Прекрасная дикарка - Ольховская Анна Николаевна. Страница 4

– Знаю. И потому жду.

– Да лучше бы ты окончательно сошелся с этой своей Изабеллой, а не метался между двумя квартирами! – сорвался на крик Виктор. – Я готов терпеть общество мадемуазель Флоренской, хотя она нас всех, кто знал и любил Аннушку, раздражает одним своим видом, лишь бы ты окончательно принял неизбежное и научился с этим жить!

– Да не примете вы ее, – криво усмехнулся Алексей. – Я и сам ее принимать не хочу, но в то же время и без нее не могу. Физически не могу, понимаешь? Ломка начинается, как у наркомана.

– Если честно, не понимаю. Не верю я во всякие приворотыотвороты, глупости все это. В конце концов, если ты считаешь, что Изабелла тебя както приворожила, съездил бы к деду Тихону, старому знахарю, который тебя лечил когдато. Он, насколько мне известно, разбирается в ведьмовстве.

– Не в ведьмовстве, а в ведовстве.

– Да какая разница!

– Большая, поверь. Что же касается деда Тихона – я к нему сразу поехал, как только вернулся тогда из Турции, где пропали мои. Думал, он поможет их найти своими методами…

– И что?

– А ничего. Нет деда Тихона.

– В смысле? Он что, умер?

– Надеюсь, что нет. Помнишь, какие пожары бушевали тем летом?

– Еще бы не помнить, в Москве дышать было нечем от смога.

– Так вот, лес, в котором находился хутор старика, выгорел дотла. Я там только обугленный остов печи нашел.

– Так может…

– Нет, я местных расспрашивал. Уцелел старик, его Ханыч спас.

– Тот алабай, что вы когдато ему подарили? Знатный пес, помню.

– Да, хороший, его Ника выбрала. – Алексей на секунду замолчал, словно захлебнулся воздухом, потом заговорил снова: – В общем, ушел дед Тихон вместе с Ханом в неизвестном направлении, местные очень жалеют об этом, ведун он сильный.

– Ну поискал бы когото другого, бабкушептуху, чтобы приворот сняла, – усмехнулся Виктор.

– Не ерничай, – сухо оборвал приятеля Алексей. – Ничего смешного в этом нет, поверь. Я раньше тоже хихикал над теми, кто верит в колдовство и магию, до поры до времени, пока сам… Короче, к неизвестным бабкам я не пойду, а вот старика искать не перестану. О, мы уже приехали. Давай, Виктор, займись переносом места встречи, потом заедешь за мной.

– Хорошо.

ГЛАВА 3

Створки лифта раздвинулись, Алексей вышел на площадку своего этажа, вытаскивая из кармана ключи, и вдруг замер, прислушиваясь. Неужели?..

Нет. Заливистый детский смех колокольчиком звенел из соседней квартиры. Ему вторил басовитый лай развеселившегося пса. Такие обычные, такие привычные когдато звуки. И такие невозможные сейчас.

Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Банальная до оскомы истина, верно?

Но попрежнему истина.

Всего лишь три года назад он, Алексей, вот так же выходил из лифта, возвращаясь из очередного гастрольного тура. И детский смех в сопровождении веселого лая несся из его квартиры – это баловались Ника и их пес Май, ирландский волкодав, привезенный Анной после очередной передряги.

И Алексей ничего не мог поделать с совершенно дурацкой счастливой улыбкой, расплывавшейся на лице и превращавшей глаза в щелочки. Да, собственно, и не хотел ничего поделывать, зачем? Он открывал ключом дверь, стараясь сделать это как можно тише, чтобы устроить сюрприз, но чаще всего у него ничего не получалось – Май сдавал хозяина на раз.

Пес с топотом врывался в прихожую, наваливался передними лапами на плечи Алексея и, молотя длинным хвостом, зализывал хохочущего хозяина. Его отталкивала Ника, с разбега запрыгивая папе на руки, сияла глазами Анна, ласково ворчала в дверях кухни их домоправительница Катерина.

И в доме пахло пирогами. А еще – ванильным семейным счастьем, о котором Алексей всегда мечтал. И в которое уже не верил, устав от нездорового внимания поклонниц. Для всех женщин он был в первую очередь известный певец Алексей Майоров, а не человек Алексей Майоров.

Легкие победы, порой затейливый, но всегда слишком доступный секс, блеск в глазах при виде украшений – «Ой, какая прелесть! Купи мне это колечко!» Скучно.

А потом в его жизни появилась Анна Лощинина, журналистка из провинции, писавшая очень неплохие тексты песен. Собственно, Алексей заинтересовался в первую очередь именно текстами, предложив Анне сотрудничество.

И с этого момента скука закончилась, события понеслись одно за другим, причем совсем не веселые события, а очень даже страшные. Но чем больше развлекалась судьба, высыпая им на головы жуткие приключения, тем ближе становились они друг другу.

Анна, жизнь моя, любовь моя, зайцерыб мой родной, ну как же так?! Ты ведь всегда возвращалась, ты выжила в страшном цунами, ты спаслась из лап маньякалюдоеда, ты смогла противостоять колдуну черного Вуду, вырвав из его лап нашу Нику.

Нашу дочку, девочкуиндиго, наделенную необычными способностями.

Алексей навсегда запомнил то мгновение, когда к нему, лежавшему тогда полуовощем в плену жадных до его денег тварей, донеслось откудато издалека теплое ощущениеискорка: «Папа!» Это появилась на свет Ника.

Его малышка с самого рождения поддерживала ментальную связь с отцом, она, совсем тогда еще кроха девяти месяцев от роду, спасла его, удержав на грани бытия.

Алексей не мог понять природу способностей своей дочери, впрочем, не только он. Никто не мог объяснить феномен детейиндиго, которых рождалось на планете все больше и больше. И никто до конца не знал, на что они способны…

Но те, кто сам был наделен той или иной силой, чувствовали мощь этих способностей и стремились подчинить их себе.

Так случилось и с Никой – она привлекла внимание колдуна черного Вуду, пожелавшего сделать из малышки свою преемницу, перетянув ее на сторону зла[3].

И если бы не Анна…

Нельзя недооценивать силу материнской любви, господа колдуны и прочая нечисть.

А еще – силу характера. Его милая, смешная хомка, его нежный зайцерыб, его язвительная и остроумная женушка в некоторых ситуациях превращалась в монолит, расколоть который не удавалось никому.

А он, Алексей, както совсем упустил это из виду, расслабившись от нескольких лет спокойной, безмятежной жизни. Всякаяразная жуть осталась позади, в их жизни наконец наступил штиль, и господину Майорову опять стало скучно, ванильное счастье казалось таким банальным, таким привычным!

И он завел интрижку с Изабеллой Флоренской. Вернее, думал, что банальную интрижку, а оказалось…

Алексей вовсе не собирался менять семью на эту красотку, он любил жену и обожал дочь, но – адреналинчик погонять захотелось.

Вот и погонял. Папарацци пронюхали о его связи, скандальные публикации следовали одна за другой, Алексей срочно вернулся из Киева, где проходили съемки фильма, в Москву, чтобы объясниться с женой, но ни жены, ни дочери не нашел. С помощью Сергея Львовича Левандовского, генерала ФСБ и старого друга их семьи, он прошерстил все аэропорты и железнодорожные вокзалы, пытаясь понять, куда уехали Анна с Никой. А потом обнаружилось, что паспорта жены и дочери остались дома…

Алексей тогда чуть с ума не сошел, он, правда, смог один раз дозвониться до Анны, но она отказалась с ним говорить. Ника вообще не брала трубку телефона, а потом оба мобильника оказались выключенными.

А спустя десять дней позвонил Хали Салим, муж Таньского, лучшей подруги Анны, и рассказал, что Анна улетела вместе с Никой в Турцию по поддельным документам. Она вовсе не убегала от мужа, на тот момент она ничего не знала об измене, она просто не хотела привлекать к себе и Нике излишнее внимание, путешествуя как жена и дочь Алексея Майорова.

Устав от безделья, Анна решила вернуться в журналистику, и ей это почти удалось. Один из довольно известных еженедельников заказал большую статью о русских на курорте, и Анна, прихватив с собой дочь, купила путевки в пятизвездочный «русский» отель и улетела в Турцию. Она попросила Татьяну, бывшую замужем за сыном владельца сети элитных отелей Хали Салимом, дать ей координаты надежного человека, который мог бы помочь со сбором материала. И Таньский выполнила просьбу, связав подругу с приятелем мужа, Михаилом Исмаиловым, работавшим в одной из крупнейших туристических компаний Турции.