Влюбиться в лучшего друга - Куликова Галина Михайловна. Страница 42

Занятый своими собственными мыслями, он уже успел позабыть суть предстоящей им беседы.

— Ты упускаешь Регину! — с чувством воскликнула Таня. — Однажды ты уже проделал этот фокус со мной, а сейчас пытаешься его повторить. Скажешь, нет?

— Да, тебя я упустил, это точно, — согласился Олег.

Таня не услышала в его голосе ни тени печали, и это ее ужасно огорчило. Она никак не ожидала, что Олег будет с ней до такой степени откровенен. И совершенно спокоен. «Кажется, мой поезд ушел уже очень давно, — подумала она обреченно. — Вокзал опустел, на скамейках лежат вчерашние газеты».

— Ты ведь понимаешь, что я вмешиваюсь на правах старого друга? — спросила она, сурово сдвинув брови.

— Подруги, — поправил Олег, подперев щеку рукой. На губах его блуждала легкомысленная улыбка, которая вовсе не соответствовала выбранному Таней серьезному тону. Он понимал, что сейчас она обязательно на него рассердится, но ничего не мог с собой поделать. Его страшно забавляла сложившаяся ситуация — он собирается объясниться Тане в любви, а она пытается сосватать ему другую. Ей наверняка кажется, что она выполняет свой долг, пытается его спасти.

«Тоже мне, спасительница», — с нежностью подумал он и твердо решил, что сегодня непременно ее поцелует. И у этого поцелуя будет двадцатилетняя выдержка и неповторимый вкус и никакого дружеского послевкусия.

— Ведешь себя как дурак, — сердито сказала Таня. — Знаешь, как трудно мне было решиться на этот разговор! Я ведь когда-то тебе нравилась. Еще до того, как вмешался Виктор…

— И после тоже нравилась. Очень, — с чувством ответил Олег и пригубил минералку, которую только что разлил по бокалам торопливый официант.

На этот раз Олег оттягивал объяснение не потому, что не был к нему готов. Просто ему нравилась эта игра в слова и смыслы, а обмен репликами казался почти что флиртом, в котором он отказывал себе год за годом.

— Олег, ты мог бы получить все, что захочешь, — сказала Таня с нажимом. — Если бы не отступал, еще не начав действовать. Ты боишься, что будешь отвергнут, и заранее опускаешь руки! Так еще никому не удалось заполучить свое счастье. В любви, как и на войне, нужно действовать, а не прятаться. Это же простой здравый смысл.

— Ты похожа на профессоршу психологии — такая же серьезная и сыплешь прописными истинами, — улыбнулся Олег. — А теперь давай поменяемся ролями: ты немного помолчишь, а я тебе кое-что скажу, договорились?

Он поднялся со своего места и, быстро скользнув на крохотный диванчик, очутился рядом с Таней. Очень близко, ближе, чем когда-либо раньше. Таня не знала, что и думать, потому что Олег больше не был похож сам на себя. В нем произошли какие-то неведомые ей перемены, как будто сдержанный и не слишком эмоциональный человек уступил место другому — порывистому и страстному. В жесте, которым он взял ее за руку, ощущалась непоколебимая мужская решимость. От этого прикосновения ее охватило волнение — истинно женское, чувственное. Она смутилась, и голос ее явственно дрогнул, когда она спросила:

— Что… что ты хочешь мне сказать?

Все вокруг сейчас казалось ей каким-то расплывчатым и совершенно нереальным. Отчетливо она видела лишь лицо Олега. Пламя свечи колебалось, и огненные отблески рассыпались сухими искрами в его глазах.

— Я хочу тебе сказать… — заговорил он чуть охрипшим от напряжения голосом, но закончить фразу не успел — отвратительный дребезжащий звук прервал его на полуслове.

Мобильный телефон лежал на столе и, вибрируя, двигался к самому краю. Олег тупо смотрел на него, не в силах вырваться из пучины грез и вернуться к грубой реальности. Таня опомнилась первой.

— Лучше бы тебе ответить, — сказала она.

Схватила аппарат и, без спросу нажав на кнопку соединения, сунула его Олегу в руку.

— Да? — механически ответил тот, переводя взгляд на Таню и пытаясь заглянуть ей в глаза.

И в ту же секунду до них обоих донесся истерический крик Лили:

— Олег, приезжай скорее! Виктора застрелили!

— Где твоя машина? — все время спрашивала Таня, дергая его за рукав.

Губы ее дрожали так, что слова получались неразборчивыми и больше походили на всхлипы.

Олег бросил машину аж на Цветном бульваре — просто потому, что ближе не удалось припарковаться. Бежать было слишком далеко, и он поднял руку, пытаясь остановить такси, частника, кого угодно. Наконец их подобрал какой-то лихач, помчавшийся по городу, словно маньяк, удирающий от рассвирепевших мстителей. «Скорее!» — то и дело подгонял его Олег, и водитель молча вдавливал в пол педаль газа. Светофоры мелькали перед их глазами, словно лампочки елочной гирлянды.

Когда Таня с Олегом ворвались в офис, там царила полная неразбериха. Полиция, рассыпанные по полу бумаги, дружный женский плач, истерические вскрики Лили, доносившиеся из приемной. Олег властно толкнул Таню в сторону бледного Доминика, и тот принял ее в свои объятия, растерянно бормоча:

— Он жив, Таня! Он жив, не плачь. Его увезли в больницу. Мы сейчас все поедем туда. Когда нам позволят уйти, мы сразу поедем.

Однако тем, кто находился на рабочем месте в момент трагического происшествия, уйти не разрешили. Хотя каждый, кто хоть что-то видел, уже несколько раз повторил свои показания. Назвавшись клиентом, преступник беспрепятственно поднялся на второй этаж, прошел через большой зал к приемной Виктора, спросил у Лили, на месте ли ее босс, и, получив утвердительный ответ, достал из кармана пистолет. Это было так неожиданно, что Лиля остолбенела. И лишь когда незнакомец вошел в кабинет и выстрелил, она завизжала. В ту же секунду незнакомец выскочил в приемную, продолжая сжимать пистолет в руке. Его не остановили, потому что не сразу сообразили, что случилось. Выстрела никто не слышал, а когда закричала Лиля и все бросились к ней, то увидели в кабинете окровавленного Потапова. И тут началась легкая паника. Пока вызывали «Скорую», пока приходили в себя, преступник исчез, растворился в пространстве, словно его и не было.

— Он вошел немного торопливо, но я не придала этому особого значения, — размазывая обеими руками слезы по щекам, рассказывала Вероника Морозова. — Как выглядел? Обыкновенный мужчина, в кепке. Немолодой… Да, и еще в галстуке! У него вид был такой… благообразный. Разве можно было подумать, что он замыслил убийство?!

«Это Регинин ухажер, — неожиданно дошло до Олега. — Владлен Леопольдович, кажется? Выходит, ее страхи были не беспочвенны, а с предложением обратиться за помощью к властям я опоздал».

— Кто-нибудь позвонил невесте Потапова? — спросил он, на секунду испугавшись того, что плохую весть придется сообщать именно ему.

Однако, как выяснилось, к Регине уже отправилась полиция, так что переживал он напрасно. И все же он набрал ее номер, остановившись посреди общего зала. Но она не ответила. Длинные гудки здорово действовали на нервы, и Олег не стал перезванивать.

«Надеюсь, она повторит им то, что рассказала сегодня мне, — подумал Олег, продолжая размышлять о Голосовском. — Когда ее начнут подробно расспрашивать, да еще опишут внешность преступника, она наверняка придет точно к такому же выводу, что и я. Ну а если почему-либо промолчит, тогда уж придется мне взять миссию обвинителя на себя. Хотя у Регины, конечно, гораздо больше резонов рассказать о своем бывшем любовнике, чем у меня».

Но какими бы благородными ни были его порывы, сейчас его гораздо больше волновала Таня. За одной из пластиковых перегородок он видел ее макушку — трогательно встрепанную, которую ему совсем недавно хотелось поцеловать.

Доминик усадил Таню за чей-то стол с включенным компьютером. По экрану монитора прыгали разноцветные зайцы, и она смотрела на них во все глаза, не понимая, почему никуда не бежит и ничего не делает. «Я разлюбила Потапова, и вот что случилось. Он в любую минуту может умереть! Из-за того, что моя любовь перестала его оберегать!» Это были самые глупые мысли, которые когда-либо приходили ей в голову, но тем не менее они оказались невероятно мучительными.