Эрик - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 4

Уже в сумерках из-за поворота выглянули какие-то деревянные домики, обнесённые частоколом с воротами. Рядом, на некотором удалении стоял весьма солидный двор с оживлённым гомоном внутри. Это было похоже либо на большую деревню, либо на маленький городок с совершенно завораживающим видом, особенно «радовали» крыши, крытые гнилой соломой, и практически полное отсутствие следов технократической цивилизации. Ни мятой пачки сигарет, ни использованного презерватива. Даже дорога выглядела так, будто автомобиль не осквернял её своими покрышками. Всё выглядело девственно незагаженным. Это сильно настораживало и ещё больше усиливало версию оценки окружающего пространственно-временного континуума как глухого Средневековья.

Постояв немного на опушке леса и помявшись, обдумывая, что его ждёт, наш герой всё же решился двигаться к этому двору и посмотреть на всё поближе. Внутри было много гудящего народа — он пил, ел и шумел за простыми деревянными столами, сидя на не более сложных лавках. Вид у местных ребят был вполне обычный для сельской местности… в Средние века, то есть — грязная, примитивная одежда из домотканого полотна, оттеняющая такие же грязные лица и всклокоченные пакли волос.

Когда за Артёмом закрылась дверь таверны, практически все её посетители с побледневшими, удивлёнными лицами уставились на него. Артём хмыкнул, поклонился присутствующим и, не обращая внимания на массовый нескрываемый ступор, подошёл к мужику за стойкой. Там он на латыни спросил его о съёме комнаты для отдыха и ужине. Тот что-то помычал на каком-то немецком наречии, почесал затылок и, видя непонимание, крикнул какого-то Луку. Спустя минуту к ним подошёл молодой парень в рясе и выступил в роли переводчика, хотя латынь он, впрочем, знал очень плохо, что не сильно ускорило переговоры. Комната на ночь и ужин с завтраком обошлись в один обол, причём еды было — сколько съешь. Поев в комнате, Артём разместился на топчане, предварительно забаррикадировав дверь лавкой, раздевшись и умывшись. Минут через пять новоиспечённый парнишка уже порхал в объятиях Морфея.

Самым неприятным для него было то, что пришлось долго объяснять про воду для омовения. Это было так неожиданно для местных жителей, что только с третьего раза они сообразили, о чём именно он просит. Видимо, здешняя гуманоидная живность совсем не привыкла к регулярным водным процедурам. Как ни странно, но старые шутливые байки о «европейских грязнулях» оказываются вполне подлинными. Хотя это мелочи, по сравнению с тем, что ожидает его в случае, если это действительно — натуральное европейское Средневековье.

Утро наступило внезапно. Чтобы проснуться, наш соня с полчаса разминался и разогревал мышцы. Лишь после этого умылся оставшейся с вечера водой, оделся и спустился в общий зал поесть. Там было довольно свободно, несравнимо со вчерашней толпой, лишь несколько посетителей и хозяин. Когда Артём двинулся к стойке, желая заказать что-нибудь на завтрак, за спиной кто-то громко крикнул: «Эрик!» Само собой, наш герой не стал обращать на этот оклик никакого внимания и, дойдя до стойки, начал излагать удивлённо смотрящему на него незнакомому мужику, что он хочет есть. Свои мысли он пытался донести снова на латыни, а так как его собеседник ею всё же не владел, дело шло очень медленно и тяжело. Артём пробовал говорить на среднегреческом, но по увеличившемуся диаметру сосредоточенных глаз понял, что этот язык тот даже не слышал, в отличие от первого. Эта уже действующая на нервы забава могла бы продолжаться ещё довольно долго, но сзади подошёл один из посетителей, хлопнул его по плечу и что-то сказал хозяину таверны на уже знакомом германском наречии. Всё сразу пришло в движение, и через пару минут они сидели с незнакомцем за одним столом и завтракали.

Этот посетитель, представившийся Рудольфом, владел довольно терпимо латынью, так что с ним можно было поговорить. Это именно он окликнул Эрика, то есть его. Артём решил немного поиграть и сказал, что сильно ударился головой, так что ничего не помнит, даже своего имени и родного языка, только латынь. В доказательство он показал темечко, где под волосами разместился рассечённый участок кожи в корке запечённой крови. В общем, хорошо поев, они умудрились интересно поговорить. Рудольф оказался другом отца Эрика и хотел вчера с ним встретиться в этой таверне, стоящей возле небольшого городка Аарбург, что разместился на берегу реки Аар. Но не вышло. Позавчера вечером того почти со всеми детьми убили. Так что сегодня с рассветом всех покойников повезли в аббатство Мюнстер, чтобы подготовить к погребению. А его младшего сына и жену стали разыскивать. Думали, что они смогли сбежать от убийц, которых, кстати, уже поймали и развесили на деревьях около деревни. Новый знакомый оказался весьма любезным и, увидев скисшую физиономию парнишки, решил немного порадовать. Оказывается, у него остался дядя, живущий недалеко, в замке Ленцбург. После рассказа о доброте и отзывчивости любящего дяди Рудольф предложил туда Артёма проводить, само собой пообещав вернуться с ним к погребению семьи. Всё это было на удивление любезно, хотя настораживало. Но, увы, судя по лицу этого солидного белобородого мужчины, просто сиявшего от счастья при виде случайно выжившего сына своего горячо любимого друга и аккуратно расставленных людей, незатейливо выполняющих роли посетителей, выбора у Артёма не было. Так что ему тоже пришлось улыбнуться и максимально радостным голосом заявить о том, что он безмерно благодарен столь доброму и порядочному человеку и с радостью примет его помощь. Слово за слово, но через полчаса они уже ехали рысью по дороге с небольшим эскортом. Артём трусил на кобыле рядом с Рудольфом, а тот ему с добродушной улыбкой рассказывал какие-то забавные байки о похождениях с его отцом.

Замок Ленцбург встретил их мерзким мелким дождиком. Заботливый Рудольф сразу же распорядился накормить парня, а сам куда-то умчался. По всей видимости, докладывать о прибытии «ценного груза». Чем дальше Артём заходил в своей игре, тем больше она начинала ему не нравиться. Какое-то неприятное предчувствие терзало его. Только пришёл в себя после травмы, как оказался втянут в крайне опасную авантюру, вероятно династическую. С одной стороны, это радовало, так как иметь в Средние века благородное происхождение значило быть человеком, а не мусором. С другой стороны, отношения внутри тех семеек были крайне кровожадные — прирезать родного сына из-за подозрений в желании отнять трон было вполне нормально и обыденно. Хорошо хоть, не пристают к нему по поводу его латыни. Дело в том, что прислуга в замке обращалась к нему на своём, птичьем языке, а он им отвечал на латыни. Правда, не очень понимая вообще, что они говорят. Вероятно, они думали, что он зазнался или издевается над ними. Забавно было, что его узнавали, особенно те две весёлые девчушки с кухни — они аж запищали от восторга, когда он попался им на глаза. Поев, Артём разместится на лавочке и решил немного вздремнуть. Но толком поспать не получилось, так как его разбудил посыльный, предложивший следовать за ним. Артём протёр глаза, потянулся и, зевнув, пошёл за посланником, который проводил его в большой зал.

Его ждали. Помимо Рудольфа там было ещё семь человек, один из которых сидел на внушительном стуле в дальнем торце стола. Остальные были рассредоточены по комнате: кто сидел за столом, кто у камина, кто прохаживался вдоль массивного гобелена. Увидев вошедшего Артёма, мужчина, важно восседавший в торце стола, встал и с радостным лицом направился обнимать его. Позже его представили как Карла фон Ленцбурга, барона этих земель. Надо уточнить, что баронство образовалось совсем недавно. Двоюродный дядя Карла — Ульрих IV был последним представителем графского дома Ленцбург и после своей смерти, последовавшей в 1173 году, завещал свои владения императору Фридриху I Барбароссе, с которым вместе ходил во 2-й Крестовый поход. Однако замок с землями очень быстро перешёл в руки благородного дома Кубург через приобретение аллодиального права на лен и брак благородной Ричинзы фон Ленцбург, дочери Ульриха IV, с графом Харманом III фон Кубургом. Поначалу было решено использовать сенешаля для управления новыми землями, но он плохо справлялся со своей работой из-за неудержимого и ловкого воровства. Старый Харман был милостив и закрывал на это глаза. Однако, когда в 1180 году после смерти отца Ульрих V фон Кубург взошёл на графский трон, было решено немедля создать вассальное баронство с целью повысить эффективность управления в этих землях. Да и родственники его мамы давно на шее сидели — не грех им и поработать. Поэтому братья Карл и Генрих были произведены из рыцарей в бароны фон Ленцбург и получили в совместное управление часть земель старого графства — замок с окрестностями и восемь деревень, стоящих анклавом, возле аббатства Мюнстер. Одна беда — некогда дружные братья люто возненавидели друг друга и начали бороться за полный контроль над леном. Чего они только не вытворяли, но граф был неумолим — его потешала их возня из-за того объедка, что он им кинул. Так вот, этот самый Карл фон Ленцбург оказался его родным дядей, а потому его сияющая физиономия совершенно не внушала доверия, и Артём напрягся, ожидая подвоха. К счастью, любимый родственник вполне терпимо владел латынью, так что особых проблем их разговор не вызвал — тихая милая беседа в кругу семьи. Нашему герою было любопытно видеть в глазах собеседника неприкрытое желание его убить, которое боролось с благоразумием, так как подобные дела нужно всё же делать аккуратно. Поэтому он потешался от души, выжимая из себя всю доступную учтивость, циничность и сарказм.