Цель вижу! Дилогия (СИ) - Негривода Андрей Алексеевич. Страница 55
Капа увидела, как метрах пятидесяти от ее подруги, а от нее самой метрах в двухстах, из большого, раскидистого куста выросли две мужские фигуры во вражеской форме…
- Говорила же я тебе, что это нелюди лесные! - Прошептала Капа, передернула затвор своей винтовки и прильнула глазом к прицелу. - Волки бешеные!.. Вурдалаки! Присядь! Присядь, дура! Я же их не вижу!!!
В том, что это были немцы, причем не простые, а именно парашютисты, было понятно сразу…
Одетые в теплое шерстяное прыжковое трико темно-серого цвета, поверх которого были надеты пятнистые, чуть ниже колен, бриджи и такие же пятнистые, в серых тонах, куртки, со множеством карманов, которые были чем-то под завязку набиты… В руках у них были немецкие автоматы…
Двое крепких мужчин медленно приближались к замершей от неожиданности Лесе, и автоматы в их руках были направлены прямо на девушку…
- Halte! Die H;nde nach oben! H;nde Hoch! Die Waffen zu werfen!!! - Проговорил один из немцев негромко.
А другой сделал на своем лице улыбку, и проговорил «ласково»:
- Gehe hierher! Gehe!..
Они приближались, а Леся все никак не могла выйти из ступора…
- Да отойди же ты в сторону, дура! - Рявкнула во весь голос Капитолина.
И этот одинокий возглас, словно стал сигналом к чему-то…
Леся резко вскинула свою винтовку, и выстрелила, почти не целясь - до немцев было уже меньше двадцати метров…
- Б-бах! Та-та-та-та! Б-бах!..
Винтовочные выстрелы и короткая автоматная очередь прозвучали почти одновременно… …Своим единственным выстрелом Леся «записала» на свой снайперский счет «своего первого немца» - ее пуля вошла точно в лоб, точно под срез каски!..
Первого и последнего…
Автоматная очередь перечертила девичье тело на косую, от плеча до бедра, и Леся стала падать на траву… Медленно… Так медленно, словно в кинопроекторе заела пленка и теперь изображение поплыло…
Второго немца уложила Капитолина… Точно так же, в лоб, и тоже под срез каски… И бросилась бежать сломя голову к своей подруге… …Всего одного взгляда, даже такой, неискушенной еще в людской смерти девушки, как Капитолина, было достаточно, чтобы понять, что Леся уже нежилец…
Всего-то четыре крошечных кусочка металла, выпущенные безжалостной рукой из автомата сделали непоправимое - одна из пуль, попала, скорее всего, в подключичную аорту, вызвав такое кровотечение, что уже весь верх ее гимнастерки был не защитного, зеленого, а темно-бурого цвета… Вторая пуля вошла точно в «солнечное сплетение» Леси, а третья и четвертая превратили в месиво ее печень…
Странно, но она была еще жива, когда Капа упала прямо перед ней на колени и приподняла голову:
- Как же это! - Прошептала сибирячка, и ее горло сдавили спазмы рыданий. - Что же ты наделала, Леся?
- Больно… - Прошептала смертельно раненная одесситка и улыбнулась. - А все-таки я раньше тебя, Кап…
Ее голова безвольно откинулась назад, а голубые глаза замерли и как-то сразу остекленели…
- Гады! - шептала Капитолина, понимая, что Лесина душа уже отлетела. - Га-ады-ы-ы!!! Я отомщу, Леська!!! За всех наших девчонок отомщу!..
И небыло в ее глазах слез!..
Высохли все! До капли! Так и не пробившись наружу…
Зато вместо них в эти минуты внутри Капы родилась жгучая, душащая ненависть… Да и вся Капитолина, наверное, в этот момент родилась заново… Теперь в ней жило одно единственное чувство - месть! И именно теперь она, если бы узнала, конечно, смогла бы понять в этом чувстве свою старшину Морозову…
Но небыло никого рядом, чтобы подсказать и направить, и…
Капа стала действовать на свой страх и риск…
Зная наверняка, как далеко ночью в лесу разносится звук выстрела, а еще, понимая, что эти двое убитых немцев могли быть только секретным дозором или разведкой, а все остальные диверсанты не далеко и наверняка захотят узнать, кто это тут нарушает покой предутренних лесных сумерек, она не стала больше мешкать ни секунды.
Оглянувшись воровато по сторонам, Капа подползла на четвереньках к парашютистам…
- Мы еще повоюем с вами, гады! - Только и сказала сибирячка. - И ваши «трещотки» мне еще пригодятся!
Она расстегнула пояса убитых, сняла их вместе с подсумками, в которых покоились автоматные магазины. Затем запихнула за свой пояс четыре трофейные гранаты с длинными деревянными ручками, повесила на свои не по-девичьи широкую спину оба автомата, свои и Лесину винтовку, и…
- Пойдем, подруга… Я тебя вынесу… А эти вурдалаки пусть облизнуться!..
Крякнув, совсем по-мужски, когда поднимают что-то тяжелое, она подняла на руки тело Леси и пошла к лесу. Так быстро, как хватало сил под этой нечеловеческой, горькой ношей… …Капа была права - звуки в вечернем и ночном лесу слышно очень далеко, особенно если это звуки выстрелов…
Как настоящая сибирячка-охотница она очень легко ориентировалась в лесу, который настоящим лесом, и назвать-то было нельзя! И она точно знала, куда надо идти! Словно чуяла, как лесной зверь…
А еще она знала, седьмое чувство это было что ли, что та лощинка, в которой они с Лесей оставили своих подруг и командиров, намного ближе, чем могло бы показаться…
И она совсем не удивилась, когда через четверть часа, или чуть-чуть больше, она лицом к лицу столкнулась, на одной из крохотных, как блюдце, полянок, с Сиротиной и Ольгой Рублевой…
- Что? - Выдохнула лейтенант.
- Напоролись… На поляне… Леська одного срубила!.. А я не успела - тот, второй, раньше выстрелил…
- Далеко?
- Минут пятнадцать шла… - Ответила Капа, так и продолжая держать на руках бездыханное тело подруги.
- Совсем близко!..
- Они за нами пойдут, товарищ лейтенант!.. Точно пойдут!.. Они ночного леса не боятся! Натасканные, волки!..
- Много их?
- Следов было много… Но их убирали!.. С пониманием убирали!..
- Ясно! - Сизова посмотрела на Капитолину с сожалением. - Жаль, Лесю… Глупая смерть…
И тут, едва слышно, проговорила Ольга, которая все это время молчала и только смотрела, не отрываясь, широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами на мертвую подругу:
- А разве смерть бывает не глупая?.. Смерть двадцатилетней девчонки, которая должна была детей рожать, а не воевать с фашистами!.. Разве ее смерть может быть не глупой?
- Может, боец! - Ответила жестко Сизова. - И это не ты сейчас права, а просто я ошиблась… Боец взвода снайперов, Леся Мартынюк, погибла в неравном бою, как настоящий солдат! За свою Родину! И не испугалась, и сумела уничтожить врага!.. Она приняла достойную смерть, боец! Смерть достойную солдата!..
Она посмотрела в глаза Ольги, полные слез, и сказала уже намного мягче:
- Из всех вас, девочки мои, она самая первая открыла свои личный снайперский счет!.. И приняла геройскую смерть…
- А ведь я же на нее никогда не злилась… Честное слово!.. - Только и сумела проговорить Ольга.
- Все! Закончили сопли, бойцы! - Проговорила Сизова. - Помоги Лесю нести!
- Я ее не отдам! - Капа прижала тело подруги к груди. - Я сама ее донесу!..
Лейтенант только и сделала, что посмотрела на сибирячку с пониманием, и обратилась к Рублевой:
- Утри свои «столичные» слюни, красноармеец Рублева, и возьми у Капы трофеи!.. Чует мое сердце, что они нам еще пригодятся… …Через десять минут они уже были в лощинке, в которой укрывались девчонки взвода Сизовой, под началом Морозовой-старшей…
Смерть Леси стала для всех не просто неожиданностью, а повергла в глубокий шок - все знали или думали, по крайней мере, что уж кто-кто, а она, одесситка, сумеет выкрутиться их любой передряги… …- А теперь мы будем ждать, старшина! - Проговорила Сизова немного погода. - Если Капитолина все правильно поняла, то эти «непонятные» немцы обязательно попробуют нас найти… Но ночью это сделать будет сложно, а если верить Капке, то они торопятся - значит, очень уж тщательно искать не станут…
- Подождем-посмотрим? - Догадалась Морозова.
- И «сядем на закорки»… - Подвела итог лейтенант. - Мы не знаем, сколько их и куда они стремятся, но выпускать их из этого леса нельзя, Зоя Павловна, чтобы большого горя небыло… Ни за что нельзя!!!