Дети капитана Гранта (худ. В. Клименко) - Верн Жюль Габриэль. Страница 90

— Во всяком случае, надо торопиться, ибо когда глина подсохнет, то вытащить фургон будет еще труднее, — заметил Джон Манглс.

— Поспешим, — отозвался Айртон.

Гленарван, оба матроса, Джон Манглс и Айртон отправились за быками и лошадьми в лес, где животные провели ночь. Это был мрачный лес высоких камедных деревьев. На большом расстоянии друг от друга высились засохшие деревья, давным-давно сбросившие с себя кору, или, точнее, деревья, с которых содрали лыко, как с пробковых дубов во время сбора пробки. В двухстах футах над землей торчали их чахлые кроны с переплетающимися между собою обнаженными ветвями. Ни одна птица не гнездилась на деревьях-скелетах, ни один лист не дрожал на сухих ветвях, стучащих, словно кости. Понять, что именно вызывает эту довольно частую в Австралии гибель целых лесов, будто пораженных какой-то эпидемической болезнью, очень трудно. Ни старики туземцы, ни их предки, уже давно почившие, никогда не видели эти леса зеленеющими.

Гленарван, идя лесом, смотрел на серое небо, на котором четко вырисовывались, словно вырезанные, мельчайшие веточки. Айртона очень удивляло, что он не находит лошадей и быков на том месте, куда он их отвел накануне, но стреноженные животные не могли забрести далеко!

Их стали искать в лесу, но безуспешно. Удивленный Айртон вернулся на берег Сноуи, поросший великолепными мимозами, и принялся громко звать быков привычным окликом, но те не появлялись. Боцман, казалось, был очень обеспокоен, спутники его тревожно переглядывались.

Так, в тщетных поисках, прошел уже целый час, и Гленарван собирался вернуться к фургону, находившемуся в доброй миле от него, как вдруг откуда-то издалека послышалось лошадиное ржание, почти немедленно за ним раздалось мычание.

— Вот они где! — воскликнул Джон Манглс, устремляясь в чащу высоких кустарников гастролобиума, которые свободно могли укрыть от глаз целое стадо.

Гленарван, Мюльреди и Айртон бросились вслед за ним и оцепенели: два быка и три лошади лежали, подобно предыдущим животным, на земле, словно сраженные молнией. Их трупы уже успели окоченеть, и стая тощих воронов, каркая в гуще мимоз, подстерегала минуту, когда можно будет наброситься на добычу.

Гленарван и его спутники переглянулись, а у Вильсона невольно вырвалось крепкое словцо.

— Ничего не поделаешь, Вильсон, — сказал, едва сдерживаясь, лорд Гленарван. — Айртон, уведите уцелевших быка и лошадь. Теперь им вдвоем придется выручать нас из беды.

— Если бы фургон не увяз в грязи, — молвил Джон Манглс, — то эта пара животных, подвигаясь помаленьку, пожалуй, смогла бы дотащить повозку до побережья. Необходимо во что бы то ни стало высвободить эту проклятую повозку.

— Попытаемся сделать это, Джон, — ответил Гленарван. — А теперь вернемся в лагерь: там, верно, уже обеспокоены нашим долгим отсутствием.

Айртон снял путы с быка, а Мюльреди — с лошади, и все направились в лагерь вдоль извилистого берега реки.

Полчаса спустя Паганель, Мак-Наббс, Элен и Мери Грант были посвящены во все происшедшее.

— Очень досадно, Айртон, что вам не пришло в голову подковать всех наших животных тогда, когда мы проходили подле Уиммери, — не выдержав, сказал боцману майор.

— Почему, сэр?

— Да потому, что из всех лошадей уцелела только та, которую перековал ваш кузнец.

— Совершенно верно, — промолвил Джон Манглс. — Как это странно!

— Это просто случайность, и только, — ответил боцман, пристально глядя на майора.

Мак-Наббс сжал губы, как бы удерживая слова, которые готовы были сорваться с языка.

Гленарван, Манглс, Элен ждали, что майор пояснит свою мысль, но он молча направился к фургону, который осматривал Айртон.

— Что он хотел сказать? — спросил Гленарван у Джона Манглса.

— Не знаю, — ответил молодой капитан, — но майор не бросает слов на ветер.

— Правильно, Джон, — сказала Элен. — Мак-Наббс, очевидно, подозревает в чем-то Айртона.

— Подозревает? — пожимая плечами, молвил Паганель.

— Но в чем? — удивился Гленарван. — Неужели он считает Айртона способным убить наших лошадей и быков? С какой целью? Разве интересы боцмана не совпадают с нашими?

— Вы правы, мой дорогой Эдуард, — промолвила леди Элен, — и я добавлю, что боцман с самого начала нашего путешествия давал нам неоднократные доказательства преданности.

— Без сомнения, — подтвердил Джон Манглс. — Но что в таком случае хотел сказать майор? Я хочу во что бы то ни стало это выяснить.

— Не считает ли он его сообщником каторжников? — неосторожно воскликнул Паганель.

— Каких каторжников? — спросила Мери Грант.

— Господин Паганель обмолвился, — поспешно ответил Джон Манглс. — Он прекрасно знает, что в провинции Виктория нет никаких каторжников.

— Ну, конечно, я это знаю, — спохватился географ, стараясь загладить свою ошибку. — Откуда я это взял? Какие каторжники — о них никто никогда не слыхал в Австралии! К тому же не успеют они высадиться на берег, как тут же становятся порядочными людьми. Все климат! Знаете, мисс Мери, климат благотворно влияет на всех!

Бедный ученый, пытаясь исправить свой промах, подобно фургону, — все глубже увязал. Леди Элен не спускала с него глаз, и это лишало его хладнокровия. Видя это и не желая больше смущать географа, Элен увела Мери в палатку, где мистер Олбинет накрывал на стол к завтраку по всем правилам искусства.

— Это меня следовало бы сослать на каторгу! — сконфуженно проговорил Паганель.

— Не спорю, — отозвался Гленарван.

Невозмутимо серьезный тон, каким это было сказано, еще сильнее огорчил достойного географа, а Гленарван вместе с Джоном Манглсом пошли к фургону.

Тем временем Айртон и оба матроса пытались вытащить фургон из трясины. Бык и лошадь, впряженные бок о бок, напрягали все силы. Постромки, казалось, вот-вот лопнут, хомуты готовы были разорваться. Вильсон и Мюльреди силились сдвинуть с места колеса, а боцман подгонял животных криком и ударами. Но тяжелый фургон не трогался с места. Высохшая глина держала его, словно цемент.

Джон Манглс приказал полить глину водой, чтобы она размякла. Тщетно: повозка оставалась неподвижной. После новых бесплодных усилий люди и животные прекратили напрасный труд. Оставалось разобрать фургон на части. Но для этого нужны были инструменты, а их не было.

Лишь Айртон не сдавался — он во что бы то ни стало хотел преодолеть это препятствие и собирался предпринять новую попытку, но Гленарван удержал его.

— Довольно, Айртон, довольно! — сказал он. — Надо поберечь быка и лошадь, поскольку нам придется продолжать путешествие пешком, то лошадь повезет путешественниц, а бык — провизию. Они нам еще будут полезны.

— Хорошо, сэр, — ответил боцман и стал отпрягать измученных животных.

— А теперь, друзья мои, — продолжал Гленарван, — вернемтесь в лагерь. Устроим совещание, обсудим наше положение, взвесим, на что мы можем надеяться и чего следует опасаться, и примем то или иное решение.

Путешественники, подкрепив силы после тяжелой ночи скромным завтраком, начали совещаться. Всем присутствующим предложено было высказаться.

Прежде всего следовало точно определить местонахождение лагеря. Паганель, на которого это задание было возложено, выполнил его со всей требуемой пунктуальностью.

По его словам, экспедиция находилась на берегу реки Сноуи, на тридцать седьмой параллели, под 147°53’ долготы.

— А каковы точные координаты залива Туфолда? — спросил Гленарван.

— Он находится на сто пятидесятом градусе долготы, — ответил Паганель.

— Сколько же миль составляют эти два градуса семь минут?

— Семьдесят пять миль.

— А в каком расстоянии от нас Мельбурн?

— По меньшей мере в двухстах милях.

— Хорошо, — сказал Гленарван. — Теперь, когда местоположение выяснено, остается решить, что нам предпринять.

Ответ был единодушный: немедленно идти к побережью океана. Элен и Мери Грант обязались делать в сутки по пять миль. Отважные женщины готовы были, если понадобится, пройти пешком от реки Сноуи до залива Туфолда.