Дорогой мести - Брэнд Макс. Страница 40

То же самое произошло с Джонни Таннером. Он сидел на тяжело отдувающемся от погони гнедом и любовался сраженным бизоном. Остальное стадо было уже далеко. Над ним висело пыльное облако, скрывающее его из виду. Слышен был лишь постепенно затухающий топот копыт. А равнина позади была усеяна убитыми бизонами. Но мальчику они казались далекими и незначительными, он видел их словно сквозь туман.

Люди были заняты грязной работой — снимали и туго скручивали шкуры, обдирали мясо до скелетов. Вдалеке в облаке поднятой пыли мальчишки гнали табун оставленных охотниками лошадей. Вскоре их нагрузят бизоньим мясом и свежеснятыми шкурами, с которых еще будет капать кровь.

Это был радостный день для шайенов. Одна такая охота наполнит их котелки мясом почти на целый сезон. После такой большой бойни все женщины, дети, старики и даже некоторые охотники будут заняты по горло. День за днем они будут строить каркасы, чтобы высушить мясо, и ночи напролет поддерживать костры, дабы завершить то, что не успеет сделать солнце. Но сейчас юный Джонни Таннер не думал об этом. Он вообще ни о чем не думал, разглядывая белого бизона.

Его блестящая влажная морда, нос и полированные копыта были розовыми, а на шкуре не просматривалось ни одного черного волоска! Она была шелковая, волнистая, на загривке — курчавая, на боках — гладкая и везде — густая, мягкая, блестящая. Рога казались маленькими по сравнению с мощной головой, хотя каждый мог бы вместить в себя столько спиртного, что хватило бы на двадцать человек, сидящих вокруг костра.

Бизон казался мальчику белоснежным облаком, упавшим с неба на землю. Даже на кисточке хвоста, которая почти тащилась по земле, не нашлось ни единого пятнышка от зеленой травы. Глаза великана — злые красные звездочки, наблюдали за Джонни, но так, будто огромный бык знал о наказании, которое он неотвратимо должен был понести от руки нахального безрассудного человечка, которым управляли всесильные индейские боги!

Джонни подъехал к животному. Некоторое время они смотрели друг на друга. Юноша не выдержал, потупил взгляд, а дикий, смертельно раненный бык не отводил глаз, потому что не мог от него убежать.

Но сердце Джонни больше не ликовало. Чувство, что им руководила Судьба, которая забросила его сюда, в сердце прерий, которая заставила его несколько раз промахнуться, когда он целился в обыкновенных бизонов, а потом подвела его к этой грандиозной цели, потрясло мальчика. Он осознавал себя вознесенным и униженным одновременно. Словно игрушка в руках темной вездесущей силы. Как хотелось ему оказаться за тысячи миль отсюда — в родном доме!

Вот только теперь он никогда больше не будет играть в индейцев. Его друг Рейни прав. Тот, кто стал взрослым, никогда больше не сможет превратиться в ребенка.

Мальчик стоял перед бизоном и пытался осмыслить свою жизнь. Однако тщетно напрягал мозги — суть, которую он так старательно хотел постичь, ускользала от него.

Стоящего бизона стала бить дрожь. Голова его склонилась ниже к земле.

Джонни Таннер очнулся от мыслей и увидел, что он не один. Вокруг него и быка образовался круг из охотников. Все, кто мог видеть тушу белого гиганта, холмом возвышающуюся в прерии, бросились к нему, и каждый счел своим долгом объехать вокруг животного, чтобы убедиться, что на его шкуре нет ни единого коричневого или черного пятнышка. Потом охотники, молодые и бывалые, умолкли, и каждый занял свое место в кругу.

Они с головы до ног испачкались кровью. Она была на мокасинах, на обнаженных руках и плечах, на волосах и на головных уборах из перьев. Даже лошади их были в потеках крови. Охотники обратились в каменные изваяния. В их глазах застыли ожидание и страх. Ведь белый бизон считался священным животным, а этот гигант, судя по его виду, был в три раза священнее. И, видимо, та же мысль, что мелькнула в голове мальчика, серьезно занимала шайенов. Один за другим они воздели руки к небу и несколько секунд смотрели в синюю высь над прерией, где плыли величественные белые облака. Потом опять устремляли взгляды на стоящего бизона.

Неожиданно великан опустился на колени. От толчка содрогнулась земля. Послышался тяжелый вздох, но он исходил не от умирающего быка, а от собравшихся вокруг него охотников.

А бизон клонился вперед. Голова его опускалась до тех пор, пока он не ткнулся мордой в землю. Это было удивительное зрелище. Казалось, он почтительно кланяется, но не тому, чья рука сразила его, а какой-то всемогущей силе. Потом, подавшись вперед, медленно, мягко опустился на землю и замер. Огонь исчез из его красных глаз. Он был мертв.

— А что теперь? — раздался спокойный голос Рейни у плеча мальчика.

Джонни вздрогнул. Он увидел, что все глаза устремлены не на быка, а на него. Рядом стоял Сломанный Нож. В его взгляде на белолицего мальчика почтение мешалось с завистью. Чуть дальше стоял тот самый юный храбрец, чьи стрелы вонзались в тела бизонов до оперения. Этот умелый охотник видел, как белый человек дважды промахнулся, но сейчас в его лице не было насмешки. Он смотрел на мальчика во все глаза с удивлением и почтением. Как, впрочем, и все остальные.

— И что теперь? — повторил Рейни.

Джонни Таннер смутился. Разве он сможет прикоснуться к этой сияющей белизной горе?

И вдруг ему в голову пришла неожиданная идея.

Он слез со спины гнедого. Конь вознаградил мальчика за долгие часы осторожной ласки и последовал за ним, как собачонка. Индейцы стали тихонько перешептываться.

Джонни подумал, что задуманное им будет выглядеть несколько театрально, но чувствовал, что толпе просто необходимо зрелище, чтобы запомнить его, а потом долго пересказывать другим. Поэтому не отступился от своего намерения.

Мальчик подошел к Сломанному Ножу и протянул руку:

— Друг мой, одолжи мне твою стрелу.

Сломанный Нож, слегка нахмурившись от удивления, но не сказав ни слова, вытащил стрелу из колчана, висящего у него за плечом, и передал ее древком Джонни.

Тот принял ее и, подойдя к поверженному гиганту, нашел в его длинной шерсти место, куда вошла пуля. Порыв ветра раздул длинные волоски. Джонни показалось, что при его прикосновении все тело бизона вздрогнуло.

Но он преодолел этот необоснованный страх и воткнул стрелу в рану. Затем повернулся к Сломанному Ножу. Гнедой тоже повернулся, но все время косил испуганным глазом на огромного бизона.

— Это мой подарок тебе, Сломанный Нож, — произнес Джонни Таннер. — Он — теперь твой. И всех шайенов, потому что все они — мои друзья.

С губ индейцев одновременно сорвалось какое-то бормотание. Каждый жестом показывал крайнее изумление, прикрыв рот ладонью, вытаращив глаза. Время будто остановилось. И тогда Джонни Таннер вскочил в седло, а индейцы по этому сигналу разомкнули свой магический круг и столпились вокруг мертвого великана, чтобы прикоснуться к нему, потрогать, погладить волнистую шерсть, поднять мощное копыто, почтительно взять в обе руки кисточку его хвоста, сверкающую, словно белое пламя.

Все это сопровождалось неясным шумом. Раздавался счастливый смех, и все повторяли одни и те же слова, которые достигли ушей мальчика и были ему уже знакомы. Это было его новое индейское имя — Стремительный Орел. Оно стало припевом хвалебной песни, исполняемой толпой.

Только Сломанный Нож не присоединился к восторгам воинов, участвовавших в бойне. Услышав, что белый бизон предназначается в дар ему и его племени, он сложил бронзовые руки на груди. Глаза его сверкали. Безобразное лицо стало жутким. Можно было подумать, что его душу переполняла ярость и он с трудом сдерживает себя, чтобы не броситься на врага. Он не сводил с мальчика пристального взгляда горящих глаз, пока Джонни Таннер с легким испугом не улыбнулся ему и не отвел взгляда. Тогда вождь в свою очередь, по-прежнему не произнеся ни слова, шагнул мимо мальчика к поверженному быку.

Глава 34

РЕЙНИ ФИЛОСОФСТВУЕТ

Джонни и Хэнк отделились от остальных. Они не получили от охоты никакой выгоды. Все бизоны, которые пали от пуль, выпущенных из ружья Рейни, достались хозяину вигвама, в котором принимали гостей, — Сломанному Ножу. Это было само собой разумеющимся. Хэнку просто нужно было оставить на каждом бизоне метку — знак, что эта добыча принадлежит Сломанному Ножу.