Крест - Болдова Марина Владимировна. Страница 8

Елена все же добралась до ворот мастерской, зашла вовнутрь и обессилено прислонилась к стенке: почему-то ноги ее плохо слушались, а в ушах стоял мерный гул, словно заглушая неведомо откуда взявшийся страх. С тех пор она перестала даже заходить на двор к фермеру, отдавая поздний ужин для сына проходящим мимо забора работникам.

Елена толкнула незапертую калитку и замерла. Прямо к ней шла Анна. В голубых джинсах и короткой маечке, она показалась Елене совсем молодой девушкой.

– Елена Ивановна, доброе утро! Заходите же скорее! – Анна улыбалась Елене, как старой знакомой, – Петя, к нам соседка пришла.

На крыльце показался хозяин дома. Елена, увидев его голый торс, покраснела.

– Здравствуйте, Елена Ивановна, вы ко мне? – Вишняков вдруг и сам смутился своего вида.

– Петя, иди майку накинь, а я пока Елене Ивановне чаю предложу. Вы ведь не завтракали еще? Пойдемте на террасу, я там стол накрыла.

Елена, точно загипнотизированная радушной хозяйкой, поднялась по окрашенным в желтый цвет ступенькам. Она села в плетеное кресло и взяла протянутую Анной чашку с горячим чаем.

– Что-нибудь случилось, Елена Ивановна? – Вишняков опустился на массивный табурет, который явно остался от прежних хозяев: грубо сколоченный, с облезлой краской, он тем не менее был еще довольно крепок.

– Михаил пропал. Ночевать не пришел. Санька говорит, что он в город уехал. Я зашла спросить, вы его ни с каким поручением не посылали?

Анна и Петр переглянулись.

– Нет, Елена Ивановна, у него же выходной. Он только завтра должен на работе быть. Да вы не волнуйтесь так, он может быть у Зои.

Елена невольно поморщилась. Ну вот, вся деревня болтает о Мишкиных похождениях к Зойке. Стыдобища!

– Я уже была у нее, он к ней вчера не заходил, хотя и договаривались, – Елена встала из-за стола, – Я пойду, спасибо.

– А что Санек говорит? – Вишняков поднялся вслед за ней.

– Санька врет, выкручивается.

– Так давайте я с ним поговорю. По – мужски.

Елена удивленно посмотрела на Вишнякова, мол, вы-то тут причем?

– Спасибо, Петр Павлович. С ним сейчас уже Лукич говорит. Я пойду, – Елена закрыла за собой калитку.

Вишняков растерянно смотрел ей вслед. Он никак не мог понять, почему его так задел ее равнодушный отказ. Еще и Лукич этот! Он хорошо знал участкового Воронина, по-первости сталкиваясь с ним довольно часто: местные, явно недооценивая крутой нрав Вишнякова, постоянно норовили у него что-нибудь стянуть себе в хозяйство. Знал он, что Лукич в свои пятьдесят все еще слывет бабником, который, выгнав законную жену, захаживает ко всем одиноким молодушкам по очереди. «Но она не из таких», – подумал Вишняков, глядя через забор на идущую по улице Елену.

Глава 10

Елена вошла в дом и с порога услышала строгий голос Лукича. «Не хватает Саньку отца, вот и распустился совсем, врет мне, ни в грош не ставит», – подумала она о своем раннем вдовстве.

Сын сидел на ее кровати и с испугом смотрел на участкового, которого искренне боялись и уважали даже взрослые пацаны: Лукич часто пользовался не совсем законными мерами, наказывая за мелкое воровство и драки. «Портить биографию тебе я не буду», – говорил он очередному, попавшемуся на краже курицы подростку, но свое получишь. Выбирай сам: либо свезу в район в КПЗ, откроют статью, ты пойдешь по малолетке, либо ты перекопаешь Ниловне, у которой ты спер эту чертову курицу, весь огород, а заодно и калитку починишь. Ну, как?» Парень соглашался. Ниловна была довольна, кормила хулигана после трудов праведных пирожками с капустой и жалела его, непутевого. «Непутевый», сделав выводы, уже птицу не трогал. Правда, в следующий раз мог попасться на драке. Одиноких стариков в деревне было много, пенсии им государство платило грошовые, и бесплатная рабочая сила на дворе нужна была всегда. Сходив в армию, бывшая пацанва возвращалась домой повзрослевшей. Вернувшись, ребята в первую очередь заходили к участковому, как к отцу родному: понимание, что тот на самом деле для них сделал, приходило не сразу, а по мудрости лет.

Елена тихонько присела на стул. Лукич повернулся к ней.

– Наврал тебе с три короба наш Санек, так ведь? – Лукич грозно зыркнул на Санька.

Тот мелко закивал головой. Елена тревожно посмотрела на сына.

– Рассказывай! – приказал Лукич.

– Эта… На кладбище он собирался. Там фигура крест поворачивала, я видел! Михе сказал, он и пошел. Меня не взял! – добавил он с обидой.

– Ничего не поняла, – Елена вопросительно посмотрела на Лукича.

– Рассказывай по порядку, подробно, – уже менее строго сказал Лукич.

Санек вздохнул.

– Я ходил на кладбище ночью. На спор. Там увидел фигуру на могиле.

– Что за фигура?

– Темная такая, в балахоне. Я испугался, думал привидение. А тут крест на могиле стал поворачиваться. Ну, я еще больше испугался и убежал.

– Могила в какой части кладбища?

– В старой, где барский участок.

– Ну, дальше!

– Я Михе наутро рассказал. Мы пошли вместе. Эта фигура опять пришла. И опять поворачивался крест. Мы издалека смотрели. Миха вроде засек, у какой могилы она стояла. А на следующий день он выходной. Я так и знал, что он опять туда пойдет! Только думал, что вечером! – с досадой добавил он.

– И он пошел?

– Да.

– Откуда ты можешь знать наверняка? Подглядывал за ним?

– Не – а. Я с пацанами на речке был, а он ушел. Еще днем. Просто фонаря в сарае не было.

– Какого фонаря?

– На батарейках. Я его потом около могилы нашел. А потом опять потерял.

– Саня, давай опять по порядку. Как нашел?

– Ну, мамка за ужином пристала, где Миха? Я не сказал, поел и решил сходить на кладбище, думал, он там в засаде сидит, за холмом. Там удобно. Фонарик хотел взять, глядь – а его нету. Я сразу догадался, что его Миха прихватил. Пришел на кладбище, а Михи там нет. А около одной могилы, на которой имени нет, наш фонарь лежит. Я думал, что Миха его забыл, сам спрятался и ждет фигуру. Оставил фонарь и пошел домой.

– Почему не забрал его с собой?

– Ага! Миха разозлился бы! Пошел бы искать его и не нашел!

– А почему ты сказал, что опять потерял фонарь?

– Я вернулся с полдороги. Ведь фигура, если бы нашла фонарь, догадалась бы, что за ней следят, так ведь? Я решил его все же отнести Михе. Ну, думал, может он разрешит мне с ним остаться. Это ведь я первый фигуру увидел, а не он! А фонаря нет. Я совсем испугался и убежал.

– Почему матери ничего не рассказал? Врал зачем?

– Дядя Семен! Миха мне не велел никому рассказывать про фигуру! Он знаете, как больно дерется! Я думал, он сам придет ночью. А он так и не пришел.

– Ладно, иди, Санек. Елена, пойдем, выйдем на крыльцо.

Елена на негнущихся ногах вышла за участковым. Лукич присел на старую лавку и закурил.

– Ты заранее не паникуй, Елена! Миху так просто голыми руками не возьмешь, армию прошел пацан! Скорее всего, решил он до конца проследить за этой, как Санек ее называет, фигурой.

– А чего же утром домой не пришел?

– Не смог, значит.

– Чую, Лукич, беда с ним. И сон плохой приснился.

– Да что ты со своими бабскими снами! Искать сейчас пойдем, конечно, факт! Мужиков соберу, и все там прочешем. Сразу видно будет, может, и вправду он за холмом себе наблюдательный пункт устроил. Тогда там следы остались. И фонарь поищем. Да его, скорее всего, Мишка и забрал. Пойду я, а ты дома сиди, жди. Надо выяснить, что это у нас за посторонняя фигура в деревне появилась!

Елена согласно кивнула головой. Лукич старался говорить спокойно и убедительно, но у самого тревожно ныло под ложечкой. Он тоже чувствовал беду. Мишка не такой хилый пацан, мужик уже, чтобы его можно было взять голыми руками. Если на него напали, должны остаться следы борьбы. Нужно искать. Лукич посмотрел в сторону хозяйских построек Вишнякова. «Вот он мне и поможет. Полковник все – таки, хоть и бывший», – Лукич решительно развернулся и направился к дому фермера.