Курсистки - Болдова Марина Владимировна. Страница 45
– Это все она! Она знает Софью с детства, они жили в одном дворе! Она все про нее знает! И это она подговорила меня на шантаж. Она – уголовница. Спросите у нее сами!
– Обязательно спросим, – Борин даже не обернулся, – А сейчас на мои вопросы ответите вы.
Марго смотрела, как ее подельница пытается задом продвинуться к двери. Ей вдруг стало смешно: еще пара шагов и та упрется в широкую грудь стоящего в коридоре молодого мужика в штатском.
– Вы меня арестуете?
– Вам придется ответить за то, что вы сделали.
– А что я такого сделала? Просто позвонила, договорилась о встрече. Что тут незаконного. А письмо? Ну, написала. Может, хотела напомнить о прошлом? И что? За что я отвечать должна? – осмелела вдруг Марго.
«И она права. Факта вымогательства денежных средств не зафиксировано», – подумал он казенной фразой.
– Что вы знаете о похищении Гурского Антона? Какое отношение вы имеете к смерти Гурского Александра? – Борин смотрел на женщину и понимал, что тут пусто. Маргарита Ляшенко была напугана так, что боялась сказать хоть слово. Ему даже стало на миг жаль эту молодящуюся полную женщину с вытравленными до белесости негустыми волосами.
– Я..не… Я бы не смогла… Вы что?! Это же ребенок… А убить?! Да, вы что!!! – выкрикнула она, бледнея все больше.
– Хорошо, собирайтесь. Вы задержаны до выяснений обстоятельств дела.
– Меня? В тюрьму?! – Марго словно приросла к стулу.
– Для начала – в прокуратуру, зафиксируем ваши показания. А вас я прошу назвать свое имя, – он повернулся к молодой, но уже потрепанной жизнью женщине, жавшейся к коридорной стене, – К вам у нас тоже будут вопросы.
Глава 25
Она выглянула в окно, и ее удивило, что во дворе так тихо. Ни детей, ни старушек на лавочках. Так было и вчера вечером, когда она, зажав в кулаке бумажку с адресом, топталась на пятачке перед подъездом, решая, здесь ли квартира номер пять. И спросить было не у кого. Одинокая пятиэтажка стояла на пустыре, почти со всех сторон окруженная гаражами. Два дерева, высаженные еще, наверное, в хрущевские времена, надвисали над песочницей с покосившим грибком. Чуть подальше стояла лавочка с отломанной спинкой и из земли торчали два пенька, бывшие, видимо, когда – то ножками стола. Фонарь у подъезда, около которого остановилась Валерия Георгиевна, был единственным горящим в округе. «Какое убожество. Ну, Викуся, ты и сука!» – обозлилась она в очередной раз на дочь, загнавшую ее на эти выселки.
Принадлежащая ей теперь квартира оказалась в соседнем подъезде, да и подъездов было всего два. Никто не выглянул из квартиры напротив, когда она возилась с замком. Ей даже подумалось, что в доме, кроме нее, никто не живет. Вчера она даже не стала осматривать свои владения, добрела до кровати (ее кровать, еще супружеская – Вика перевезла часть мебели из их прежней квартиры), рухнула на нее и заснула…
«Должен же хоть кто – то выйти во двор!» – она решила выйти на балкон. Безрадостная картина открылась ее взору: около гаражей копошились несколько человек, вытаскивая из металлических ракушек какие – то вещи. Поодаль стояла ГАЗель и легковушка. Один мужчина укладывал в микроавтобус наполненные чем – то картонные коробки и туго набитые мешки. И тут Валерия Георгиевна увидела, как из ее подъезда, опираясь на палку, выходит старушка.
– Бабушка, подождите! Не уходите, пожалуйста, я сейчас спущусь, – Валерия Георгиевна решила, что этот шанс поговорить с живым обитателем пятиэтажки она не упустит.
– Здравствуй, милая, – приветствовала ее старушка, – Ты как здесь?
– Как? Я здесь живу. Вчера приехала.
– Ах, да ты ж в пятую, никак заселилась? – всплеснула руками та.
– Да, в пятую. А что, бабушка, так безлюдно здесь?
– Так ведь ты не знаешь! Что же тебя так долго не было – то? Видать, далеко уезжала? Ну, да твое дело, – проговорила она торопливо, видя, как недовольно поморщилась Валерия, – А нас расселяют. Сносить будут. Уж, почитай, дом пустой. Я, вот, не съехала, да и то, внука из командировки дожидаюсь. Моряк, скоро вернется, поможет с вещами управиться. А еще Колька Кучнев из десятой. Все что – то тянет с переездом. Может, дамочка возражает. Завелась у него тут недавно, польстилась же на такого! Может, как раз из-за квартиры и прибилась к нему! Да еще с дитем. А тебе, милая в строительную компанию надо, – добавила она серьезно, – У них все документы. Нам всем жилье дали, никто не обижен. Хорошие люди, порядочные там работают. А то, вон – по телевизору показывают: сплошное аферство с квартирами. Да стариков все больше на улицу, да в ветхий фонд! Иди к ним, не сомневайся.
– А куда? – совсем растерялась Валерия Георгиевна от полученной информации.
– Так вон, смотри, – старушка показала на огромный щит, установленный при въезде во двор. Там и адрес. А как же тебя они не нашли – то? За границей была, что ль? Тогда, конечно!
– Да, за границей, – ответила Валерия Георгиевна, думая о своем, – Спасибо вам, до свидания.
– Глядишь, увидимся еще. Нас много в один дом переехало отсюда. На Демократическую. Не отказывайся, коль предлагать будут. Хорошо там, лес рядом, чистый воздух.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила Валерия старушку и пошла к щиту с информацией.
Когда она возвращалась обратно, из подъезда навстречу ей вышел какой – то мужик. Он буркнул что-то вроде «здрасти» и пошел к гаражам. «Наверное, тот самый Колька», – Валерия Георгиевна невольно отшатнулась, до того отвратно тот выглядел, – «Смотри-ка, и таких уродов любят женщины!» – мельком подумала она и тут же забыла об этой встрече. Ее больше беспокоила ее собственная судьба.
Глава 26
– Итак, продолжим, – Борин кинул усталый взгляд на скрюченную фигуру на стуле. Женщина, в отличие от Маргариты Ляшенко, старшей ее вдвое, выглядела жалко. Болезненная худоба делала ее фигуру словно изломанной: создавалось впечатление, что позвоночник не держит даже этот вес. Однако, Борин, присмотревшись к ней внимательнее, подумал, что она обладает весьма приятной внешностью. Черты лица были миниатюрно – правильными. «Ее бы подкрасить немного, приодеть. Что ж так не следит за собой, молодая ведь!» – мелькнула мимоходом мысль.
– Я все вам рассказала, – женщина упрямо покачала головой.
– Из вашего сумбурного рассказа, я, откровенно говоря, мало что понял. Давайте лучше по вопросам, Татьяна Петровна. Вы сказали, что с Софьей Гурской, то есть, Риттер, вы жили в одном дворе. Так?
– Да. И учились в одном классе.
– Тогда вы должны знать и Анну Ларцеву, пострадавшую в известной вам драке. Расскажите подробно, что вы знаете про избиение Ларцевой. За что вы ее избили?
– Она отказалась помочь Соньке. Отказалась говорить с матерью, чтобы та не ставила Соньке пару по русскому. Отец Соньки перестал бы давать ей деньги. А у нее и так были долги Каше.
– Кашину Максиму Леонидовичу?
– Да. Соньке опять пришлось бы отрабатывать у него. Ну, мужиков обслуживать бы пришлось. Понимаете?
– Понимаю, – ответил Борин. На самом деле он не понимал: что же такое могло произойти у пятнадцатилетней девочки, красивой и не бедной, если она за деньги соглашалась ложиться под кого попало!
– Мы дождались ее в сквере, она поздно возвращалась со школы. Кто – то ее толкнул, Сонька, кажется, она упала. А потом ее били, – женщина совсем согнулась на стуле, – Пока менты откуда – то не набежали. Двоих взяли.
– Как вы познакомились с Маргаритой Ляшенко? – резко сменил он тему. О драке Борин уже знал все.
– Я вышла из больницы, где лежала после того, как меня избили. Денег не было, жить мне негде. Марго, то есть Маргарита нашла меня в парке, когда я уже почти околела от холода. Да еще и ноги болели, мне их арматурным прутом перебили. В больнице так, подлатали раны, а долечиваться домой выписали. Домой…дома у меня не было. Мамашка моя пропила, пока я на зоне парилась. Марго меня на себе до машины доперла, домой привела. Отогрела, поесть дала. А потом устроила меня в пансионат для инвалидов.