Пятьдесят запретных желаний - Андерсон Марина. Страница 2

В это же время аналогичный разговор вели, устроившись на заднем сиденье не менее комфортабельного лимузина, Эдмунд Митчелл и его супруга Нелл. В браке они состояли уже десять лет, поэтому с радостью приняли предложение Льюиса составить им с Харриет компанию. Правда, в свои творческие планы режиссер их не посвящал.

– Ну разве это не великолепно, милый?! – с энтузиазмом воскликнула Нелл вот уже в двадцатый раз за время поездки, глядя в окно автомобиля.

– Что именно, дорогая? – невозмутимым тоном спросил Эдмунд, хотя готов был взорваться.

– Дождь, конечно! Вот почему все англичанки так хорошо выглядят! У них у всех такие свежие лица, просто кровь с молоком, персик со сливками! А не сушеный чернослив.

– В таких потоках нетрудно и утонуть, дорогая, – заметил Эдмунд. – Ты, кажется, забыла, что я родился в Англии. Местный климат способствует развитию ревматизма, а у ревматиков всегда лихорадочный румянец на щеках. Это вовсе не признак отличного здоровья, так что не завидуй англичанкам. Мне лично больше нравится климат Беверли-Хиллз.

Нелл сжала его бедро.

– Не ворчи, милый! Мы только начинаем наш отпуск в этих местах, а ты уже пугаешь меня ревматизмом! Разве ты не говорил, что обожаешь Корнуолл?

– Обожаю, когда здесь хорошая погода. А сейчас льет как из ведра. В Америке таких затяжных дождей не бывает.

Нелл улыбнулась, зная по опыту, что с ним лучше не спорить. Эдмунд не любил, когда его ловили на промахе или указывали ему на неточность в его аргументах. Он был скрупулезен во всем и привык доводить начатое до конца. Эта черта характера проявлялась и в его отношении к супруже ским обязанностям, с ним Нелл всегда кончала. Вот и сейчас он возбуждал в ней желание заняться любовью. Нелл вспомнила, как они делали это несколько часов назад, и заелозила на кожаном сиденье.

Эдмунд был неутомим в кровати, он мог овладевать ею вновь и вновь всю ночь напролет и повторить соитие на рассвете. Нелл всегда первая просила о пощаде, он доводил ее до изнеможения. Однако порой она ловила себя на мысли, что его педантичность и скрупулезность в сексе рано или поздно доведут ее до нервного срыва.

Эдмунд обожал делать все медленно и обстоятельно, смакуя детали, оттягивая финальный ослепительный миг, и это действовало Нелл на нервы. Она бы предпочла испытать напор, энергию, натиск и бурный финал. Но ей оставалось лишь мечтать, что Эдмунд хотя бы раз овладеет ею без долгих и нудных предварительных ласк, по-солдатски, жестко и быстро.

Эти мысли могли чересчур далеко ее завести, она спохватилась, что забрела в глухие дебри фантазии, и прервала их ход. Что ни говори, с Эдмундом ей повезло. Он окончил привилегированную среднюю школу в Итоне, рано начал играть на фондовом рынке и теперь, миновав сорокалетний рубеж, мог себе позволить вложить часть своего состояния в постановку порнографических фильмов. Он стал влиятельным продюсером, значительной фигурой в закулисном мире искусства, пользовался почетом и уважением режиссеров и актеров. Благодаря его популярности Нелл познакомилась со многими известными людьми и вела богемную жизнь, о чем и не мечтала в юности.

Основанный на взаимной сексуальной привязанности, их брак до сих пор оставался прочным. Эдмунд устраивал ее во всех отношениях, он удовлетворял ее, как никто другой, и она намерена была приложить все усилия, чтобы сохранить такое положение в будущем. Эдмунд был женат в третий раз, следовательно, ей требовалось постараться, чтобы у него не возникло соблазна попытать счастья с другой женщиной. И Нелл держала в своем арсенале множество женских хитростей, умело играла на пристрастиях мужа.

Эдмунду нравились женщины, любящие хорошо поесть и имеющие пышную фигуру. Нелл подбирала одежду, подчеркивающую ее прелести. И даже спустя десять лет после свадьбы она умудрялась возбуждать его, надев черное облегающее платье и массивные золотые браслеты и кольца. В таком виде он с удовольствием выводил ее в свет, зная, что под платьем на ней ничего нет. Даже к завтраку Нелл одевалась и причесывалась очень тщательно, чтобы напомнить ему, что он женат на сексуальном символе многих английских мужчин – эффектной пышнотелой блондинке.

– Долго нам еще придется ехать до места, милый? – открыв глаза, спросила Нелл и потрепала мужа по жестким курчавым темным волосам.

Эдмунд взглянул на свои наручные часы:

– Еще полчаса, дорогая! Так что поспи еще немного, это тебя освежит. Наша поездка действительно длится довольно долго.

Нелл вновь откинулась на мягкое сиденье и закрыла глаза. Приезжать утомленной в Пенруанский дворец ей не хотелось, разговаривать Эдмунд не желал, поэтому разумнее было последовать его совету и поспать.

Когда супруга задремала, Эдмунд Митчелл уставился в окошко, за которым бушевал вселенский потоп, и задумался над тем, отчего в его жизни все складывается не так, как бы ему хотелось. Несомненно, в предыдущие его приезды в Корнуолл тоже шел дождь, но пасмурные дни выпали у него из памяти, остались воспоминания только о погожих и веселых днях, связанные с наиболее счастливыми и удачными моментами его молодости.

Дыхание Нелл замедлилось и стало ровным. Следовательно, она угомонилась, с облегчением подумал он. Эдмунд расслабился и устроился в углу салона автомобиля поудобнее. Нелл начинала ему надоедать. Его идеалом была умная, чувственная и одновременно отзывчивая женщина, разделяющая его интересы и склонности как в сексе, так и в интеллектуальных занятиях. Однако до сих пор ему так и не удалось осуществить свою мечту.

На первых порах ему казалось, что Нелл близка к его идеалу, но спустя десять лет после их знакомства он осознал, что ему не удастся отшлифовать ее до нужной кондиции, убрать недостатки. Мечта о совершенной подруге так и осталась иллюзорной. То, что раньше доставляло ему удовольствие, теперь все чаще его раздражало. Она мнила себя актрисой, но так и осталась стриптизершей из сомнительного ночного клуба в Новом Орлеане. Ее претензии на славу актрисы не имели под собой никакого основания. Нелл была лишена таланта перевоплощения. Впрочем, он женился на ней исключительно по велению сердца, привлеченный ее сексуальными формами и веселым, неунывающим характером. К сожалению, ее характер в последнее время стал портиться, и Эдмунд подозревал, что и он вызывает у нее раздражение. Своими мыслями он, разумеется, с женой не делился, надеясь, что все со временем утрясется.

Два дня назад он случайно увидел Харриет, и тогда в его внутренний мир ворвались сомнения. Харриет овладела его помыслами, желаниями, стала навязчивой идеей, он понял, что должен овладеть этой женщиной любой ценой и, если удастся, сделать своей новой женой.

Пожалуй, Льюис сразу же его раскусил, но, по непонятным причинам, притворился, что будет даже приветствовать их легкий флирт. Более того, он предложил им с Нелл составить им компанию во время их с Харриет медового месяца. Эдмунд был слишком разгорячен, чтобы ломать голову над его истинными мотивами. Он просто принял предложение и намеревался при первом же удобном случае сделать Харриет своей любовницей.

Он уважал Льюиса как режиссера, ценил его работы, с готовностью финансировал его новые фильмы. Однако все это не остановило бы его, если бы их отношения с Харриет зашли чересчур далеко. Страсть, на его взгляд, была движущей силой всех человеческих поступков, вечным двигателем истории, не менее мощным, чем мотор лимузина, в котором он несся под дождем по мокрому шоссе. Угрызения совести ему были чужды, совесть он считал химерой. Тот факт, что Харриет связала себя с Льюисом брачными узами, не останавливал его, а только раззадоривал. Ведь запретный плод, как известно, самый сладкий.

*

К тому времени когда Харриет и Льюис наконец добрались до Пенруанского дворца, дождь стих и превратился в изморось. Поместье окуталось густым туманом. И, выходя из лимузина, Харриет с наслаждением отметила, что погода стоит сырая, но теплая, не такая омерзительно холодная и промозглая, как в Лондоне в эту пору.