Любовь по контракту (СИ) - Василика Снежанна. Страница 64

Раздался звонок и вновь потух свет, поднялась занавесь. На сцене множество полок с разными баночками и травами. Витрины заполнены коробочками. Около столика стоит та самая женщина и убирает грязь.

Со звоном колокольчика открылась дверь, и вошел пожилой мужчина. Оглядевшись, он подошел прямо к женщине и попросил что-нибудь для крепкого сна.

— Хозяин вышел, простите, но я не имею права вам ничего продать.

— Как? - дедок расстроился. - Я не сплю уже третью ночь. Мне очень нужны какие-нибудь лекарства.

— Я всего лишь тут убираю, — призналась женщина. Злить Генри ей не хотелось. Но старик стал упрашивать отпустить ему настой боярышника. И как не пыталась объяснить ему Дэва, что не может ничего продать, он не слышал.

— Мама? - из другой двери вышел тот мальчик, только уже значительно подросший. И это так меня удивило. Вновь грим? Но это точно тот самый ребенок. Но там ему три-четыре, а тут уже лет восемь-девять! Это же надо было подобрать таких схожих актеров.

— Элиот, я же просила не выходить!

— Но ведь…

— Элиот!

Ничего не говоря, мальчик послушно вернулся в комнату. Женщина же попыталась проводить старичка, но он посмотрел на нее таким печальным и просящим взглядом, что ей не по себе стало.

— Хорошо, — сдалась Дэва и достала из нижних полочек баночку с настоем. - Держите.

— О, спасибо, — обрадовался дед и радостно достал из мешочка медные монеты.

— Но этого мало! Настой стоит намного дороже.

— Деточка, откуда у меня будут такие деньги? А настой надо очень, — он улыбнулся и вышел, оставляя изумлено-застывшую женщину за прилавком. Дэва тут же кинулась за ним, но его нигде не оказалось. Улица была пустой.

— Как так? - выдохнула в пустоту женщина, и вдруг закрыв ладонями лицо, прошептала: - О боги! А если Генри узнает?

Она широко раскрыла глаза, в которых читался страх. Самый настоящий неподдельный страх.

Вдруг все меняется и перед нами гостиная. Дэва избитая лежит на полу, а над ней нависает Генри. Тучный мужчина рассержен. Его взгляд пылает яростью, губы поджаты.

— Это ведь не впервые, когда ты продала товар за дешево! - его голос вибрирует от злости. - Я предупреждал, чтобы ты не прикасалась к прилавку!

Он подхватил ее за рубашку, так что послышался треск ткани.

— Твое дело уборка! За это ты и твой щенок имеют крышу над головой!

— Извини меня, — покусанными губами прошептала женщина. - Этого больше не повторится.

— Конечно, нет! - Мужчина с силой оттолкнул Дэву. Она вскрикнула, ударившись спиной об угол стола. Но его это не трогало. Холодный и злой взгляд.

— Ужасно, — а это уже мой голос и я ощутила нежное объятие Виктора, но даже и не подумала отодвинуться. Перед глазами стояла эта сцена. И все выглядело настолько по-настоящему, будто бы ты сам переживаешь все то, что творится внизу.

— Мама! - в гостиную вбежал Элиот. - Не трогай маму!

Он храбро, словно маленький львенок, кинулся на мужчину, который с таким же равнодушием и даже отвращением на лице оттолкнул его.

— Зачем? Зачем она это терпит? - я этого не понимала. Уж лучше улица, нежели такое обращение.

— У нее сын, она понимает, что на улице им не выжить, — вдруг проговорил Виктор. - Либо унижение, либо смерть.

— Оставь его! - громко воскликнула Дэва и обернулась к сыну: — Элиот, выйди! Слышишь, немедленно выйди!

— Нет!

— Лучше послушай маму, — Генри оскалился. - Иначе станешь свидетелем того, чего тебе ой как не захочется видеть.

— Не выйду! - заупрямился мальчик.

— Что же… — мужчина подошел к женщине и развернул ее лицом к сыну. - Тогда смотри.

— Нет! - истерично закричала Дэва. - Уйди! Элиот! Выйди!

Звонок. Занавесь. Я сижу как на иголках, не веря своим глазам. Сердце колотится. Они действительно играют так, что за душу берет!

— Ты дрожишь, — голос Виктора словно привел меня в чувство. — Прости, я не думал, что спектакль окажется настольно ошеломляющим. Но мне хотелось, чтобы ты попала на их представление…

— Не за что извиняться, — я скованно улыбнулась. - Это действительно нечто невероятное. Вот только я не ожидала, что события пойдут так…

Я запнулась, не зная как правильно высказаться. Жестоко? Неожиданно? Больно. Так и не найдя подходящего описания, спросила:

— Выходит мальчик все видел? Генри… он… — почему-то сложно было сказать это вслух, но преподаватель и так все понял.

— Думаю, да.

В этот раз антракт оказался куда короче, и вскоре я вновь погрузилась в эту удивительно-живую историю…

Маленькая комнатка. Столик у окна. Много баночек, трав, разных смесей. Мальчик усиленно смешивает ингредиенты. Кидает туда оторванные лепестки цветка, сыпет синий порошок, заливает водой. Его лицо серьезное и немного нахмуренное. За дверью слышится какая-то возня, плач, крик. Но Элиот словно не слышит их. Лишь вздрагивание плеч, слезы в глазах, поджатые губы выдают его истинные чувства. И все же ребенок упорно продолжает что-то готовить. Ставит полученную смесь на огонек и внимательно наблюдает.

Проходит время, он выливает содержимое в кухонный сервиз и делает чай. Берет поднос и идет в комнату, откуда доносился крик. Секунда, две, три. Мальчик выходит, садится у двери и ждет. Кажется, что время течет очень медленно, а может и вовсе замерло, прежде чем раздается истеричный испуганный крик. Не тот что был ранее, а именно крик в котором застыл ужас.

Губы мальчика трогает слабая улыбка и он медленно встает с пола. Декорации быстро изменяются. Мгновение и мы видим улицу, узкую улочку по которой двое стражников ведут Дэву под руки. Они выходят на площадь с эшафотом, где собралась толпа народу. Все ждут красочного представления.

— Эта женщина будет наказана за свой гнусный поступок… — мужчина в рясе зачитывает вину Дэвы и я просто не верю своим ушам. Ее обвинили в убийстве Генри! Неужели она будет казнена за то, что не совершала?!

За углом дома стоит Элиот. Лицо отрешенное, взгляд пустой. Он закрывает глаза и ослаблено оседает на каменную кладку.

Вновь рядом с ним опускает декорация, закрывая эшафот и показывая маленькую комнату.

— Ты должен уйти! Я всю вину возьму на себя! - уверенно говорит Дэва. — Спрячься! Тебя не должны найти. Иначе появятся вопросы.

— Но мама…

— Ты совершил глупость, за которую отвечать мне…

— Но…

— Но ты не думал, что все так закончится, — спокойно проговорила женщина. - Ты хотел спасти меня. Думаешь, я не понимаю всего этого? Вот только единственные кто были в доме это мы!

Мгновение, я вижу мальчика, с ясностью понимая, что это сценка была из его воспоминаний.

— Мама… — осиплым голосом прошептал Элиот, не в силах смотреть на происходящее. - Прошу…

— Хорошо, — тот самый голос, что звучит весь спектакль. - Она будет жить.

— Кто вы? - мальчик стал оглядываться, но рядом никого не было.

— Та кто вскоре придет забрать свое, а пока второй раз спасает жизнь Дэвы.

Набравшись смелости, Элиот выглянул из-за угла дома. Его мама была помилована. Он видел, как ее уводят с эшафота и не мог скрыть радостной улыбки. Мальчик уже был готов броситься к ней, даже приготовился, когда их взгляды встретились. Женщина еле заметно покачала головой. Ведь она знала, что если не смерть, то темница ее дальнейшая судьба.

— Ты обещал, — одними губами прошептала Дэва и Элиот замер.

Неизвестный голос выполнил желаемое, но с мамой ему все равно не быть.

— Я спасу тебя! - уверенно произнес мальчик, но женщина лишь грустно улыбнулась.

Вдруг изменилась сцена, да так быстро, что я вздрогнула от неожиданности. Они делали это так умело и быстро, что просто не успевал проследить. Будто бы по волшебству вместо улицы и площади мы уже видим небольшой зал со столиками, за которыми сидят люди. Наше внимание концентрируется уже на знакомо герое. Элиот, но уже немного подросший. И вновь мне остается лишь удивляться, как им удается так хорошо показать прошедшее время. Здесь ему уже лет пятнадцать. Он сидит с какой-то женщиной, они о чем-то спорят. Вначале нам не слышен их разговор, а после недовольное бормотание: