Дети капитана Гранта (худ. В. Клименко) - Верн Жюль Габриэль. Страница 111

Почти полчаса прошло в тщетных попытках, пока наконец Джон Манглс, выведенный из терпения, велел перерубить канат, — этим молодой капитан лишал себя возможности стать на якорь, в случае если прилив и на этот раз не донесет их до берега. Но Джон Манглс не хотел больше задерживаться, и удар топора предал плот на волю ветра и течения. Скорость последнего достигала двух миль в час.

Подняли парус, и плот медленно понесло к земле, которая смутно, какой-то серой массой вырисовывалась на горизонте, озаренная лучами восходящего солнца.

Рифы искусно обогнули, и они остались позади. Но при переменчивом ветре, дующем с моря, плот двигался настолько медленно, что казалось, будто он совсем не приближается к берегу: как трудно было добраться до этой Новой Зеландии, берега которой грозили столькими опасностями!

В девять часов до земли оставалось менее мили. Крутые берега щетинились бурунами. Нужно было отыскать место для высадки. Ветер все слабел и слабел и наконец совсем стих. Парус повис и стал хлестать по мачте. Джон приказал спустить его. Теперь лишь прилив нес плот к берегу, но управлять им больше уже нельзя было, а огромные морские водоросли замедляли ход плота.

В десять часов Джон убедился, что они почти не двигаются вперед, а до берега оставалось еще добрых три кабельтова. Якоря уже у них не было. Неужели теперь их отнесет отливом обратно в открытое море?

Джон Манглс, скрестив руки, снедаемый тревогой, мрачно глядел на эту недоступную для них землю.

К счастью, — на этот раз действительно к счастью, — почувствовался толчок, плот остановился. Он наткнулся на мель в двадцати пяти саженях от берега. Гленарван, Роберт, Вильсон и Мюльреди бросились в воду и крепко привязали канатами плот к выступам скал. Путешественниц осторожно перенесли на руках, не замочив им даже края одежды. Вскоре все участники экспедиции оказались на этой грозящей столькими опасностями земле, Новой Зеландии!

Глава восьмая. НАСТОЯЩЕЕ СТРАНЫ, КУДА ПОПАЛИ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

Гленарван хотел немедленно двинуться вдоль побережья к Окленду, но небо с утра заволокло густыми тучами и после высадки на берег, около одиннадцати часов утра, начался ливень. Пуститься в путь было невозможно. Пришлось искать убежища.

Вильсон очень кстати заметил грот, выдолбленный морем в базальтовых скалах, и путешественники приютились в нем вместе с оружием и съестными припасами. В гроте оказалось множество сухих водорослей, некогда занесенных сюда морскими волнами. Это были как бы готовые лежанки, которыми путешественники тотчас воспользовались. У входа в пещеру валялся хворост, развели костер, и все обсушивались.

Джон Манглс надеялся, что такой сильный проливной дождь скоро прекратится, но он ошибся: ливень не прекращался в продолжение нескольких часов, а около полудня поднялся вдобавок сильнейший ветер. Эта отвратительная погода могла вывести из терпения любого человека. Что было делать? Пуститься в дорогу в такую жуткую погоду, не имея средств передвижения, было безумием. Кроме того, путь в Окленд должен был отнять несколько дней, и лишние двенадцать часов запоздания не имели значения, если только не появятся туземцы.

Во время этой вынужденной остановки разговор шел о войне, ареной которой в это время была Новая Зеландия. Но чтобы понять и оценить серьезность положения, в каком очутились на этих островах потерпевшие крушение, надо знать историю этой кровавой борьбы, которая разыгралась на острове И-ка-на-мауи.

После появления Авеля Тасмана в проливе Кука в декабре 1642 года Новую Зеландию часто посещали европейские суда, но это не мешало новозеландцам сохранять полную независимость на своих островах. Ни одно европейское государство не помышляло о захвате этого архипелага, занимающего на Тихом океане господствующее положение. Лишь некоторые миссионеры, обосновавшиеся в различных пунктах островов, приобщали население этих вновь открытых стран к христианской цивилизации; особенно радели об этом англиканские миссионеры, желая приучить новозеландских вождей к мысли, что им необходимо смиренно склониться под игом Англии. Миссионерам удалось добиться своего: ловко одураченные ими вожди подписали письмо к королеве Виктории, прося ее «высокого покровительства». Впрочем, наиболее дальновидные понимали безумие такого поступка, и один из них, приложив к этому посланию отпечаток своей татуировки, пророчески сказал: «Мы потеряли свою родину. Отныне она не принадлежит нам больше. Вскоре придут иноземцы и обратят нас в рабство!»

И действительно, 29 января 1840 года в бухте Островов на севере И-ка-на-мауи появился английский корвет «Герольд». Капитан корвета Гобсон высадился у селения Корора-Река. Туземцы были приглашены в протестантскую церковь на собрание, и там капитан Гобсон прочел им привезенные от английской королевы грамоты, в которых та изъявила согласие на принятие под свое покровительство Новой Зеландии.

5 января 1841 года английский резидент вызвал к себе в селение Пайа главных вождей новозеландцев. На состоявшемся собрании капитан Гобсон убеждал вождей подчиниться английской королеве, говоря, что она уже отправила войска и корабли для защиты Новой Зеландии, уверяя, что власть вождей останется неприкосновенной и свобода — полная. «Однако, — закончил свою речь капитан Гобсон, — земли должны перейти к королеве, за которые она щедро уплатит».

Большинство вождей, найдя цену королевского покровительства слишком высокой, отказалось. Но посулы и подарки соблазнили этих дикарей больше, чем пышные слова капитана Гобсона, и покровительство Англии было принято.

Что же произошло в Новой Зеландии с того знаменательного 1840 года до того момента, когда «Дункан» вышел из залива Клайд? Ничего такого, чего не знал бы Жак Паганель и о чем он готов был рассказать своим товарищам.

— Миссис, — обратился он к Элен, — я повторяю то, что уже неоднократно говорил, а именно; новозеландцы — народ мужественный. Уступив однажды притязаниям Англии, они вскоре начали защищать пядь за пядью каждый клочок родной земли. Маорийские племена организованы подобно древним кланам Шотландии. Это несколько знатных родов, которые безоговорочно подчиняются мудрому вождю. Мужчины Новой Зеландии — люди гордые и храбрые. Одни из них — высокого роста, с гладкими длинными волосами, похожие на мальтийцев или багдадских евреев, принадлежат к высшей расе, а другие — меньше ростом, коренастые, те похожи на мулатов. Но и те и другие крепкие, гордые, воинственные. Некогда был у них знаменитый вождь по имени Хихи, столь же прославленный, как Версенжиторикс. Не приходится удивляться, что на острове И-ка-на-мауи идет беспрерывная война с англичанами, ибо там живет замечательное в своем роде племя вайкатов, во главе которого стоит Вильям Томсон.

— Но разве англичане не хозяева главных пунктов Новой Зеландии? — спросил Джон Манглс.

— Конечно, дорогой Джон, — ответил Паганель. — После того как в тысяча восемьсот сороковом году капитан Гобсон захватил Новую Зеландию, он стал ее губернатором, и на этих островах с тысяча восемьсот сорокового по тысяча восемьсот шестидесятый год постепенно возникло девять колоний в самых лучших местах. Таким образом, возникло девять провинций: четыре на северном острове — Окленд, Таранаки, Веллингтон, Хокс, и пять на южном острове — Нельсон, Марлборо, Кентербери, Отаго и Саутленд. Население островов, по данным от тридцатого июня тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года, составляло всего сто восемьдесят тысяч триста сорок шесть жителей. Во многих местах возникли крупные торговые города. Когда мы доберемся до Окленда, то вы восхититесь красотой местоположения этого южного Коринфа, который господствует над узким перешейком, переброшенным, точно мост, через Тихий океан. В Окленде насчитывается уже двенадцать тысяч жителей. На западном побережье возник Нью-Плимут, на востоке — Агурири, на юге — Веллингтон; все это цветущие города с оживленной торговлей. На южном острове Те-Вахи-Пунаму вы не знали бы, какому городу отдать предпочтение: утопающему ли в садах Нельсону, прославленному своими винами, как во Франции — Монпелье, Пиктонули, расположенному у пролива Кука, или Крайстчерчу, Инверкаргиллу и Данидину — этим городам богатейшей провинции Отаго, куда стекаются золотоискатели со всего земного шара. Заметьте себе, друзья мои, что это не скопища хижин, населенных семействами дикарей, а настоящие города с портами, соборами, банками, доками, ботаническими садами, музеями, обществами акклиматизации, газетами, больницами, благотворительными обществами, философскими институтами, масонскими ложами, клубами, обществами хорового пения, с театрами, с дворцами, построенными для всемирной выставки, точь-в-точь как в Париже или Лондоне. И если память мне не изменяет, то в текущем тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, быть может, даже в то время, когда я все это вам рассказываю, промышленные изделия всего земного шара выставлены здесь, в этой стране людоедов.