Туманность Андромеды (худ. Н. Гришин) - Ефремов Иван Антонович. Страница 24

— Что гнетет вас, Веда? — нарушил молчание Дар Ветер.

— Я вспомнила ту, с платком… — тихо ответила Веда, не сводя глаз с рассыпающихся золотом углей.

Дар Ветер сразу понял. Накануне своего полета они закончили в приалтайских степях вскрытие большого кургана скифов. Внутри сохранившегося деревянного сруба находился скелет старика вождя, окруженный костяками лошадей и рабов, прикрытых краем курганной насыпи. Старый вождь лежал с мечом, щитом и панцирем, а в его ногах оказался скрюченный скелет совсем юной женщины. К костяным чертам ее черепа прилегал шелковый платок, когда-то туго обмотанный вокруг лица. Сохранить платок не удалось, несмотря на все ухищрения, но за несколько минут, пока он не рассыпался в тонкую пыль, удалось точно воспроизвести очертания прекрасного лица, отпечатавшегося на ткани тысячи лет тому назад. Платок передавал еще одну страшную подробность — отпечаток вылезших из орбит глаз женщины, несомненно задушенной этим платком и брошенной в могилу своего мужа, чтобы сопровождать его в неведомых путях загробного мира. Ей было не больше девятнадцати, ему — не меньше семидесяти лет, преклонный для тех времен возраст.

Дар Ветер вспомнил дискуссию, разгоревшуюся по поводу находки среди молодых сотрудников экспедиции Веды. По доброй воле или насильно пошла женщина за своим мужем? Зачем? Во имя чего? Если из-за большой, преданной любви, то как же можно было убивать ее, а не сберечь как лучшую память о себе в покинутом мире живых?

В спор вступила Веда Конг. Она долго вглядывалась в темный бугор кургана загоревшимися глазами, стараясь проникнуть умственным взором в толщу прошедших времен.

— Старайтесь понять тех людей. Просторы древних степей были действительно беспредельными для единственных средств сообщения того времени — лошадей, верблюдов, быков. И на гигантском просторе обитали отдельные группы кочевников-скотоводов, не только ничем не связанных между собой, но состоявших в неугасимой вражде. Множество обид и злобы копилось из поколения в поколение; каждый пришелец был врагом, каждое племя — добычей, обещавшей скот и рабов, то есть людей, работавших по принуждению, как скот, под кнутом. Такое устройство общества порождало, с одной стороны, большую, совсем неизвестную нам свободу отдельного человека в мелких его страстях и желаниях и, с другой стороны, невероятную замкнутость в общении людей между собой и узость помыслов. Если народность или племя состояло из небольшого числа людей, способных прокормиться охотой и сбором плодов, то эти свободные кочевники жили в постоянном страхе нападения и порабощения или истребления со стороны воинственных соседей. Но при изоляции страны и многочисленности населения, могущего создать большую военную силу, люди также платили за безопасность от военных набегов своей свободой, так как в таких сильных государствах всегда развивались деспотия и тирания. Так было в Древнем Египте, Ассирии и Вавилонии.

Женщины, особенно красивые, в древности являлись добычей и игрушками сильного. Им нельзя было существовать без власти и защиты мужчины.

Собственные стремления и воля женщины значили так мало, нестерпимо мало, что перед лицом той жизни… кто знает… Может быть, смерть казалась более легкой участью…

Громко треснула горящая ветка, вернув Дар Ветра к действительности. Отзываясь на его думы, Веда придвинулась ближе, медленно ворошила костер, следя за перебегавшими по углам язычками синеватого пламени.

— Сколько терпеливого мужества надо было в те времена, чтобы остаться самой собой, не опускаться, а возвышаться в жизни!.. — тихо промолвила Веда Конг.

— Мне кажется, — возразил Дар Ветер, — что мы преувеличиваем тяжесть древней жизни. Мало того что она была привычной, ее неустроенность влекла за собой разнообразие случайностей. Воля и сила человека высекали и из этой жизни вспышки романтических радостей, как искры из серого камня.

— Я тоже становлюсь в тупик, — сказала Веда, — как долго не могли наши предки понять простого закона, что судьба общества зависит только от них самих, что общество таково, каково морально-идейное развитие его членов, зависящее от экономики.

— Что совершенная форма научного построения общества — это не просто количественное накопление производительных сил, а качественная ступень — это ведь так просто, — ответил Дар Ветер. — И еще понимание диалектической взаимозависимости, что новые общественные отношения без новых людей совершенно так же немыслимы, как новые люди без этой новой экономики. Тогда — понимание привело к тому, что главной задачей общества стало воспитание, физическое и духовное развитие человека. Когда это наконец пришло?

— В ЭРМ, в конце века Расщепления, вскоре после ВВР — Второй Великой Революции.

— Хорошо, что не позже! Истребительная техника войны…

Дар Ветер умолк и повернулся к темной прогалине слева, между костром и склоном холма. Тяжелый топот и мощное отрывистое дыхание послышались совсем близко и заставили вскочить обоих путешественников.

Громадный черный бык вырос перед костром. Пламя мерцало кровавыми отблесками в его злобно выкаченных глазах. Сопя и разбрасывая копытами сухую землю, чудовище готовилось к нападению. В слабом свете бык казался невероятно огромным, опущенная голова походила на гранитный валун, горой громоздилась высокая холка, облепленная буграми мускулов. Никогда еще ни Веде, ни Дар Ветру не приходилось стоять близко к смертоносной и злобной силе животного, чей нерассуждающий мозг был недоступен разумному убеждению.

Веда крепко стиснула руки на груди и стояла, не шелохнувшись, будто загипнотизированная видением, внезапно выросшим из тьмы. Дар Ветер, повинуясь могучему инстинкту, стал перед быком, заслонив собой Веду, как тысячи тысяч раз делали его предки. Но руки человека новой эры были безоружны.

— Веда, прыжок направо… — едва успел произнести он, как животное ринулось на них.

Хорошо натренированные тела обоих путешественников могли поспорить в быстроте с первобытным проворством быка. Великан пронесся мимо и с треском врезался в гущу кустарника, а Веда и Дар Ветер отступили в темноту в нескольких шагах от винтолета. В стороне от костра ночь была вовсе не такой темной, и платье Веды, несомненно, было видно издалека. Бык выбрался из кустарника. Дар Ветер ловко подбросил свою спутницу, и она, сделав сальто, оказалась на площадке винтолета. Пока животное поворачивалось, взрыв копытами землю, Дар Ветер очутился на машине рядом с Ведой. Они обменялись мимолетными взглядами, и в глазах своей спутницы он не прочитал ничего, кроме откровенного восторга. Крышка двигателя была снята еще днем, когда Дар Ветер пытался проникнуть в премудрое устройство. Теперь, собрав всю свою огромную силу, он оторвал от бортового ограждения площадки кабель уравнительного поля, сунул его оголенный конец под пружину главной клеммы трансформатора и предостерегающе отодвинул Веду. В это время бык зацепил рогом за перила, и винтолет покачнулся от могучего рывка. Дар Ветер ткнул концом кабеля в нос животному. Желтая молния, глухой удар — и свирепый бык рухнул тяжелой грудой.

— Вы убили его! — с негодованием воскликнула Веда.

— Не думаю, земля сухая! — довольно улыбнулся хитроумный герой.

И в подтверждение его слов бык слабо замычал, поднялся и, не оглядываясь, побежал прочь неуверенной рысью, словно чувствуя свой позор. Путешественники вернулись к костру. Новая порция хвороста оживила потухшее пламя.

— Мне больше не холодно, — сказала Веда. — Поднимемся на холм.

Вершина бугра скрыла костер, бледные звезды северного лета расплывались у горизонта туманными шариками.

С запада не было ничего видно, на севере, на склонах холмов, едва заметные, мерцали ряды каких-то огней, с юга, тоже очень далеко, горела яркая звезда наблюдательной башни скотоводов.

— Неудачно, придется идти всю ночь… — пробормотал Дар Ветер.

— Нет, нет, смотрите! — И Веда показала на восток, где внезапно вспыхнули четыре огня, расположенные квадратом. До них было не больше нескольких километров. Заметив направление по звездам, они спустились к костру. Веда Конг задержалась перед тусклым пламенем углей, как будто стараясь вспомнить что-то.