Игрок - Брэнд Макс. Страница 10

Мудрая тактика Вилли стала очевидной. В то самое мгновение, когда он, казалось, готов был врезаться в плотную массу ожидающих его подростков, он вдруг резко свернул направо, подобно соколу, который, подчиняясь ветру, неожиданно падает на крыло и снова взмывает вверх, изменив направление. Так сделал и Вилли, бросившись к ближайшей бреши в линии облавы.

Двое или трое преследователей, издавая тревожные крики, кинулись к нему, пытаясь преградить дорогу. Но это были всего лишь былинки на пути всепожирающего пламени! Один из преследователей, нагнув голову, сунулся было к Вилли, но тот подпрыгнул в воздух, согнулся пополам, словно перочинный нож, и перескочил через него. Его сжатое в комок тело врезалось в следующего врага, они покатились по земле, но Вилли мгновенно подскочил, словно резиновый мяч. Перед ним оказалось еще двое. Его коричневые кулаки замелькали на солнце; оба противника отступили, и Вилли вырвался на свободу.

На бегу он повернул голову, и его пронзительный насмешливый крик несся назад, вверх по холму, к Коркорану. Этому бегуну даже не нужно было использовать максимальную скорость. Он передвигался не спеша по выжженной солнцем траве, поскольку банда, бросившаяся поначалу следом за ним, довольно скоро оставила надежду его догнать. Вместо этого они стали швырять в него камни и комья земли, надеясь подбить каким-нибудь особо метким снарядом. К великому их раздражению, Вилли не обратил на это ни малейшего внимания, даже не повернул головы. Не увеличил он и скорости бега, просто проделал несколько зигзагов и вскоре скрылся из глаз за вершиной следующего холма, оставив с носом незадачливых преследователей.

Погоня таким образом окончилась, и Коркоран, чувствуя себя так, словно ему пришлось наблюдать сцену из новой Одиссеи, снова вскочил на своего вороного коня.

Мальчики стояли на холме небольшими группками, тяжело дыша после долгого бега; тут и там раздавались пронзительные ребячьи голоса лидеров, объясняющие, что именно было сделано не так, и обвиняющие в ошибках тех, кто их совершил.

— Поймаете его когда-нибудь, ребята? — спросил он, проезжая мимо них.

— А то нет! Спорим, что поймаем.

— Десять долларов, — сказал Коркоран, — тому, кто первым поставит ему синяк.

И он, смеясь, направился назад в Сан-Пабло.

Глава 8

К городу он подъезжал в тот момент, когда его заливало золотом предвечернее солнце. Солнце вскоре спряталось за южное плечо Команчских гор, и вся западная часть неба была в ярких клубах желтого света, словно извергающегося из плавильной печи; клубы эти громоздились один на другой, делаясь все выше и выше, а потом вдруг растеклись, опоясав горизонт сверкающим кольцом, на фоне которого вздымались огромные черные вершины гор. По дороге он обогнал группу крепких, кряжистых золотоискателей — их было человек десять, — которые шагали по направлению к Сан-Пабло. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы дать им точную оценку. Беспощадное солнце высушило их лица. Щеки были красны, носы блестели, а песня, под которую они шагали, обычно распевалась во время попоек на студенческих вечеринках. Они сюда явились во время каникул, чтобы посмотреть, что такое настоящая жизнь, а может быть — кто знает? — и найти свое счастье. Но что бы они там ни нашли, они будут вознаграждены за свое долгое путешествие пешком.

Проезжая мимо них по направлению к городу, Коркоран вдруг почувствовал себя совсем не молодым. Он не собирался долго оставаться в этом месте. Сан-Пабло был всего-навсего одним из этапов его путешествия на Юг и Восток, однако теперь у него появились другие идеи. Вполне возможно, что репутация, которую он себе создал в Юджине — слишком быстро, для того чтобы чувствовать себя спокойно, — последует за ним и настигнет его, словно наступающая волна, едва он появится в Сан-Пабло. Но пока это не случится, там можно будет провести несколько приятных дней. Ведь Сан-Пабло такое место, где вполне достаточно темных личностей. На их фоне он не будет особенно выделяться.

Эти мысли заставили его задуматься, и он пришел к выводу, что даже широкие просторы Запада могут оказаться тесными для него. Он направился в отель и спросил себе комнату.

— У нас все переполнено, мест нет, — самодовольно сказал хозяин.

— Посмотрите в ваши книги повнимательнее, — сказал Коркоран, протягивая через конторку бумажку желтого цвета.

Хозяин, прищурившись, посмотрел на него поверх очков. Затем стал перелистывать регистрационную книгу.

— Скажите пожалуйста, — с удивлением проговорил он, — чтоб мне пропасть, оказывается, есть у меня одна койка, в номере…

— Посмотрите еще раз, — продолжал настаивать Коркоран, протягивая еще одну бумажку. — Посмотрите, не собирается ли кто-нибудь оттуда выехать. Я уверен, вы можете предоставить мне отдельный номер.

Хозяин снова посмотрел на Коркорана. В те времена палатка в Сан-Пабло стоила дороже, чем двойной номер с ванной в самом роскошном отеле Манхэттена. Отдельный номер! Коркоран видел, как слово «миллионер» мгновенно нарисовалось в глазах хозяина.

— Отдельный номер? — повторил хозяин. — Ну что же, очевидно, это можно устроить. Только это будет недешево, мистер.

— Ничего, я выдержу, — сказал Коркоран. — Пошлите мальчика, чтобы он отвел мою лошадь в конюшню.

— А как мальчик определит, какая лошадь ваша?

— Скажите ему, пусть отведет туда самую лучшую лошадь, которую увидит, — сказал Коркоран и не спеша направился вверх по лестнице вслед за тучным задыхающимся хозяином.

Иногда он позволял себе продемонстрировать свое высокомерие. Когда ему показали комнату, выяснилось, что ему все не нравится, все было не по нему. Там недостаточно чисто; вторую кровать нужно немедленно вынести; вода в кувшине несвежая, ее необходимо сменить. Хозяин не знал, что и подумать.

— Я видел, что в городе у вас есть сад. Распорядитесь, чтобы в комнате были цветы.

— Прошу прощения, мистер Коркоран, — сказал хозяин. — Если будет еще и супруга, то цена двойная.

Коркоран пошел прогуляться по городу и обнаружил, что там есть все, что нужно, и даже более того. В городе еще сохранился старинный богатый испанский дух. На главной улице было шумно и оживленно, толпами бродили ковбои, золотоискатели и авантюристы самых разнообразных мастей. Все дни они проводили в погоне за золотом, а ночи — в погоне за развлечениями. Но когда он свернул в одну из боковых улиц, чтобы уйти от шума и суеты, то обнаружил там тишину и спокойствие. Посередине улицы в пыли играли Дети; в домах через открытые двери можно было увидеть приветливый огонек в очаге, освещающий чисто выметенный земляной пол. Пять минут назад он находился в бурлящей сердцевине города золотоискателей, теперь же перед ним оказалась старая сонная Мексика!

Узкие слепые переулки вились в густой тьме, лишь кое-где над дверью или воротами тускло светился фонарь. Навстречу попадались люди, вышедшие прогуляться по вечерней прохладе, — сеньориты в своих белых или же черных мантильях, солидные пожилые господа со своими женами; все они гуляли, поглядывая время от времени на небо, чтобы полюбоваться яркими звездами. Иногда до его слуха долетало журчание воды, которая струилась из вертушек на зеленые лужайки. Порой его ноздри улавливали чуть пикантный аромат из розария. Даже сам рокот главной улицы, доносившийся издалека, как бы сливался с тишиной, делая ее более ощутимой. Все это действовало на Коркорана успокаивающе. Он говорил себе то, что нередко повторял и раньше: он только сорвет свой куш и сразу же удалится на покой, подальше от жизненной суеты. Довольно ему плавать в бурных стремительных потоках, пора бы найти тихую заводь.

Он вернулся в отель. Комната его преобразилась. На столике возле окна стоял букет — целая копна желтых и красных цветов, наполняющих коричневую глиняную вазу. Он сел возле, вдыхая их аромат и глядя сквозь открытое окно на улицу. Большая керосиновая лампа перед отелем отбрасывала широкий круг света, захватывая фасад стоящего напротив дома, так что его белые стены как бы смотрели прямо на отель. В этом кругу вилась пыль, поднимаемая колесами экипажей, которые сновали взад-вперед по улице, или вздымавшаяся из-под копыт проносящихся мимо скакунов. А тротуар заполнила настоящая европейская толпа людей, спешивших сквозь густую пыль по своим делам.