь был уже настолько близко, что они могли разглядеть длинное копье, огненный отблеск от его стального наконечника, яркий узор на овале щита.

— Это шайен! Шайен! — грустно пробормотал Рейни.

— Ну тогда он наш друг…

— Угу, если только ему не слишком понадобятся наши скальпы. Не доверяй никому и ничему. В прерии ничему нельзя доверять, за одним исключением… Но что это? Я уже видел такой узор на щите!

Воин подъезжал все ближе, его обнаженные плечи отливали бронзой, а длинноствольное ружье под острым углом высовывалось из-за его щита. Он остановился и поднял руку высоко над головой.

Из горла великана Рейни неожиданно вырвался какой-то дикий вопль. Его резкий звук словно ножом врезался мальчику в мозг. Он не успел прийти в себя, как его друг пришпорил Сына Полуночи и пустил его во весь опор вперед, выкрикивая что-то на языке шайенов.

Джонни мог бы разобрать, что он кричал, но был слишком ошеломлен, поэтому понял лишь отдельные слова. Между тем индеец неожиданно отбросил щит и ружье в сторону и тоже пустил коня вперед. Всадники встретились на полном скаку и так резко натянули поводья, что их кони заскользили по траве, тесно прижавшись боками друг к другу. К удивлению мальчика, индеец и белый стали обниматься, смеяться, что-то кричать и, позабыв обо всем на свете, принялись тараторить, словно две сплетничающие женщины.