The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Минаев Сергей Сергеевич. Страница 30

— Хорошо, — выдавливаю я. Уходит. Ага. Наконец-то.

— Андрюш…

Да какого черта тебе еще нужно?!

— Ты знаешь… я хочу тебе сказать, что ты… ты просто удивительный. Я никогда не видела, чтобы мужчины плакали в такие моменты, даже в кино. Ты просто потрясающий. Я люблю тебя.

— Я… обожаю тебя, — бормочу я, сидя на дне ванны и плюясь водой в противоположную стенку.

Кажется, теперь ушла. Я встаю, открываю кран посильнее и пытаюсь расслабиться, вспоминая свой утренний сон с телками. Телки, телки, телки… если у кого-то прожитые годы ассоциируются с успехами в учебе или карьере, президентскими выборами или дефолтами, ценами на нефть или обналичку, то основные вехи моей жизни — это телки. Когда мне говорят: «Год 2002-й», я вспоминаю Машу и Кристину, юных выпускниц истфака МГУ, с которыми я параллельно крутил в то время роман. 2003-й — безумный роман с Ольгой, 2004-й, 2005-й — это… беспорядочные годы, одним словом. 2006-й — Жанна, Юля и Катрин, клубный угар, мультинациональные корпорации и журналистика, конец 2006-го и 2007-й — Рита и Лена, модельный бизнес и снова корпорации. Женщины — это моя карьера, моя поэзия, мои университеты, что ли… Нет, конечно, я никогда не был жиголо. Просто через женщин узнавал жизнь, разные социальные слои, разные бизнесы, тусовки. Они вели меня вперед, я ориентировался в этом мире по вспышкам страстей не хуже, чем по маякам. Мне все время их не хватало, я постоянно кого-то очаровывал, в кого-то влюблялся, кого-то влюблял в себя, кого-то завоевывал. А завоевав, немедленно начинал борьбу за собственную свободу. Такой вот замкнутый круг. Сейчас я понимаю, что мы все-таки любим друг друга взаимно — мир девушек и Андрей Миркин. Я полигамен и быстро пресыщаем, они — жуткие собственницы и ненасытные животные. Но друг без друга мы не можем, «это по любви», как поет «Мумий Тролль». Да, действительно — пусть я не отвечаю стандарту надежного спутника жизни, зато создаю для каждой из них ее собственный мир. Скажите, разве можно за это корить молодого человека? В целом я идеальная реинкарнация Казановы: холостой, увлекающийся и ветреный. Я не прошу многого, меня всего лишь нужно постоянно удивлять. В отличие от современных мужчин, я не отношусь к женщине как к резиновой кукле, которую вдобавок приходится кормить и одевать. Для меня каждая из них — Вселенная. Разве я виноват, что иная вселенная оказывается меньше моей кухни? Я исследователь, а не стриптизер. Мне постоянно нужны новые открытия. Разве я многого прошу?

«Андрюша, сегодня день рождения Алены. Сбор в 20:00 в «Симачеве». Пожалуйста, не забудь. Я тебя люблю», — читаю я текст, написанный аккуратным Лениным почерком на листочке, вырванном из ее органайзера. Листочек придавлен связкой ключей от квартиры.

«В 20:00»! Интересно, почему нельзя написать по-простому: в восемь часов? Что за идиотская манера — писать любимому человеку в таком стиле? Не хватает только подписи в конце: С уважением, Елена Спирина, аудитор, PriceWaterhouseCoopers. А что? Смотрелось бы органично.

Я наливаю кофе, закуриваю и раздумываю, чем бы заняться. На часах десять утра. Честно говоря, вставать рано — это правильно. Можно неспешно позавтракать, выбрать одежду, составить расписание рабочего дня, сделать много нужных звонков, короче, успеть сделать в два раза больше, чем обычно. Проблема в том, что делать особенно нечего…

Я беру кофе, бутерброды, пепельницу и иду в спальню. Завалившись на кровать, опять закуриваю и включаю канал VH1, по которому показывают подборку клипов «Garbage». Я обожаю просыпаться под этот канал. Особенно если показывают программы типа «We are the 80's» или «Rock Show» или сплошным потоком ролики клевой команды. Когда начинаешь свой день с кофе и неспешно выкуренной сигареты под «Blur», «Pulp», «Radiohead», «Cure», «Oasis», «Nirvana», «Pearl Jam», «Smashing Pumpkins», «Linkin Park», голову наполняют всякие креативные идеи, а душу — чувство стабильности и уверенность. Западная же попса восьмидесятых добавляет ощущение шика, праздника и разнузданной стильности. В общем, канал VH1 жизненно необходим нормальным людям по утрам. Жаль, что у меня дома его нет…

«Stupid girl, stupid girl — all you have you waist it», — поет вокалистка «Garbage», отбрасывая со лба спутанные волосы. Она клевая, эта Ширли Менсон. Одна из немногих, на которых я готов жениться. Есть еще Анджелина Джоли, но эта кандидатура может быть рассмотрена, если я выберу путь хип-хопа с виллами в Майами, шикарными кабриолетами, шампанским по триста долларов за бутылку и длинными яхтами. С другой стороны, в момент пика моей карьеры Джоли будет уже старухой с кучей приемных детей-ниггеров, что, несомненно, скажется на ее сексуальности. А Ширли — как раз то, что нужно героям андеграунда. Такие, как она, — вне времени. С ней не нужно будет говорить про «самоопределение», «проблемы ухудшения ситуации с пресной водой», «перспективы», «противопехотные мины», «жизненный комфорт» и прочую лажу. Мы могли бы вполне благополучно существовать где-то между Лондоном и Питером, время от времени расставаясь для студийной работы. Хотя изредка можно было бы записываться дуэтом. Типа такой хип-хоп с жесткой гитарной аранжировкой. Совместное турне, клип и все такое. После гастролей можно было бы отъезжать на полгода в Шотландию, читать шотландскую поэзию (интересно, есть такая?), лежать на траве, покуривая косяки, ездить за покупками в ближайший дискаунтер, как студенты. Как студенты…

С такими мыслями я возвращаюсь в ванную, причесываюсь, придирчиво разглядываю себя в зеркало. Потом смотрю по сторонам, беру пасту «Lacalut» и вывожу ею на зеркале сердце. Хочется дописать внизу «Forever not yours», да, боюсь, не поймет. Потребует официального мейла или письма на бланке.

Я вытаскиваю мобильный и начинаю писать эсэмэску Кате. Кстати, об эсэмэсках. Надо бы мне, идиоту, стирать эсэмэски перед тем, как оставаться ночевать у своих подруг. Понятно, что читать чужую почту неприлично, тогда как иметь такую возможность и не пользоваться ею — непозволительная глупость. Лена, скорее всего, не станет шерстить мой телефон, а вот Рита… От этой всего можно ожидать. Хотя и от Лены тоже, если честно. Черт, откуда же у Ритки новый телефон? Стопудово какой-нибудь олень подарил.

«Ты уже проснулась? Как насчет нашего обеда сегодня? Часов 12, окей?» — отправляю записку Кате.

В двенадцать дня в «Кофемании» уже полно народу. Продвинутые студентки, дети состоятельных кротов, работники рекламных агентств, креативщики, режиссеры, интернетчики, дизайнеры, журналисты — в общем, вся та братия, кою принято именовать людьми творческих профессий. Да, еще только что проснувшиеся содержанки, завтракающие перед шопингом / салоном красоты, западные бизнесмены и русские клерки «богема style». Если с телками и экспатами все понятно, то последняя категория всегда вызывает у меня продолжительные приступы смеха. Они одеты в однотонные синие костюмы, розовые рубашки и галстуки, в руках у них газета «Коммерсантъ» или «Ведомости», реже «РБК», на столе чашка кофе, салат «Цезарь» и вода без газа, реже сок. Посредственные клерки — истинные короли нашего мира, гвардия капитала. Если штурмовики CA носили коричневые рубашки, то нынешние мультинациональные штурмовики носят розовые. Иных принципиальных различий между ними нет — то ли экспаты среднего звена, то ли русские менеджеры топ-уровня, с первого взгляда не поймешь. Но это нам только так кажется. На их взгляд, они кардинально другие. Для того чтобы выгодно отличаться от калиброванных русских коллег, они носят крохотные щеточки волос под нижней губой, демонстрируя этим свою ярко выраженную индивидуальность (и в то же время не особо выходя за рамки корпоративного стиля). Выглядит это так, словно у человека на лице внезапно вырос мох. От экспатов их отличает место, выбранное для бизнес-ланча. Это тебе не банальные «Старлайт», «Галерея» или «Гудман». «Кофемания» — место, где собираются творческие люди. Чем это заведение отличается от остальных, я не понимаю. Вероятно, для себя они объясняют означенную атмосферу близостью к консерватории. Реально, я не раз слышал от разных индюков фразу: «Здесь особая атмосфера… особая публика, понимаешь?». Из чего я сделал вывод, что если когда-нибудь судьба предоставит мне шанс открыть очередной мандежник, я непременно назову его «Арт-кафе».