Что делать, если твой классный руководитель – Сатана (СИ) - "Шеол". Страница 17

Я, стараясь не думать, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, глубоко втянула в грудь воздух и в следующий миг ощутила, что контроля над телом у меня больше нет...

Часть 22

Ощущение было, как ни крути, не из приятных, я вроде бы по-прежнему чувствовала все, но даже мизинцем пошевелить не могла, разом превратившись в беспомощного наблюдателя. Может, зря я ему доверилась?

– Если будешь сомневаться, помогать не стану, – послышался в моей голове недовольный голос Дьявола.

Вот тебе раз... Он, теперь, оказывается все мысли мои читает! Вот это наглость! Так, стоп... Все?! Сейчас определенно хорошо бы о некоторых вещах не думать, а они, как назло сами в голову лезут...

– Слушай, я не знаю, на что способно твое тело, но на вид довольно хрупкое и недостаточно гибкое, – скучающе проговорил Сатана, уворачиваясь от очередного удара.

– Ну еще бы, я ж тебе не трехметровый амбал и не балерина.

– Можешь не язвить? Это отвлекает, знаешь ли. В общем, если начнешь испытывать сильные перегрузки, просто скажи, ясно?

– Ясно-ясно. Мог бы и не заботиться так уж... Я выносливая, хоть по мне и не скажешь.

– Ну-ну, – скептически хмыкнул он и тут же материализовал у меня в руках свое оружие.

Ух ты, тяжелая штука, однако, хотя на ощупь приятная, да и терпеть пока что можно. Если руки пару дней поболят, это ничего страшного.

Физик начал что-то выкрикивать, гневно потрясая головой, и в два раза сильнее размахивать мечом.

– Плохо, – выдохнул Дьявол, – если я буду тебя жалеть, мне к нему не подобраться.

– И что же ты предлагаешь? – всерьез опасаясь за свою жизнь, спросила я.

– Потерпи.

Твердо, словно приговор, мать твою... А я ведь теперь и отступить не могу, пошевелиться тоже.

Горячая волна ударила в лицо, я лишь глаза успела зажмурить. И это, по сути говоря, спасло мое и без того слабое зрение. Легкие невыносимо обожгло, и я надрывно закашлялась, чувствуя во рту явственный привкус крови. Каждый вдох теперь отдавался в груди невыносимой до одури болью, будто у меня вместо органов дыхания остались обугленные головешки, похуже, чем у самого заправского курильщика, и теперь их остатки выходят с кровью через хриплый выматывающий кашель. Никогда, еще ни разу в жизни мне не было так больно, аж перед глазами все темнеет...

– Ты меня угробить захотел?! – даже внутренний голос звучал так кипяще надломленно, что становилось страшно.

– Просто доверься мне. Я не позволю тебе умереть, слышишь? – твердо ответил Дьявол.

Интересно, а сам-то он чувствует?..

Неожиданно физик оказался прямо перед моим лицом, сталь занесенного меча мутно блеснула на полускрытом в желтоватой дымке солнца, и я приготовилась к худшему, пока не обнаружилось, что руки сами собой удерживают странное оружие демона поперек вражеского клинка. Лезвия оттуда то появлялись, то вновь растворялись в воздухе, так что я даже со своим отстраненным от происходящего мутневшим сознанием не смогла сосчитать, сколько их было. Однако они вывернули огромный меч физика так, что он со звоном упал на каменную плиту. Пока учитель офигевал от сего события, опомниться ему не дали. Один из клинков тут же ударил ему в живот, на меня брызнули горячие капли крови. Фу, мерзко...

– Что ж, раз так, давайте проведем сеанс экзорцизма, – зло прохрипел он, тут же начав что-то бубнить себе под нос, из чего я различила только нечто вроде: „И расточатся враги его”.

А после этого начался ад... Тело буквально вывернуло наизнанку, изнутри будто что-то когтями рвануло. Голос уже совсем не был похож на мой. Не мог он быть у меня таким хриплым и грубым. А глаза застлала какая-то безумная дымка, мне казалось, что они вот-вот лопнут, из ушей медленно текло что-то теплое, о том, что это могла быть кровь, даже думать не хотелось. А когти изнутри драли все сильнее, будто силившись отделить от меня что-то, а может, и попросту на части разорвать. Как же больно... Хрустят кости. Больше никогда на такое не соглашусь. Если выживу...

Наконец приступ прекратился, почти погрузив меня в безумную эйфорию небытия.

– Вставай, – велел Сатана. – Сама.

– Ты шутишь, наверное, да? – голос отразился в голове особенно четко и странно спокойно.

– Нет. Поднимайся.

Я с трудом сглотнула накопившуюся во рту кровь и попыталась подняться на ноги, но колени дрожали так, что я вновь упала на горячий камень, разодрав щеку. Сдаваться стыдно...

И поэтому вторая попытка была уже более успешной, я оперлась на вонзившееся в камень оружие и, придерживаясь за рукоять, с трудом поднялась на ноги и выпрямилась, несмотря на не проходящую в груди боль.

– Что ты такое?! Да как так?! – задохнулся физик. – Умри!

Я почему-то улыбнулась. А может, это уже и не я была. Но учитель в панике сделал  шаг назад, тут подошва соскользнула с камня и он, покачнувшись, полетел вниз. Я даже осознать ничего толком не успела, только страшно стало оттого, что я вот так же могла в этом ядовитом тумане исчезнуть. И больше ничего.

Дымка начала медленно рассеиваться, пока мы вновь не оказались в кабинете истории.

Часть 23

Колени задрожали, и я бессильно сползла на пол.

– В общем, Макарова, жду тебя на уроке, – с какой-то странной интонацией произнес стоящий рядом физик и вышел за дверь.

Я так и осталась сидеть на полу, бессмысленно уставившись перед собой. Что только произошло? Что сейчас происходит? С каких это пор моя нормальная размеренная жизнь превратилась в кошмар?!

– Куда... Куда все раны делись? – странным непривычно дрожащим голосом спросила я.

– Так уж устроены альтернативные миры. Раны, нанесенные в них, не переносятся в этот. Но есть одно исключение. Если умрешь там, то и здесь тоже... Ты как, встать можешь? – Дьявол склонился ко мне, протягивая руку.

Я лишь кивнула и схватилась за нее. И тут же меня словно током ударило. В голове будто кран какой-то не ощутимый до этого открылся, из которого в сознание потоком хлынули чьи-то воспоминания. А вернее – их неясные обрывки. И от этого стало вдруг тяжело и страшно. А еще больно, неясно отчего, и мутно. Словно что-то старое-старое  и давно позабытое вспомнилось. И кровью вновь запахло, дымом и раскаленной сталью. Сама не знаю, откуда мне известен был столь редкий по своей природе запах, которого может и нет вообще, но подсознание само определило его именно так. Что же... это... Чьи все эти воспоминания? Или, быть может, мои?

– А знаешь... – я кое-как умудрилась подняться на ноги, потом осторожно протянула руку и коснулась щеки демона, откинув с лица светлые волосы. – Я ведь тебя помню... Кто я вообще, а?

Он что-то шепнул одними губами, а потом как-то досадливо тряхнул головой.

– Нет, быть такого не может. Знаешь, что, давай дома поговорим, а сейчас на урок иди.

Я, коротко вздохнув, схватила портфель и поспешно вышла из класса. Фраза его чем-то сладким отдалась в душе. Может, все потому, что у меня наконец появился кто-то, с кем можно о чем-нибудь поговорить дома. Даже не важно, о чем... И теперь-то он уж точно никуда от меня не денется, хе-хе...

Физик, к счастью, никак не отреагировал на то, что я ввалилась в класс посередине урока и, не утруждая себя объяснениями, потопала на свое место. Он невозмутимо продолжил объяснять задачу о каком-то несчастном космическом корабле, которому надо было в краткие сроки уклониться от надвигающегося метеорита. Да кого вообще волнует, с каким ускорением он должен двигаться? Я вот, например, спать хочу из-за того, что вчера полночи по улицам шаталась.

Неожиданно дверь класса открылась, и на пороге появился как всегда расслабленный и неизменно спокойный завуч.

– Та-ак, директор сегодня не пришел, – протянул он, обращаясь к физику, – вы, стало быть, замещать будете.

Естественно, не пришел. Как он к вам придет, по кускам что ли?

– Вот еще чего не хватало, – вздохнул в ответ физик. – Перебрал небось вчера, оно и... – прибавил он значительно тише, склонившись к завучу.