Ведьма и закон - Чепенко Евгения. Страница 71

– Вот и поговорили, – тихо резюмировал комиссар.

– Твой хвост копошится в стене уже больше трех минут! – не выдержала Маруся. – Просто признай, что он у тебя там застрял!

– Сама ты застряла, – пропыхтел Зверобой. – Я профессиональный взломщик.

– И профессиональный лжец. Дай я! Ты на хвосте только и делаешь, что сидишь. Креслом или стулом ювелирное украшение не спаяешь.

– А ты на метле летаешь. – Черт скривился, не глядя что-то прокручивая пятой конечностью в панели «охранки».

– Далась тебе эта метла. – Козлова скрестила руки на груди, стараясь всей своей позой выразить скептицизм.

Входная дверь элитной квартиры бесшумно отъехала внутрь.

– А! – сияя оранжевыми рогами, победоносно провозгласил Зверобой.

– Я бы управилась быстрее, – не моргнув глазом, соврала Руся. Было в этом споре нечто задорное, отчего хотелось вести себя по-детски.

– Врешь. Давай запускай своих тараканов, ищи щели.

Ведьма скорчила гримасу и достала из сумки мешок с пылью.

– То-то, – назидательно проговорил черт.

– Ты же заметил, что я уже не отвечаю?

– Да? – нарочито удивился Зверобой.

– Гори ты, – хитро прищурившись, начала в отместку произносить Козлова сакраментальную фразу. «Синим пламенем» могла бы закончить она, если б черт не швырнул в нее ажурной салфеткой, которую подхватил со стола в гостиной.

Маруся выпустила облако, настроила тональность и взялась за осмотр бывшей резиденции гениального медика. Сейчас в определенном смысле ведьма понемногу начала чувствовать значимость одного из основных принципов работы шефа: чтобы задать вопрос, нужно сначала найти на него ответ. Если бы она взялась на месте расследовать способ исчезновения Зайцева, то, скорее всего, после длительной работы покинула бы поле боя ни с чем, но, поскольку она четко знала, что именно требуется найти, время не было потрачено впустую. И не последнюю роль сыграл нынешний напарник.

– Русь! Оставь ванну и иди сюда! – крикнул он ей из кухни десять минут спустя. – Столешница у бара идеальная. Я бы ее использовал.

Козлова нехотя развернулась и направилась к Зверобою.

– С чего такая уверенность? – хрипловатым шепотом проговорила женщина. Контролировать голосовые связки получалось плоховато, слишком много занимали процессы преобразования излучений маниту исследуемых поверхностей в доступные для зрительного восприятия цветовые поля и последующая запись полученного видео на внешний носитель, расположенный непосредственно в здании МУПа. Последнее действо – не самое удачное использование ресурсов, но против устава не пойдешь, поэтому приходилось следовать правилам и мириться с их глупостью.

– Больше всего подходит под составленное мной описание, – пожал плечами черт.

Теперь Руся его видела, и если б она могла физически рассмеяться, то сделала бы это. В объективе камеры рогатый переливался радужным перламутром, словно чудовищно безвкусные детские бусы. Безвкусица, однако весьма магически наполненная безвкусица. Иначе и не опишешь.

– Видишь что-нибудь уже? – уточнил Зверобой, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Не мельтеши. А лучше отойди. Ты светишься, как праздничная иллюминация, камеру слепишь.

– Прости. – Черт поспешно отодвинулся от стойки.

– Спасибо.

Руся внимательно оглядела указанный предмет на наличие аномалий, но ничего подходящего под искомое не обнаружила. Никаких трещинок или щелей в поле, все как и положено. Тогда ведьма сформировала простейший доступный для технической реализации запрос к маниту, ожидая, что искусственный объект попросту не ответит, однако стойка не только проснулась, но еще и ответила вполне в духе пожилой ворчливой мебели. Это слегка было остудило исследовательский пыл, только ровно до того момента, пока Маруся не сообразила, что любой простой ответ от маниту вещей точно так же легко смоделировать, как и запрос. Так что вероятность, что она сейчас беседовала с искусственным объектом, по-прежнему велика.

– Не выходит? – прозвучал за спиной голос Зверобоя.

– Терпение!

Ведьма прибегла к новой тактике. Она рассеяла оставшуюся незадействованной пыль и, окружив стойку серебряным смерчем, все-таки нашла щели. Козлова намеревалась сформировать внутри дополнительный регистратор, но вот незадача: вся пыль, проникшая внутрь стойки, пропала. Маруся поспешно прекратила работу и неприлично выругалась.

Черт позади женщины отозвал все сильнейшие смертельные наговоры, что отправила ведьма в адрес стойки, ее создателей и Зайцева.

– А теперь не так эмоционально и по существу, – отдал приказ Зверобой, приблизившись к Козловой.

– Выход там, и он действует, либо я нарвалась на защитную схему и попала на приличную сумму. Восстановить полный комплект пыли стоит дороже, чем закупить на вживление новый. – Руся собрала остатки своей техники в мешочек и с жалостью их оглядела.

– В соответствии с двадцать вторым пунктом основных межземельных положений применения силы должностными лицами по поддержанию правопорядка я обязуюсь направить рапорт с обоснованием необходимости последующего применения силы в сложившихся обстоятельствах.

– Чего? – не поняла Маруся, удивленно уставившись на напарника.

– Отойди, говорю, – безапелляционно произнес черт и, не дожидаясь какой-либо реакции, отодвинул ведьму в сторону, затем засветился, забил хвостом и зашипел.

Козлова глазом моргнуть не успела, как синее пламя поглотило пресловутую стойку. Не погаси она камеру с регистратором излучения, вмиг бы безвозвратно потеряла с десяток нейронов, столь слепящим был выброс магической силы. Синее пламя способно уничтожить на своем пути живое и неживое, дай лишь волю. Черти единственные рождались с искрой пламени в крови и единственные способны были его контролировать, хотя научиться этому складывалось не у всех и, несомненно, не сразу. Достаточно упомянуть, что языки им давались во много раз проще. Зверобой с подопечным пламенем управлялся знатно, ничуть не хуже Клеомена.

Там, где только что возвышался неприступный гений технической мысли, зияла чернота обожженной поверхности пола. А посреди этой черноты клубился серый туман.

– Ну конечно! Все просто и сложно одновременно!

Черт скептически осмотрел напарницу, так искренне восхищенную трюком Зайцева.

– Ныряем? – поинтересовалась ведьма.

– Я тебе нырну, – ухватил Зверобой Русю за ворот элегантного платья. – Лик с меня три шкуры спустит. Без маршрутного листа нырять в проходы, тем более несанкционированные, разрешается только в экстренной ситуации и в присутствии непосредственного руководителя.

– Так ты же только что спалил вещественное доказательство! Ну или место преступления! Я еще в этой терминологии не разобралась. – Козлова и сама поняла, что возмущение лучше не сопровождать поправками и фразой «я еще не разобралась», но, благодаря вездесущему Шуту, осознала это только после того, как произнесла.

– Предупреждение плюс непосредственная угроза жизни, так что я с единорогом и на радуге. Шеф! – Последнее обращение относилось к наушнику, по которому черт уже успел вызвать Эйдолона. – Мы нашли способ побега, и он тебе не понравится… Да… Я знаю, что часто это повторяю, но он и вправду тебе не понравится. А ты не делай резких движений, – практически зашипел Русе Зверобой. – Схлопнется на тебе дыра, и реквием по любопытной ведьме заказан.

– Ладно, ладно, – подняла руки в примирительном жесте женщина. – Шкура бесценна, но пыль, между прочим, все равно недешевая.

Однако напарник ее уже не слушал, поэтапно излагая Лику их действия в апартаментах ученого.

Костя уныло созерцал городской пейзаж за окном. Оглядываться и смотреть, чем там за спиной занимаются два сторожа, не хотелось. К тому же в голове по-прежнему мелькали сомнения. Здравый рассудок не так-то уж легко убедить поверить в наивную, хоть и хорошо обставленную декорациями сказочку. И тот факт, что Костя долгие годы чихал еловыми иголками, роли не играл. Подумаешь, с кем не бывает. Наверняка это все как-то объяснялось с точки зрения физики или психики. Например, если в стенах его квартиры поселился грибок, то и галлюцинации могут быть. Бывает ведь. Мало ли ядов на свете. Он всю жизнь просто мог понемногу грезить от какой-нибудь ерунды, а теперь вот усилилось.