Что делать, если твой классный руководитель – Сатана (СИ) - "Шеол". Страница 65

Я подбежала к нему, едва только меч вновь превратился в маленький амулет на шею. Подбежала и молча уткнулась носом в плечо, понимая, что пачкаю его уже и так залитую кровью одежду. Но он был не против.

– А крылья у тебя красивые, – тихо пробормотала я, разглядывая их, но мне и правда нравились.

А потом я поняла, что, наверное, большую дурость сказала, и чуть не проглотила язык. Но Князь только усмехнулся.

– Идем, вон смотри, мир разрушается, – он указал на большую трещину в небе. Я даже рот раскрыла от удивления. И тут возле нас, чуть поодаль, развернулась большая «черная дыра», портал, может.

– Подожди! Я... Юлька как же? Ты говорил, что раны, полученные здесь на наш мир не переносятся.

– Я так говорил, – он обернулся ко мне, – но я не вселенская добродетель, чтоб спасать каждую дурную девку.

– Я... т-тогда... – слова давались с трудом, я, задыхаясь, говорила, – сама не пойду. Ну разве я о многом прошу? Ну пожалуйста...

Князь только языком цокнул раздраженно и выдавил ужасно неохотно:

– Ладно.

– Никчемная, – а нас опередили... – какое же ты ничтожество, – с таким неподдельным презрением, – ты не достойна служить Создателю.

Метатрон, весь «насквозь помятый и покоцанный», занес над собственным медиумом его же копье. И так же быстро без сожалений опустил. Я на миг зажмурилась. Своих же...

Как же так?

Хотя, конечно, глупо спрашивать.

Дьявол говорил, что смерть в «мире иллюзий» проецирует смерть в настоящем мире...

А Юлька умерла. Внутри все дрожит. По струнам души скрежещет ржавое железо. До ужаса нещадно. Убейте, а?

– Аня, – Князь позвал настойчиво. – Пора торопиться.

Трещин на небе все больше.

Я отвернулась. Дала ему руку. Теперь все будет иначе.

Дьявол потянул меня за собой, и последнее, что я услышала: барьера против перемещения Сиеры в наш мир больше не существует.

Часть 68

В голову ударила кровь, там зазвенело все, будто кто-то изнутри с силой по металлическому гонгу колотил. Я остановилась, как вкопанная, вырвав свою ладонь.

С неба начинали сыпаться осколки, словно бы штукатурка. Как странно...

Не думала, что когда-нибудь такое увижу.

– Аня! – рыкнул Дьявол.

Справиться с собой не могу. Все болит. Как же сильно...

Я хотела вернуться к Юльке, потому что вину за произошедшее чувствовала на себе. Но Князь не позволил.

– Успокойся, слышишь, – тихо прошептал он мне на ухо, – или я тебя ударю.

Я с трудом попыталась взять себя в руки. Вот сейчас очень не помешало бы, если б меня ударили. Или водой ледяной окатили.

– Все хорошо, это обычное расстройство. Тебе уже трудно управлять собой, потому что время на исходе. Просто успокойся, доверься мне, – Дьявол говорил, не повышая тона, размеренно и вкрадчиво, а еще строго.

Забери меня отсюда. Я сама не знаю, что делается.

Юлька... Какое это, наверное, ужасное чувство, когда тебя убивают свои же. Противно до омерзения. В этом столько лжи пафосной и перегнившей, что тошнить начинает...

Внезапно от тела девушки отделалась какая-то странная штуковина и, припадая то на один бок, то на другой, полетела к нам.

– Что за шняга? – я отскочила, а Князь на месте остался, подставив палец. И «штуковина» на него тотчас приземлилась, накрепко ухватившись цепкими лапками.

Точнее описывая, это был маленький черный помпон с крылышками и большими глазами, сверкавшими из-под шерсти. Не было ни клюва, ни рта, ни чего-то подобного еще, только уши торчком, как у летучей мыши, и маленький хвостик.

– Это уголек, – пояснил Сатана, – они рождаются из последней мысли умершего. Ну, если мысль, конечно, того стоит. Какой она была, ведомо только им одним. И никогда не разглашается под строжайшим секретом. Кстати, угольки понимают слова и часто умеют разговаривать. Вот, возьми, не бойся, – он протянул комочек мне.

– Ой... – я опасливо подставила ладони, но угольку они не полюбились, и он, вспорхнув, сел мне на плечо. В кожу едва заметно впились малюсенькие коготки.

И тут плиту под нами затрясло. С неба сыпалась уже не просто «штукатурка», и даже уже не кирпичи, а огромные булыжники. С неприятным скрежетом рвались ржавые цепи, разрушались скалы. Умирал мир, созданный тем, кого больше нет. Через каких-то несколько минут, надо полагать, он обратится в пыль.

– Аня, – послышалось твердое.

Больше звать не пришлось, я, с трудом удерживаясь на ногах от тряски и спотыкаясь то и дело об обломки скал, разбросанных по плите, пошла за Дьяволом.

Всего через несколько мгновений там, где недавно стояли мы, образовалась пропасть.

***

Я сидела на коленях у Дьявола, апатично уставившись в кружку с чаем. Спать хотелось очень. Наверное, мне надо было выплакаться просто, но оно не плакалось почему-то, только на душе пусто было, глухо и мертвенно спокойно. Медленно слипались глаза. Но пока нельзя. Если я сейчас засну, то потом не смогу даже попрощаться. Приборы в кабинете Вельзевула пикали мерно. Усыпляя. Уголек на этот раз пристроился у меня в ладонях.

– Это твое окончательное решение? – негромко спросил Дьявол, чуть склоняясь ко мне.

– Да, – вздох, – только... Я вот сейчас засну до утра, наверное. А потом мне нужны будут сутки с тобой наедине, ладно? Сутки у нас есть?

– Сутки, пожалуй, есть, – Князь кивнул.

Еще никогда не буду так дорожить каждым часом. Да что там, мгновением каждым... Сказать бы Дьяволу, чтоб прекратил меня по волосам гладить, а то засну раньше времени, да духу не хватит. Черт.

Голова все еще противно гудела, даже не думая переставать. Да уж, не дает мне Сиера покою...

Наконец дверь скрипнула.

На пороге объявился Белиар, а вслед за ним и Нечистый. Сердце как-то недобро сжалось. Но не собирается же оно меня подвести в самый ответственный момент? Я спрятала уголька в ладонях, чтобы раньше времени не вылез. А он там шебуршать, как назло, начал.

– Искренне поздравляю с победой, – не без доли ехидства произнес Белиар.

– Привет, – я тихо поздоровалась с Искариотом.

– О, так вы победили все-таки, – он закинул руки за голову. – Молодцы, правда.

– Угу, и это... Ну... – черт, что же сложно-то, чуть что – мямлить начинаю.

– С Юленькой дрались, да?

– Д-да, – я вздохнула, давясь словами, и оглянулась на Дьявола, тот кивнул, демонстрируя, что за меня этого говорить не собирается, но все равно молча поддерживает, – она... Юлька умерла... – я вновь уставилась в свой стакан, сжимая его так, что он чуть не треснул.

– М-м-м, вот как... – неопределенно протянул Иуда, лица я его видеть не могла, поэтому половина эмоций осталась мне так и неизвестна, – что ж, мы говорили с ней об этом, она ведь знала, что проиграет. Ей просто было нельзя об этом думать. Теперь, когда ты...

– Это Метатрон был, – хрипло перебила я.

– Какая уж теперь разница... У-мер-ла, да? – он по слогам произнес. До чего же странный. – Всего лишь еще одна заблудшая душа...

Я, сделав над собой усилие, подняла глаза. Все же, нехорошо их прятать сейчас.

Иуда взял со стола скальпель и закатал рукав рубашки, приложив лезвие к обнажившейся коже.

– А ну прекращай! – рыкнул Белиар, отвесив ему такой подзатыльник, что у Нечистого слетели очки и разбились, едва коснувшись пола.

– Ох, господин Белиар, – Искариот вздохнул, неохотно возвращая на место скальпель и потирая ушибленную голову.

– Он немножко мазохист у нас, – пояснил темноволосый демон, еще раз, видимо, для закрепления, ткнув Нечистого локтем в бок.