Эрик - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 17

Двое суток Эрик морочил себе голову вопросом, чем бы полезным заняться, да так, чтобы шпионы не поняли. Повезло ему лишь на третий день, причём совершенно случайно — он опустил свой взор на арбалет. Вот! Он давно хотел заняться этой игрушкой и довести её до ума, но никак руки не доходили. Так что он отправился к знакомому купцу, что часто бывал в лежащей ниже по течению Дуная Буде, и заказал ему короткий, но весьма мощный композитный лук для арбалета. Сам же в это время занялся проектированием и созданием нормального ложа с прикладом и механизмов натяжения и спуска.

Для механизма натяжения было поставлено одно условие — он должен взводиться и тогда, когда обладатель арбалета находится верхом на коне. Сложная задача, так как лук, заказанный в Буде, должен был иметь силу натяжения около ста восьмидесяти килограммов. Для этого времени получался невероятно могучий коротышка, ведь длина его деревянной части не превышала пятидесяти сантиметров. В общем, остановился Эрик на системе с понижающим механическим редуктором из шестерёнок, которые приводились в движение рычагом. Рычаг располагался с нижней стороны ложа и был довольно длинный, что повышало скорость и лёгкость взвода. По большому счёту он ничего не придумывал, просто «слизнул» схему обычного переломного пневматического ружья. Спусковой механизм делался на основе немного доработанного традиционного «яблока», что в итоге дало мягкий спуск с усилием всего порядка пяти килограммов. Помимо прочего ложе было единой частью с прикладом, который был выполнен во французском ружейном стиле, с пистолетной рукояткой. То есть совсем не походил на современные приклады арбалетов, однако позволял прицеливаться куда более привычным способом, нежели практиковали в эти времена. Система взвода была такова, что три жима рычага приводили арбалет во взведённое состояние. Во время взвода можно было упирать приклад в бедро и держать за ручку, сделанную над каналом болта, или по старинке упирать в землю.

И под конец ещё одна приятная деталь — в спусковой механизм был добавлен прижимной элемент, который фиксировал болт в ложе и не позволял ему вываливаться, фиксируя настолько, что арбалет можно было как угодно трясти и стрелять из него из любых положений. Так что два месяца, в которые шло расследование, Эрик был поглощён изготовлением довольно совершенной конструкции метательного оружия. В конце июля ему привезли лук, за который пришлось заплатить целых две марки, и он собрал конструкцию в единый механизм. Получилось довольно компактно и легко, так как вес всех металлических частей, выполненных из закалённой дамасской стали, составлял всего половину килограмма. Взводился арбалет, конечно, туговато, но зато с дистанции в сто шагов болт влетал в каркасный шлем так, что, пробив лобовую часть, мял ещё и затылочную. Да не просто так дырявил, а пробивая стойку каркаса, то есть самую толстую часть, а это до полсантиметра закалённого сталистого железа. Несколько страдала точность, так как попасть в шлем получилось только с десятого выстрела. Эта проблема частично решилась установкой в канал болта бронзовых направляющих, после чего Эрик стал возиться с болтами, пытаясь придать им наиболее удачную форму. Он остановился на жёстком оперении слегка искажённой параболической формы и лёгком сужении диаметра у короткого дубового древка болта. Два с лишним месяца недосыпа и каторжной работы подарили ему конфетку, способную укладывать болты в шлем на дистанции сто шагов с первого-второго выстрела, при этом если болт попадал не в каркас, то пролетал навылет, пробивая обе стенки. Максимальную дальность стрельбы определить не удалось из-за запрета на выезд из города.

Последние четыре дня Эрик скучал и делал сам себе болты для нового арбалета. За этим увлекательным занятием его и застал старый сержант, что вызывал его к Фридриху. Местный герцог оказался вполне предприимчивым. Прикрываясь расследованием, он, оказывается, узнавал возможности получить массу счастья в случае, если что-то случится с его французскими друзьями. Выяснив, что ему ничего, собственно, не грозит, он объявил их бандитами, которые средь бела дня убили византийских купцов и напали на доблестного барона. Что было дальше, очевидно: обалдевших от наглости правителя Вены рыцарей повесили, не дав опомниться, а их имущество вкупе с имуществом купцов решили разделить: половину герцогу, половину всем остальным: Вене, церкви и барону.

То есть нашему стрелку, так удачно встрявшему не в своё дело, полагалось всё личное имущество французов, а также двадцатая часть от всего товара купцов. Но даже это было много: два десятка хаубеков с разнообразными каркасными шлемами, столько же копий и мечей, мечи из сварных полос. Помимо этого — двадцать десятивёдерных бочек отменного кипрского вина сорта «Коммандария», что через полвека признают лучшим в Европе, и шестьдесят отрезов тонкой шерстяной ткани бордового, зелёного и василькового цвета. Отрезы были шириной по метру и длиной по двадцать метров. Эрику даже расположить особенно это богатство было негде. Поэтому он решил поделиться, играя на будущее. Оставив себе одну бочку вина, остальные распределил по церквам и храмам города, преподнося в дар. Священнослужители были на седьмом небе от счастья — бесплатно получить столько отменного вина! Полотно же он отвёз сразу на подворье тамплиеров и передал в дар, оставив себе всего по два двадцатиметровых отреза каждого цвета. Жан де Рэ оценил этот подарок. Так что буквально на следующий день курьер ордена отправился на Кипр с донесением, где описывалось искренне дружеское поведение достопочтенного Эрика фон Ленцбурга, а также его благородные поступки. Иными словами, нашего барона записали в друзья ордена. Куда, кстати, его уже приглашали, но он отказался, ссылаясь на слабость духа и глубокое увлечение мирскими делами. Однако материальные ценности, которые он получил за небольшую битву при «двери дома», оказались сущим пустяком по сравнению с тем, что герцог Фридрих I Банберг решил преподнести ему от себя. За бескорыстную защиту обездоленных, храбрость и сноровку в ратном деле барона Эрика фон Ленцбурга произвели в рыцари. В общем, погуляли в честь этого дела на славу. Платить за эту радость, само собой, пришлось новоиспечённому рыцарю, так что из его запасов испарилась ещё одна марка. Что же до Остронега, то он к моменту вынесения вердикта суда всё ещё был на постельном режиме, уж больно сильно его ранили французы, можно сказать, от души. Но даже в таком состоянии, услышав столь приятную новость, невероятно обрадовался и буквально посветлел лицом, наполняясь оптимизмом и удовольствием, что только ускорило его выздоровление.

Когда всё наконец закончилось, Эрик снова занялся кузнечным делом. Возможно, у вас появятся улыбки: доспехи — и из дамасской стали! Ведь из неё делали только оружие! Да, это действительно так, из этого материала делали только оружие. Но не из-за того, что нельзя было делать доспехи, а из-за очень большой сложности в производстве дамасской стали и, как следствие этого, стоимости. Да и мастерство ковального дела требуется немалое, ведь из такого материала резонно ковать только пластинчатые доспехи, а это сложные трёхмерные формы, которые ещё толком и не освоили. Да что там говорить, даже шлемы цельнотянутой конструкции ещё делать не умели. Как это ни горестно, но к моменту освоения таких навыков уже появилась сносная сталь, которая получалась в производстве значительно дешевле. Тут ещё вот какая деталь — пусть вас не ввергает в сомнение название. Дамасская сталь — это не разновидность стали. На самом деле этот материал представляет собой механическую смесь высокоуглеродистых элементов и низкоуглеродистых, соединённых путём кузнечной ковки. То есть примитивной сварки. Да и об особых свойствах дамасской стали можно говорить только после закалки. Отменный материал, особенно если нет под рукой нормальной стали, правда, дорогой очень, да и объёмы производства столь незначительны, что он доступен лишь избранным. Так вот и жили — единицы позволяли себе классные клинки, а остальные считали за великое счастье добыть хотя бы что-то железное.