Бесконечная война - Холдеман Джо. Страница 7

Уже все успели "выкопать" двойной глубины яму, кроме меня и еще трех человек. Думаю, поэтому только мы действительно внимательно следили за происходящим, когда это случилось с Йованович. Расстояние между нами было метров двести. На экране моего конвертора, включенного на сорок процентов мощности, я видел, как она исчезла за гребнем кратера. После этого я только мог слушать ее переговоры с Кортесом.

- Я на дне, сержант. - Во время полевых занятий подобного рода радио работало только на прием, исключая инструктора и выполняющего упражнение.

- О'кей, перейди в центр и расчисть днище. Не спеши. Пока не выдерешь кольцо, спешить некуда.

- Ясно, сержант.

Мы могли слышать, как крохотным эхом отдается шорох мелких камней, проходящих через подошвы в костюм. Несколько минут она молчала.

- Достала дно, - дыхание у нее несколько участилось.

- Лед или скала?

- Скала. Зеленоватая масса.

- Используй малую мощность. Один и две десятых, дисперсия "четыре".

- Боже, сержант, я проковыряюсь целый день.

- Возможно, но только в этой зеленоватой гадости имеются кристаллы гидрата, от сильного жара полетят куски. И нам ничего не останется, только оставить в кратере твой хладный труп.

- О'кей, один и две десятые, - противоположный край кратера озарился отсветом лазерного луча.

- Когда дойдешь до глубины в метр, перейди на дисперсию "два".

На это уже потребовалось семнадцать минут, три последние - на второй степени рассеивания. Представляю, как устала у нее рука.

- Теперь отдохни пару минут. Когда дно углубления перестанет светиться, активизируй взрыватель и бросай заряд. Потом выходи из кратера. Ясно? Времени у тебя полно.

- Ясно, сержант. Буду выходить.

Но в ее голосе чувствовалось напряжение. Еще бы, не каждый день приходится на цыпочках удирать от тахионной бомбочки в двадцать микротонн. Несколько минут слышалось ее учащенное дыхание.

- Готово. - Слабый стук - это бомбочка улеглась на место.

- Теперь не спеши, осторожно. У тебя целых пять минут.

- Ага-а, пять, - застучали камешки о подошвы ее костюма.

Сначала регулярные, эти звуки потом, когда она начала взбираться на гребень, стали более частыми. И когда осталось четыре минуты...

- Зараза, - долгий скребущий звук, стук камешков. - Вот зараза.

- Что случилось, рядовой?

- Зараза! - Тишина. - Сволочь!

- Рядовой Йованович, я спрашиваю, что случилось?

- Я... сволочь, я застряла... Эта сволочная нога. ДА ПОМОГИТЕ ЖЕ!.. Я не могу двинуться. Я не могу... я...

- Молчать! Как глубоко она застряла?

- Не могу вытащить, она застряла... моя нога... ПОМОГИТЕ!..

- Тогда помогай руками, черт побери, толкай руками! У тебя усилие по тонне на каждую руку! Остается три минуты.

Она перестала чертыхаться, и что-то забормотала низким монотонным голосом. Она тяжело дышала.

- Я вытащила ее.

Две минуты.

- Двигайся, насколько можешь быстро.

Голос у Кортеса был совершенно лишен волнения.

За девяносто секунд до взрыва Йованович появилась над гребнем кратера. Она выползла на четвереньках, переваливаясь через гребень.

- Беги... беги, как можешь быстро...

Она пробежала пять или шесть шагов, упала, поднялась, бросилась бежать, опять упала, проехав несколько метров, опять вскочила на ноги...

Казалось, что она успеет, но едва покрыв тридцать метров, она израсходовала почти весь запас времени. Десять секунд...

- Хватит, Йованович, - сказал тогда Кортес, - падай на живот и не шевелись. - Но она не услышала или же хотела отбежать подальше, и продолжала мчаться отчаянными прыжками, и тут сверкнула вспышка, сквозь скалу донесся грохот, и в самой верхней точке прыжка что-то ударило ее сзади, пониже затылка. Обезглавленное тело завертелось в полете, за ним потянулась спираль мгновенно высохшей в пыль крови. Черно-красная лента легко оседала на грунт, и ни один человек не наступил на эту дорожку, пока мы собирали обломки камня, чтобы завалить ее безжизненный труп.

В тот вечер Кортес вечерних занятий не проводил и вообще не показывался на нашей половине корпуса. Все мы были особенно вежливы друг с другом, и никто не боялся говорить о том, что случилось.

На ночь мы устроились с Роджерс. Каждый старался выбрать в соседи доброго товарища. Но Роджерс ничего не хотела, только плакала, и я тоже едва не разревелся.

7

- Огненная группа "А", вперед!

Двенадцать человек нашей группы продвигались вперед, растянувшись ломаной цепью, двигаясь к бункеру-стимулятору. До него было с километр, и все по тщательно подготовленной полосе препятствий. Мы могли двигаться довольно быстро, так как с нашего пути убрали весь лед, но даже после десяти дней тренировки нас не хватало на большее, чем легкая трусца.

Я нес гранатомет с обоймой учебных тахионных гранат по десять микротонн каждая. Пальцевые лазеры у всех были установлены на 0,8 мощности, не опаснее, чем ручной фонарик. Это была учебная атака - бункер и защищающий его робот стоили слишком много, чтобы использовать их всего лишь один раз.

- Группа "В", следуйте за нами. Командиры групп, принимайте командование.

Примерно на половине пути до бункера мы достигли скопления валунов, и Поттер, наш групповой командир, сказал:

- Залечь в укрытие!

Мы пристроились за валунами и поджидали группу "В".

Едва видимая в черном камуфляже боекостюмов, дюжина мужчин и женщин проскользнула мимо нас. Едва оказавшись на открытом пространстве, они сделали уход влево. Теперь мы их уже не могли видеть.

- Огонь! - Кружки красного света заплясали на дистанции в половину "щелчка" прямо перед нами, где едва можно было разглядеть темную массу бункера. Пятьсот метров - это предел для учебных гранат, но я решил попытать счастья. Я свел прицел с изображением бункера, придал гранатомету угол в сорок пять градусов и грянул залпом из трех гранат.

Бункер ответил огнем еще до того, как мои гранаты коснулись грунта. Его автоматические лазеры не превосходили по мощности наши, но при прямом попадании в человека его видеоконвертор выключался и человек считался условно мертвым до конца маневров. Автомат стрелял наугад. Нам в укрытии валунов ничего не угрожало.