Туманность Андромеды (худ. Н. Гришин) - Ефремов Иван Антонович. Страница 28

— Минуту еще, Миико! Как же женщины-водолазки?

— Художник полюбил водолазку и поселился навсегда среди племени. И его дочери тоже были водолазки, тоже промышляли всю жизнь в море. Смотрите, какой странный остров — круглый бак или низкая башня, как для производства сахара.

— Сахара! — невольно фыркнул Дар Ветер. — Для меня в детстве такие пустые острова были приманкой. Одиноко стоят они, окруженные морем, неведомые тайны скрываются в темных скалах или рощах — все что угодно можно встретить здесь, что хочется в мечте.

Звонкий смех Миико был ему наградой. Девушка, молчаливая и всегда немного грустная, сейчас неузнаваемо изменилась. Весело и храбро устремляясь вперед, к тяжело плещущим волнам, она по-прежнему оставалась для Ветра закрытой дверью — совсем не так, как прозрачная Веда, чье бесстрашие было скорее великолепной доверчивостью, чем действительным упорством.

Между большими глыбами у самого берега пролегли глубокие, пронизанные солнцем подводные коридоры. Устланные темными холмиками губок, обрамленные бахромой водорослей, эти подводные галереи вели к восточной стороне островка, куда подходила неведомая темная глубина. Дар Ветер пожалел, что не взял у Веды точной карты побережья. Плоты морской экспедиции блестели на солнце у западной косы в нескольких километрах. Ближе виднелся пологий песчаный берег, и там сейчас вся экспедиция на отдыхе. Сегодня в машинах смена аккумуляторов. А он поддался детской страсти исследования безлюдных островов.

Грозный обрыв андезитовых скал навис над пловцами. Изломы каменных глыб были свежими — недавнее землетрясение обрушило обветшавшую часть берега. Со стороны открытого моря шел сильный накат. Миико и Дар Ветер долго плыли по темной воде у восточного берега, пока не нашли плоский каменный выступ, куда Дар Ветер вытолкнул Миико.

Потревоженные чайки носились взад и вперед, удары волн передавались через скалы, сотрясая массу андезита. Ничего, кроме голого камня и жестких кустов, ни малейших следов зверя или человека.

Пловцы поднялись на верхушку островка, поглядели на мечущиеся внизу волны и вернулись. Терпкий запах шел от кустов, торчавших вверху из расщелин. Дар Ветер вытянулся на теплом камне, лениво заглядывая в воду на южную сторону выступа.

Миико села на корточки у самого края скалы и пыталась разглядеть что-то внизу. Здесь не было береговой отмели или наваленных грудами камней. Крутой обрыв нависал над темной маслянистой водой. Солнце вспыхивало ослепительной каймой вдоль его ребра. Там, где срезанный скалой свет отвесно входил в прозрачную воду, едва-едва мерцало ровное дно из светлого песка.

— Что вы видите там, Миико?

Задумавшаяся девушка не сразу обернулась.

— Ничего. Вас влекут к себе пустынные острова, а меня — дно моря. Мне тоже кажется, что там всегда можно найти интересное, сделать открытие.

— Тогда зачем вы работаете в степи?

— Это непросто. Для меня море такая большая радость, что я не могу быть все время с ним. Нельзя слушать любимую музыку во всякое время — так и я с морем. Зато встречи с ним драгоценны…

Дар Ветер утвердительно кивнул.

— Так нырнем туда? — Он показал на белое мерцание в глубине.

Миико подняла и без того приподнятые у висков брови.

— Разве вы сумеете? Тут не меньше двадцати пяти метров — это только для опытного ныряльщика…

— Попытаюсь… А вы?

Вместо ответа Миико встала, оглядевшись, выбрала большой камень и подтащила его к краю скалы.

— Сначала дайте мне попробовать. С камнем — это против моих правил. Но как бы там не оказалось течения — очень чисто дно…

Девушка подняла руки, согнулась, выпрямилась, откинувшись назад. Дар Ветер следил за ее дыхательными движениями, чтобы перенять их. Миико больше не произнесла ни слова. После нескольких упражнений она схватила камень и ринулась, как в пропасть, в темную пучину.

Дар Ветер ощутил смутное беспокойство, когда прошло больше минуты, а храброй девушки не было и следа. Он стал, в свою очередь, искать камень для груза, соображая, что ему надо взять гораздо больший. Только он поднял сорокакилограммовый кусок андезита, как появилась Миико. Девушка тяжело дышала и казалась сильно уставшей.

— Там… Там… конь, — едва выговорила она.

— Что такое? Какой конь?

— Статуя огромного коня… там, в естественной нише. Сейчас я посмотрю как следует.

— Миико, это трудно. Мы поплывем обратно, возьмем водолазные аппараты и лодку.

— О нет! Я хочу сама, сейчас! Это будет моя победа, а не прибора. Потом позовем всех.

— Только я с вами! — Дар Ветер ухватился за свой камень.

Миико улыбнулась.

— Возьмите меньший, вот. И как же с дыханием?

Дар Ветер послушно проделал упражнения и кувырнулся в море с камнем в руках. Вода ударила его в лицо, повернула спиной к Миико, сдавила грудь, тупой болью отдалась в ушах. Он пересиливал ее, напрягая мускулы тела, стискивая челюсти. Холодный серый полумрак сгущался внизу, веселый свет дня быстро мерк. Холодная и враждебная сила глубины одолевала, в голове мутилось, резало глаза. Вдруг твердая рука Миико тронула его плечо, и он коснулся ногами плотного, тускло серебрящегося песка. С трудом повернув шею по направлению, указанному Миико, он откачнулся, от неожиданности выпустил из рук камень — и тотчас же его подбросило вверх. Он не помнил, как очутился на поверхности, ничего не видя в красном тумане, судорожно пытаясь отдышаться… Спустя немного времени последствия подводного давления отступили, и виденное воскресло в памяти. Всего лишь мгновение, а как много подробностей успели заметить глаза и запомнить мозг!

Темные скалы сходились вверху гигантской стрельчатой аркой, под которой стояло изваяние исполинского коня. Ни одной водоросли или раковины не лепилось на отполированной поверхности статуи. Неведомый скульптор прежде всего хотел выразить силу. Он увеличил переднюю часть туловища, непомерно расширил чудовищную грудь, высоко поднял круто изогнутую шею. Левая передняя нога была поднята, прямо выдвигая на зрителя округлость коленного сустава, а громадное копыто почти прикасалось к груди. Три других ноги с усилием отталкивались от почвы, отчего колоссальный конь нависал над смотрящим, как бы давя его сказочной мощью. На крутой дуге шеи грива обозначалась зазубренным гребнем, голова почти упиралась в грудь, а глаза из-под опущенного лба смотрели с грозною злобой, отраженной и в маленьких прижатых ушах каменного чудовища.

Миико успокоилась за Дар Ветра и, оставив его простертым на плоской скале, нырнула снова. Наконец девушка измучилась глубокими погружениями и насладилась зрелищем своей находки. Она уселась рядом и долго молчала, пока не восстановилось нормальное дыхание.

— Интересно, каков может быть возраст статуи? — задумчиво спросила самое себя Миико.

Дар Ветер пожал плечами, вспомнив, что удивило его больше всего.

— Почему статуя коня совершенно не обросла водорослями или раковинами?

Миико стремительно повернулась к нему.

— Да, да! Я знаю такие находки. Они оказывались покрытыми особым составом, не допускающим прирастания живых существ. Тогда эпоха статуи — конец последнего века ЭРМ.

В море между берегом и островком показался пловец. Приблизившись, он приподнялся из воды, приветственно взмахнул руками. Дар Ветер узнал широкие плечи и блестящую темную кожу Мвена Маса. Скоро высокая черная фигура взобралась на камень, и полная добродушия улыбка засияла на мокром лице нового заведующего внешними станциями. Он быстро поклонился маленькой Миико, широким, свободным жестом приветствовал Дар Ветра.

— Мы приехали на один день вместе с Рен Бозом просить вашего совета.

— Рен Боз?

— Физик из Академии Пределов Знания…

— Знаю его немного. Он работает над вопросами взаимоотношения пространство-поле. Где же вы его оставили?

— На берегу. Он не плавает, как вы, во всяком случае…

Легкий всплеск прервал речь Мвена Маса.

— Я поплыву на берег, к Веде! — крикнула из воды Миико.