Кратер Эршота - Пальман Вячеслав Иванович. Страница 17

И опять пробы и пробы… Сидя на корточках, Борис осторожно поворачивал лоток вправо, влево, вниз; вправо, влево, вниз. Деревянное корытце наполняется породой, в него зачерпывают воду, встряхивают лоток:

Тяжёлое оседает на дно, что полегче — смывается водой. Постепенно вода уносит из лотка песок, мелкие камни, на дне остаются только крупинки тяжёлого металла…

И вдруг Борис ахнул:

— Василий Михайлович, смотрите!..

Он передал лоток геологу и растерянно умолк, сам не веря своим глазам. Во все днище лотка лежал ровный слой матово-жёлтых крупиц! Золото тускло поблёскивало, отливая слабой зеленью.

Геолог достал платок и вытер вспотевший лоб.

— Вот он, советский Клондайк!.. — торжественно проговорил Усков — Ты только посмотри, ведь на дне ручья песок местами чуть не на десятую часть с металлом. Помнишь — «мы спали на золоте»!.. Теперь все ясно. Это именно и есть тот ручей, подо льдом которого некогда провели ночь Сперанский и Иванов.

Глаза геолога влажно блеснули. Он поднял вверх руку и заявил:

— Здесь мы постоим! Надо очень внимательно изучить эту россыпь и всю местность. Возможно, удастся найти и те алмазоносные породы, которые видел Сперанский. Во всяком случае, Золотое ущелье, о котором упоминает Иванов, рядом с нами.

Пока разбивали палатку, пока готовили дрова и возились с лошадьми, Борис успел закончить работу по описанию проб. Он сидел на большом камне и рассеян-но наблюдал игру света на вершинах сопок. Одна из них казалась не совсем обычной. Борис взял бинокль. На самой вершине в беспорядке валялись огромные каменные глыбы, а среди них возвышался каменный столб.

И тут Борис вспомнил: «…Мы добрались до вершины и сложили каменный столб. Узкая часть его повёрнута в сторону Золотого ущелья…»

— Василий Михайлович! Товарищи!.. — закричал Борис. — Каменный столб! Вон, на сопке, прямо на юг! Смотрите, да смотрите же в бинокль! Это их столб!

Все бинокли устремились в сторону сопки. Сомнения быть не могло. Природа вряд ли создаст такое сооружение.

— Значит, где-то здесь и Золотое ущелье. Кто пойдёт? — спросил Усков.

— Я! Я! — воскликнули Петя и Борис одновременно.

— Отлично! Но не пойдёте ли и вы, Александр Алексеевич? — предложил Усков.

— Здесь километров пять — шесть. Захватите Туя.

У самого подножия горы трое разведчиков увидели странное пятно. На большой площади в десять или пятнадцать гектаров снега не было. Как ни в чём не бывало зеленела брусника, серый мох покрывал землю. Тут же рос мелкий, но довольно густой стелющийся кедр, полный зрелых шишек с орехами.

— Странно!. — пробормотал Орочко. — Очень странно. Был бы это южный склон, тогда бы ещё понятно. Но северный?! Почему же здесь стаял снег? И нет зимы…

Маленький ручеёк стекал в этом месте со склона. Когда разведчики поднялись чуть выше, ручеёк исчез. И сразу началась граница снега.

— Где же вода? — недоуменно спросил Петя. — Вот только была и вдруг её нет?!

Группа остановилась. Да, ручеёк пропал. Агроном спустился чуть ниже. Внезапно он услышал из-под камней слабое журчание. Тогда он сорвал пласт мха, разгрёб камни и обнаружил, что ручей выбирается из глубины горы. Вода оказалась тёплой. Недоумение рассеялось.

— Тёплый ключ! Вот в чём дело! Видите, друзья, здесь то же явление, какое мы наблюдали в долине Бешеной реки. Ещё раз подтверждается правота Ускова: мы находимся в центре вулканического очага. И этот очаг далеко ещё не остыл. Тёплые ручьи — первое подтверждение. Где-то под гигантской толщей гранитов и вечномёрзлых грунтов живёт и бодрствует Огонь. То ли это подземное море неостывшей лавы, то ли непрестанное выделение тепла каким-нибудь распадающимся радиоактивным веществом — сказать трудно. Но стоит такому ничтожному ручейку пробиться наружу, и зима сразу отступает. Смотрите: тёплая вода смыла снег и дала жизнь растениям. Какие чудеса может сделать энергия подземного тепла! Но мы ещё вернёмся сюда, я не сомневаюсь. Мы придём и в Золотое ущелье, и к первой нашей стоянке у Бешеной реки. Придём с машинами, с людьми, не ограниченные временем. И мы построим посёлки, откроем прииски и всерьёз займёмся этой тайной северной природы!

Через час или полтора люди достигли наконец цели своего путешествия: они увидели столб.

Да, каждому было вполне очевидно, что он создан руками человека. Камни подбирались небольшие, но ровные, кладка правильная, с перекрытиями. Столб имел около трех метров в высоту и сужался кверху.

— Все ясно, — проговорил Орочко. — Это и есть столб Сперанского и Иванова! Отсюда они пошли дальше, вон туда.

Он указал на юго-запад. Все невольно повернулись в этом направлении.

С вершины сопки горы проглядывались довольно далеко. Мрачная и суровая картина предстала их глазам.

Почти от подножия сопки, па которой стояли они, начиналось большое, довольно ровное плато. Далее, примерно в — двух-трех километрах от горы, площадка обрывалась. За ней скалистыми уступами поднимались голые каменные горы. Цепь за цепью стояли они одна выше другой. Острые шпили вершин, словно древние готические храмы, упирались в облака, которые медленно кружились и кучились среди хаотического каменного нагромождения. При взгляде на величественные и суровые горы посерьёзнели лица юношей, уже привыкших к картинам дикой северной природы.

— Где-то там Сперанский и погиб! — тихо проговорил Петя.

— Василий Михайлович говорит, что мы обязательно сделаем разведку в пещере, — сказал Борис. — Помните, в дневнике Иванова? Рудное ущелье…

— Не это ли оно? — спросил Петя, указывая вниз, чуть в сторону.

Действительно, там темнело довольно глубокое ущелье.

— А если мы пойдём обратно не по прежней дороге, а по этому ущелью, Александр Алексеевич?

— Можно и так. Кажется, заблудиться негде. Пошли… В ущелье стены были почти отвесные: словно гору разрубили гигантским топором. Но спуск был найден. Трое разведчиков осторожно пошли по камням, опасливо косясь на хмурые стены.

Борис все чаше и чаще клал себе в рюкзак образцы обнажённых пород.

— Это руды! Стой!.. Вот опять золото, прямо в камне. Ого! Есть и крупицы. Бери, Петя…

Приближались сумерки, когда разведчики вернулись.

— С добычей! — доложил Орочко. — Целая груда образцов. Главное, столб на вершине сопки поставлен людьми. Никаких сомнений! Кроме того, мы прошли Золотым ущельем. Ничего сверхъестественного, если не считать несметных богатств. Но к ним мы, кажется, начинаем привыкать.

На другой день на поиски пещеры вышли Любимов и Петя. За ними увязался Туй.

— Если не вернёмся к ночи, не волнуйтесь, — предупредил Любимов. — Значит, заночевали в пещере.

Они довольно быстро вышли на ровное плато, которое Петя видел с горы.

Ущелье уводило их все дальше и дальше, куда-то в самое сердце гор. Было жутко в этой глубокой, необыкновенно тихой каменной щели.

Любимов шёл медленно. Он все время молчал и напряжённо приглядывался к камням. Петя, наоборот, насвистывал, играл с Туем и много говорил. Но вот он неосторожно зацепил стволами ружья за куст, который прилепился на отвесном откосе, и тотчас же угрожающе загромыхали посыпавшиеся камни.

— Скорей!

Любимов дёрнул Петю к себе, и они отскочили в сторону. И как раз вовремя. Вот ударил о дно ущелья первый крупный камень, второй, третий, потом они посыпались целым ручьём. Поперёк ущелья за какие-нибудь две минуты вырос холм щебня и камней.

— Видишь, что может случиться с неосторожными? Стены ущелья круты и очень опасны. Здесь всюду подстерегает опасность. Выстрели — и сейчас же посыплют-ся и зашумят обвалы и осыпи. Осторожность и ещё раз осторожность, мальчик!

Они присели на камни. Любимов достал кисет и закурил.

И внезапно они увидели пещеру.

Любимов быстро поднялся. Вот она… Вход зиял не на дне ущелья, а примерно на высоте двух метров.

— Она! — почему-то шёпотом сказал Петя. — Другой такой, наверное, нет! Она, Николай Никанорович. Его пещера!