Нераздельные (ЛП) - Шустерман Нил. Страница 4

Грейс Скиннер, сидящая рядом с Рисой, нервно потирает ладони: еще чуть-чуть — и загорятся.

— Оно больше, чем хлебница? — осведомляется она.

— Скоро сама увидишь, — откликается Соня.

Коннор понятия не имеет, что такое хлебница, но, подобно всем тем, кто хотя бы раз играл в «Двадцать вопросов», представляет себе ее размеры. Только поэтому, ожидая, пока появится предмет подходящей величины, Коннор тоже еще не истер себе ладони до крови.

Слушая давешний рассказ Сони о муже, Коннор не ждал больших открытий, рассчитывая в лучшем случае на крупицу полезной информации: например, почему «Граждане за прогресс» так боятся не только самого Дженсона Рейншильда, но даже памяти о нем. Чету Рейншильдов, лауреатов Нобелевской премии в области медицины, попросту вымарали из истории. Коннор надеялся, что Соня хотя бы прольет свет на этот вопрос. Но такого он не ожидал!

— Представь себе, что ты изобрел принтер, способный создавать человеческие органы, — подытожила Соня, рассказав своим гостям о крушении иллюзий, постигшем ее мужа и приблизившем его кончину. — И представь себе, что ты продал патент крупнейшему в стране производителю медицинской техники… а они взяли и всю твою работу… похерили. Чертежи сожгли. И все имеющиеся принтеры разбили вдребезги. И сделали все, что в их силах, чтобы никто никогда не узнал о самом существовании такой технологии!

При этих словах Соню трясло от столь неистовой ярости, что маленькая женщина казалась настоящей великаншей, значительно более могущественной, чем ее слушатели.

— И еще представьте себе, — продолжала Соня, — что они уничтожили альтернативу расплетению, потому что слишком много людей вложили слишком большие деньги в то, чтобы все… оставалось… по-прежнему!

Первой о том, к чему ведет Соня, догадалась Грейс — «низкокортикальная» Грейс:

— И представьте себе, что один такой орган-принтер сохранился, спрятанный в углу антикварной лавки!

Казалось, из комнаты улетучился весь воздух. Коннор ахнул, а Риса схватила его за руку, словно не справилась бы с головокружением без поддержки.

Наконец Соня вытаскивает картонную коробку — примерно такого размера Коннор и представлял себе хлебницу. Он освобождает место на столике красного дерева, и старуха аккуратно опускает на него коробку.

— Доставай, — отдуваясь, говорит Соня Коннору.

Тот засовывает руки внутрь, обхватывает темный предмет ладонями, вынимает его из коробки и ставит на столик.

— И все? — разочарованно тянет Грейс. — Это же обычный принтер!

— Именно, — горделиво, даже с некоторым самодовольством отвечает Соня. — Техника, способная перевернуть мир, проста и функциональна. Всякие штучки-дрючки наворачивают позже.

Орган-принтер, небольшой, но до отказа набитый тончайшей электроникой, оказывается неожиданно тяжелым. Серый, отливающий металлическим блеском, прибор весьма непритязателен на вид, как уже упомянула Грейс. Похож на самый обыкновенный принтер, какие изготовляли еще до рождения Коннора; корпус явно от стандартного аппарата.

— Он как многое другое в этом мире, — говорит Соня. — Главное — что внутри.

— А включите! — канючит Грейс, от нетерпения подскакивая на стуле. — Пусть отпринтит мне… скажем, глаз! Или еще что…

— Не получится. Картридж нужно наполнить плюрипотентными [4] стволовыми клетками, — объясняет Соня. — Ничего больше я вам сообщить не могу. Чтоб мне провалиться, если я знаю, как оно все там работает. Я спец по нейробиологии, а не по электронике. Его сконструировал Дженсон.

— Нужен обратный инженерный анализ [5], — говорит Риса. — Чтобы принтер можно было воспроизвести.

Выходная платформа маленького прототипа невелика — как раз поместился бы затребованный Грейс глаз — однако ясно, что технология применима и для устройств, больших по размеру. Сама идея будоражит ум Коннора:

— Если бы в каждой больнице могли просто печатать на принтере нужные органы или ткани, вся система расплетения развалилась бы!

Соня откидывается на спинку стула и качает головой.

— Не так все просто. Если изменить только что-то одно, расплетение не исчезнет, — говорит она, поочередно пристально глядя на каждого собеседника, словно хочет отчетливо донести до них свою мысль. — Чтобы в обществе пробудилась совесть, должно произойти одновременно целое множество случайных событий и совпадений. — Она бережно поглаживает принтер. — Все эти годы я опасалась кому-либо рассказывать о нем, потому что если его уничтожат, восстановить будет невозможно. Технологии умирают вместе с устройствами. Но сейчас, думается мне, пришло время. Сам по себе принтер ничего не решит, но он может послужить ключевым элементом, связывающим все случайные события воедино.

И тут она огревает Коннора своей тростью с такой силой, что у парня наверняка вскочит шишка.

— Помоги мне Бог, но я уверена — ты как раз тот человек, который справится с задачей. Изобретение Дженсона теперь твое. Иди и измени мир.

РЕКЛАМА

Вы не знаете меня, но мою историю или что-то похожее на нее, конечно, слышали. Мою дочь сбил шестнадцатилетний подросток, угнавший автомобиль. Впоследствии я узнал, что у парня были нелады с законом уже трижды, и каждый раз его отпускали без наказания. Сейчас он опять в изоляторе. Его могут осудить как взрослого, но мою дочь это не вернет. Лучше бы он вообще не имел возможности украсть тот автомобиль! Но несмотря на правонарушения и хулиганские наклонности родители отказываются отдать сына на расплетение. «Инициатива Марселы», названная так в честь моей дочери, призвана положить конец подобным инцидентам. Если она пройдет при голосовании, неисправимые подростки соответствующего возраста будут в обязательном порядке подвергаться расплетению после трех правонарушений. Голосуйте за «Инициативу Марселы»! Наши дети этого заслуживают!

— Оплачено «Коалицией родителей за безопасное завтра»

Коннор незамедлительно уносит секретный артефакт в заднюю комнату. У юноши чуть ли не сверхъестественные способности управляться с различными механизмами, но на этот раз он даже не отваживается открыть крышку прибора из боязни что-нибудь испортить.

— Надо доставить его в надежные руки, — произносит он. — Кому-нибудь, кто разбирается в такой технике.

— И кто, — подхватывает Риса, — не поддерживает существующую систему. Кто не уничтожит его, а поставит на службу людям.

— В том-то и закавыка, — замечает Грейс.

Соня, прихрамывая, входит в каморку и застает всю троицу, чуть ли не с религиозным благоговением взирающую на принтер.

— Прекратите так на него пялиться! — чеканит она. — Тоже еще святые мощи нашли.

— Ну, вообще-то, на свой лад это тоже священный предмет, — возражает Риса.

Соня отмахивается:

— Инструменты не принадлежат ни Богу, ни дьяволу. Все дело в том, кто ими пользуется.

Она указывает тростью на старый сундук, намекая, что пора спускаться в недра.

Грейс с кряхтеньем отодвигает сундук в сторону.

— Чем это он набит? Свинцом, что ли?

Риса бросает взгляд на Коннора, и тот отводит глаза. Оба знают, что содержится в сундуке. Он сомневается, что Риса при всей ее проницательности догадывается, каким грузом лежит то письмо на его душе. Оно гораздо тяжелее, чем весь сундук в целом. Сколько же там писем, что он такой неподъемный?

Сундук отодвинут, и Соня отворачивает коврик, под которым скрывается дверь в подвал. Коннор, наклонившись, поднимает люк.

— Пора открывать магазин, — объявляет Соня. — Нравится вам или нет, а мне нужно деньги делать, так что отправляйтесь-ка вниз. Порядок знаете. Не шуметь, а главное — не воображать, будто вы такие бывалые, что вас не поймаешь. — Она указывает на принтер: — Заберите с собой. Мало ли какой любопытный сунет нос куда не следует и узрит его во всей красе.