Мы поем глухим - Андреева Наталья Вячеславовна. Страница 20

— Не твое дело, — буркнул Индюк. — Ограбить меня хотели, поняла? Да я увернулся.

— Ты бы оставил у меня свои золотые часы, — вкрадчиво сказала толстуха Гаспар. — А уж я их припрячу.

— Знамо дело.

«А ведь деньжата у нее водятся, — прикинул папаша Базиль. — Чем не жена? Даром что девка. Ну так и мне негоже быть разборчивым…»

— О чем задумался, котик? — ласково спросила Атенаис, словно угадав его мысли.

— Дельце одно надо обтяпать, — с некоторых пор папаша Базиль перестал с ней деликатничать и играть благородного. — А там и поговорим…

…Без четверти семь из подъезда выпорхнула счастливая Дельфина.

— На улицу Тетбу! — велела она кучеру, и ее роскошный экипаж тут же укатил.

Подождав минут пять, папаша Базиль поднялся в квартиру Соболинского. На этот раз сыщик не стал вламываться в дом, а деликатно позвонил в колокольчик. Открыл ему знакомый лакей.

— Вы, верно, не поняли, сударь, — сказал тот, сразу узнав папашу Базиля. — Моего хозяина ваш товар не интересует.

— Много ты знаешь, — проворчал сыщик. — Ступай, доложи: пришел переговорщик от барона Редлиха.

— От кого? — оторопел лакей.

— Ты что, глухой? Пусти, говорю! — папаша Базиль медвежьей рукой смахнул его с дороги, словно перышко, и двинулся в гостиную.

— Кто там? — крикнул из спальни Соболинский.

— Говорят, от барона Редлиха, сударь!

Соболинский тут же вышел из спальни. Он был одет в домашний шелковый халат, из-под которого выглядывали тончайшая белоснежная сорочка и красные панталоны, а на голове — турецкая феска, небрежно надетая на черные кудри, слегка растрепавшиеся, лицо томное, движения полны неги. Но, увидев гостя, русский мгновенно подобрался.

— А… Старый знакомый… — усмехнулся он, и лицо его словно отвердело. — Ты можешь идти, — сказал Соболинский лакею. — Да, постой… Сначала приготовь мне кальян… Разговор, как я понимаю, не для посторонних ушей, — сказал он, усаживаясь в кресло и запахивая халат. — Надеюсь, у тебя в кармане на этот раз не припрятан нож? — спросил русский, обращаясь к своему гостю.

— О нет, сударь! Я пришел с миром!

— Тогда садись. — Соболинский кивнул на соседнее кресло. Папаша Базиль проворно сел. — Говори: с чем пожаловал?

Сыщик помолчал, дожидаясь, пока уйдет лакей. Наконец кальян был готов, и Соболинский взял в рот изукрашенный драгоценными камнями чубук, наверняка очередной подарок мадемуазель Дельфины.

— Барон, сударь, хочет с вами договориться.

— Ты же сказал, что ты вор. Выходит, врал? — русский глубоко затянулся дымом, взгляд его синих глаз слегка затуманился. — Ты наемный убийца…

— Я, сударь, человек барона, — важно сказал папаша Базиль. — А барон шутить не любит. Я скорей бы умер, чем выдал его.

— А жаль, что не умер, — усмехнулся Соболинский, выпуская изо рта ароматный дым.

— Ну, так и вы бы тогда своей выгоды не получили. Вы ведь денег хотите?

— Ты прав: деньги мне нужны. Меня ищет жена, а она дама серьезная. Хочет вернуть свою собственность, что же касается меня, то я жену не люблю и возвращаться к ней не хочу.

— Так вы женаты, сударь?!

— Я имел несчастье сделать такую глупость. Женщина, которую я любил, вышла замуж за другого, и я по глупости решил ей отомстить. Связать себя узами брака. А теперь вот не знаю, как мне избавиться от этих уз.

— А та женщина… Ну, которую вы любили… Она, сударь, жива?

— Надеюсь. Что с ней станется.

— И счастлива, должно быть?

— Несчастлива, как и я! — весело сказал Соболинский, вновь затягиваясь дымом из кальяна. — А ты что, допрашивать меня вздумал?

— Нет, сударь, что вы! Я же сказал, что пришел с миром! Барон Редлих хочет, чтобы вы покинули Париж.

— Это совпадает и с моими планами. Что мне здесь делать? Но денег нет, приятель. Крошка Фефина неплохо обо мне заботится.

— Так вы поговорите с бароном.

— Ты хочешь устроить нам встречу? — синие глаза стали ледяными, папаша Базиль невольно поежился. — Думаешь, я так глуп?

— Барон не собирается вас убивать.

— Ты хотел сказать: больше не собирается. После того, как я дал понять, что это не так-то легко сделать. Впрочем, мне и в Париже неплохо. — Соболинский снова взял в рот чубук от кальяна и глубоко затянулся. — Недавно я свел весьма полезное знакомство и даже получил приглашение во дворец к одному богачу. Его дочку пленила моя внешность, с ее точки зрения достаточно турецкая, — небрежно сказал он после паузы. — Мне готовы дать роль в одном преинтересном спектакле, — он вдруг рассмеялся.

— Не были бы вы, сударь, женаты, уж я бы вас свел с такой богачкой, что и мне бы хватило на всю жизнь, — вздохнул папаша Базиль. — Не знаю, что вы с ними такое делаете, с этими бабами, только мозги у них напрочь отшибает.

— Это ты правду говоришь! — расхохотался Соболинский. — Только мне-то это счастья не принесло, — насмешливо сказал он. — Нашла коса на камень… — Сыщик невольно нахмурился, потому что не понял ни слова. — Есть у нас в России такая пословица. Нашлась такая женщина, которая отомстила мне за всех, — вот что она означает… Так ты говоришь: барон много заплатит за мой билет в почтовый дилижанс?

— Лучше на корабль. Очень много, сударь.

— Хорошо. Сведи нас. Допустим, я готов с ним встретиться в Булонском лесу…

— Лучше в Венсенском, — поспешно сказал папаша Базиль, вспомнив, где именно совершает свои вечерние прогулки русская графиня.

— В Венсенском так в Венсенском, — добродушно сказал Соболинский. — Мне, приятель, без особой разницы.

— Встретитесь с бароном у редута де Гравель, местечко уединенное, никто вам там не помешает. Если вы, конечно, не боитесь туда ехать, сударь.

— А кого мне бояться? Тебя, что ли? Так ведь, я думаю, теперь ты меня боишься. Или у барона есть люди попроворней? Сколько? Пять? Десять? Ты скажи сразу, так я буду готов.

— Полно вам, сударь. К чему лить кровь, когда можно договориться полюбовно? Угодно вам послезавтра встретиться с бароном? Мне ведь еще надо и с ним переговорить.

— Если барону угодно, то я готов, — насмешливо сказал русский.

— Я вам, сударь, записочку пришлю.

— Сделай одолжение, приятель. А ты, оказывается, неплохой малый, когда не кидаешься на людей с ножом.

— Да и вы, сударь, можете быть человеком любезным, коли захотите, — папаша Базиль потрогал шею.

— Вот и договорились!

«Кажись, дельце обтяпано, — радостно подумал папаша Базиль, поднимаясь и кланяясь. — А ведь как хорош, мерзавец! Надобно отправить его подальше отсюда, а то он таких дел натворит! Да барон и сам это поймет…»

На другой же день сыщик отправился к барону Редлиху, думая о том, что неплохо бы забежать и к Терезе. Девочка небось волнуется. Шея уже почти не болит, голос вернулся, так что можно и графиню заодно навестить. А то как бы она не заподозрила о тайных замыслах «своего» человека. Но сначала надо устроить встречу этим двоим.

Барон принял его без промедления.

«Ишь, как его зацепило!» — подумал папаша Базиль, заходя в гостиную.

— Ну что? — с порога спросил барон.

— Он готов с вами встретиться. Завтра в Венсенском лесу, у редута де Гравель. Только время скажите, а я уж ему передам.

— Я располагаю временем, — размеренно сказал барон. — Биржа меня сейчас интересует гораздо меньше, чем бал, на который я поеду в субботу.

— Вы едете на бал? — всплеснул руками папаша Базиль. — Уж не с мадемуазель Дельфиной ли?

— Мадемуазель Бокаж останется дома. Я еду с графиней.

— И она согласилась?!

— Да. Поэтому мне надо заручиться согласием мужчины, которого она так упорно разыскивает. Он должен уехать из Парижа.

— Он почти что согласен. Видите, господин барон, как хорошо все устроилось!

— Еще нет, но я надеюсь, что устроится, — нахмурился барон. — И тогда ты получишь свое вознаграждение. Завтра в четыре часа.

— Завтра в четыре, — эхом откликнулся папаша Базиль.

— А теперь иди. У меня дела.