Пленение Селии - Валентайн Мицци Сцерето. Страница 19

Хотя сэра Джейсона возбуждала соблазнительная встреча с таким нежным молодым анусом, он с волнением думал, удастся ли добиться еще одного оргазма. Внутри девушки казалось свободно, словно там гостило слишком много мужских инструментов и лишили эту магистраль упругости. Однако пока она продолжала энергично двигаться на нем, он закрыл глаза и сосредоточился, наслаждаясь запретными ощущениями ее горячего прохода. В обществе, к которому он принадлежал, ему будут завидовать, поскольку невозможно было представить, чтобы английская девушка согласилась на такое вторжение. На такое мог бы согласиться английский мальчик, если бы сэр Джейсон имел склонность к педерастии. Узнав, что он обладал девушкой в расцвете юности, вторгаясь во все ее отверстия, друзья точно позеленеют от зависти!

Запах дешевого, надоедливого грима на щеках и губная помада дразнили ноздри сэра Джейсона, пока он мысленно представлял всех мужчин, которые раньше могли наслаждаться этой обманчиво-наивной прелестницей таим недозволенным способом. Он почти жалел ее, ибо она была совсем юной. Ведь этой малышке следовало сидеть дома и помогать матери в ее хлопотах, а не продавать свое детское тело таким иностранным туристам, как он.

Однако столь редкие чувства сострадания быстро выветривались из головы и сердца сэра Джейсона, когда он видел свой возбужденный орган, торчавшим из этой маленькой задницы, в которую грубо вклинивались множество неизвестных пенисов. Его ум лихорадочно вообразил сценарий, в котором чернокожий гигант беспощадно вонзает и вытаскивает из отверстия между ягодиц девичьей задницы инструмент величиной с дубину. Именно такого стимула не хватало сэру Джейсону, чтобы компенсировать вялость горячего прохода, который сейчас безжалостно долбила его собственная дубина, до отказа заполняя её соками. Девушка еще плотнее придвинула к нему свой бедра, заставляя головку его извергающего семя члена проникнуть в самые глубины ее прямой магистрали.

Когда сэр Джейсон встретил своего спутника на следующее утро за завтраком, тот хитро улыбнулся.

— Как тебе вчера понравилась наша маленькая Камико? — спросил он и сладострастно подмигнул ему.

Образ девушки с кукольным лицом, бесстыдно предлагавшей свою крохотную задницу, подсказал ему достойный ответ — в его штанах произошло настойчивое движение, которое не осталось не замеченным для его друга. Откровенно говоря, этот парень и сам не отказался бы отведать внушительную выпуклость или, раз уж на то пошло, позволил бы ей отведать себя, и он вздохнул с сожалением. Возможно, во время другого путешествия…

Наслаждаясь этими милыми сердцу воспоминаниями о прошлых приключениях, сэр Джейсон застал свою задумчивую пленницу одну в библиотеке. В этот мрачный день причиной одиночества Селии явилось не наступление женского недомогания, а он всегда знал, когда она страдала от месячных, ибо считал своим долгом знать о ней все, особенно когда дело касалось ее интимных переживаний. Будучи умной молодой женщиной, Селия не могла сидеть сложа руки, поскольку привыкла заниматься полезным делом, пока не вмешалась судьба в лице сэра Джейсона Хардвика, коренным образом изменив обычное течение ее простой жизни.

Сэр Джейсон был доволен и польщен тем, что Селия открыла его библиотеку и получала немалое удовольствие от находившихся в ней книг. Сегодня она погрузилась в переплетенную кожей «Одиссею». Отдавшись своим думам, она жадно переворачивала страницы изящными пальцами и покусывала пухлую нижнюю губу. Эта соблазнительная картина побудила сэра Джейсона объявить о своем присутствии, ибо воспоминания чрезвычайно возбудили его.

Чувствуя обращенный на нее взгляд, Селия подняла глаза и увидела сэра Джейсона, облокотившегося на дверной косяк и смотревшего мрачно и напряженно. Почувствовав жар, она положила раскрытую книгу на подушку дивана, на котором полулежала, и задалась вопросом, как долго он там стоит и смотрит на нее. «Какой же он странный и трудный человек», — подумала она, а в ее животе начался знакомый и невольный трепет. Она предположила, что сэр Джейсон явился сюда не без причины. А причина могла быть лишь одна.

Спустя несколько минут Селия узнает ее.

Воспоминания о Бангкоке зародили в его голове новую идею, и он решил призвать своего робкого кузена на помощь. Хотя он не отказался бы от попытки снова отведать прежние удовольствия, которые ему в этой комнате доставило тело Селии, но подобные кровавые прелести сейчас были ему не по вкусу.

У него были другие планы.

Смирившись с ролью сексуальной рабыни сэра Джейсона, Селия поднималась вверх за ним в его комнату, где ей велели раздеться. Слишком устав и лишившись духа сопротивления, Селия послушалась и разделась, сохранив лишь слабый барьер в виде трусиков. Селия поежилась в холодной комнате, надеясь, что его действия не будут слишком жестокими; она также надеялась, что не унизится еще раз, дойдя от них до оргазма. Сэр Джейсон и в самом деле прилагал особые усилия, чтобы воспламенить низменные желания, дремавшие в ней, и наслаждался своими частыми успехами. Какой жгучий стыд испытывала Селия каждый раз, когда его темные глаза с таким пониманием заглядывали в ее глаза, и в них светилось осознание правды. Ей хотелось спрятать лицо, спрятать свое тело, особенно проклятую влажность, которую он так умело вызывал.

Сэр Джейсон исчез в ванной и вернулся с мягким полотенцем, которое положил на кровать. Заметив, что Селия разделась не полностью, он грозно сверкнул глазами, сердитый взгляд исказил его красивое лицо. Этого было достаточно; одна лишь угроза применить насилие становилась достаточным стимулом к повиновению. Быстрым движением Селия сбросила этот тонкий атрибут нижнего белья и ногой отбросила его в сторону, а ее сердце тяжело стучало от страха неизвестности, пока она раздетая стояла перед ним и покрывалась гусиной кожей. Сэр Джейсон сосредоточился на пушок рыжеватых кудрей, венчавших лонную дугу, его вспыхнувший гнев столь же быстро улетучился. Загадочная улыбка играла на его губах, когда он повел ее к постели и заставил лечь на полотенце. Вдруг появился Колин, сэр Джейсон отвел его в сторону и шепнул что-то на ухо. Став пунцовым, Колин смущенно взглянул на Селию, но та не могла ничего сказать возлюбленному насчет столь странных действий. Колин исчез, похоже, выполняя какое-то поручение. Сэр Джейсон еще раз вошел в ванную, оставив Селию одну и в полном недоумении, на фоне полотенца ее бледная плоть казалась синей.

В течение нескольких минут она слышала, как сэр Джейсон что-то ищет. Он поднимал такой шум, что создалось впечатление, будто перестраивает всю водопроводную систему. Когда наконец снизу вернулся Колин с тазом в руках, его кузен все еще возился в ванной. Селия вопросительно подняла брови, ожидая, что Колин объяснит присутствие этого таза. Однако объяснений не последовало. Колин переминался с ноги на ногу, словно затягивая время. Так оно и было, ибо он не мог не насладиться обнаженными прелестями Селии, хотя ловко избежал тревожного взгляда ее голубых глаз. Сочные земляники, венчавшие ее груди, превратились в два твердых стержня, и Колин подошел, собираясь взять их в рот. Как только его губы приблизились к ближайшему из них, нетерпеливый голос кузена отвлек его.

Селии не придется долго ждать; оба кузена вышли из ванной с выражением решимости на лицах. Сэр Джейсон появился у постели, вооруженный безопасной бритвой и фарфоровой чашкой с новой порцией его любимого крема для бритья, в который было добавлено масло сандалового дерева. Колин все еще держал свой тазик. Тот был наполнен водой, в холодный воздух поднимался пар. Вдруг она поняла предназначение этих разрозненных предметов и сжала бедра, чтобы защититься от нового покушения на ее интимные части.

— Не надо, — слабо выдавила она, не в силах вынести мысль о том, что эти мужчины изуродуют ее, лишив последнего прикрытия скромности.

— Дорогая Селия, — замурлыкал сэр Джейсон с угрозой в голосе, — пожалуйста, не сопротивляйся нам, ибо мы можем поранить тебя.

Селия не могла не догадаться о скрытом в этих словах намеке, и в ответ изящная плоть ее клитора испуганно дернулась. Слезы отчаяния затуманили ей взор, ибо она ничего не могла сделать, а только лежать, позволяя сэру Джейсону и человеку, который должен был бы защитить ее, приступить к столь позорному действу.