Асгард Возрожденный - Перумов Ник. Страница 19

Ракот вновь помолчал.

– Я открываю проход, – резко, почти грубо бросил он. – Как только прореха закроется – вы будете сами по себе. Кристаллы – только на самый крайний случай. Если… – он помолчал, – если станет ясно, что вернуться вы уже не сможете.

– Мы понимаем, повелитель. – Эльфы оставались спокойны.

– Тогда – в путь, и да поможет вам мать-Темнота.

У Нового Бога вырвалось его старое-престарое присловье, ещё тех времён, когда его звали просто Ракотом Восставшим.

Сильвия Нагваль с прежним упорством пробивалась сквозь неподатливую, вязкую, сделавшуюся незнакомой, непривычной ткань Упорядоченного. Здесь, несмотря на все барьеры и преграды, всё сильнее ощущался привкус Хаоса, и последняя из Красного Арка чувствовала на губах странную горечь.

Откуда здесь взялся Хаос, как проник в Упорядоченное – она сейчас не задумывалась. Жуткий голос, множественный в единстве и единый во множестве, «следи на ними, наша верная», молчал; но Сильвия не сомневалась – за ней продолжали наблюдать.

Дорога тем временем становилась почти непроходима. Привычные чары пути перестали работать; Сильвия могла лишь следовать не успевшей закрыться тропой, где прошли Райна и её странный отряд.

Исходное любопытство сменилось неотвязчивой страстью. Неотвязчивой до болезненности, до полного забвения всего остального.

Она побывала в самом эпицентре небывалого шторма, едва не стёршего весь Эвиал. Она видела схватку иномировых сил в небесах над островом, где в неведомую глубину уходили ступени-этажи перевёрнутой пирамиды, и волей-неволей научилась чувствовать те самые «точки перелома», где противоборствующие в Упорядоченном силы сходились лицом к лицу, отбросив привычную для них борьбу посредством человекоорудий.

Её влекло жадное, алчное, неутолимое любопытство, осознание, что именно в такие переломные моменты простые смертные, подобные ей самой, могут оказаться заброшены очень и очень высоко, напрочь разрушая все и всяческие иерархии. Несмотря на опасности. Несмотря на ясное понимание, что силы, неизмеримо превосходящие её собственные, совершенно очевидно глядят на неё как на ничтожную пылинку, тавлейную фигурку, что они, если надо, смахнут с игровой доски не глядя, – Сильвия не могла остановиться и повернуть. Ведь, казалось бы, Долина Магов обещала многое, очень многое, правда, за невесть какое время. А сейчас…

Да, это по ней – пан или пропал. Несколько раз она оказывалась на краю гибели, однако всякий раз кривая вывозила. В жизни Сильвии Нагваль, обычной человеческой девушки-подростка из Мельина, чародейки по рождению, получившей дар от своих родителей, прошло не так уж много месяцев – а посмотрите, куда она поднялась!

Последняя из Красного Арка ощущала себя могущественнее собственного деда, которого так боялась ещё совсем недавно. Да, уж теперь-то она бы не позволила себя пороть.

Конечно, едва ли Наллике из Храма Океанов так понравилось бы то, чем она сейчас занялась; Сильвия сама удивилась ощущению неловкости от нахлынувших вдруг воспоминаний.

Хранительница маленького храма в самом сердце морей Эвиала помогла Сильвии, хоть и заботясь о сохранности и безопасности собственного мира, однако помогла, ничего не попросив взамен. Вернее, не попросив ничего, чего Сильвия не сделала бы и по собственной воле.

Сама же она понимала, что никогда бы не забралась так глубоко в изнанку Упорядоченного, если бы не отряд Райны. Он действительно открывал ей путь; но даже просто следовать пробитой другими тропой становилось всё труднее.

Здесь властвовал Хаос, как бы удивительно это ни звучало. Тьма, и огненные протуберанцы, и дорога, завивающаяся винтом; Сильвии казалось – она протискивается сквозь бесчисленные невидимые щели в прозрачных скалах, протискивается, оставляя на острых краях обрывки собственной кожи. Иллюзия, конечно; но боль была настоящей.

Как и ощущение Хаоса, проникающего всё глубже в её тело.

Как и голоса, бесчисленные немые вопли в её голове, пока она шла тропой, окутанной испарениями Хаоса.

«Они же смогли – смогу и я!»

Но там, где Райна и остальные пробивались, нагнув плечо и прикрывая лица от злых ветров Хаоса, Сильвия старалась использовать и их. Наверное, потому, что сама Райна никогда не умела обращаться совой, думала она не без известного самодовольства.

Она не рискнула бы перекинуться здесь, но научилась мало-помалу проскальзывать по узкой тропе, когда очередная «волна Хаоса», как Сильвия стала её называть, накатывала сзади. Стало легче.

Хуже всего приходилось от голосов. Девушка пыталась отстраниться, заставить себя думать только и исключительно о том, как не отстать от отряда Райны, но получалось это плохо.

Жёсткую и жестокую, Сильвию захлёстывали цунами такого ужаса и отчаяния, что не выдерживал ни один из поспешно возводимых ею защитных барьеров, и сознание оказывалось затоплено жуткими сценами рушащихся храмов, опрокидывающихся алтарей, бьющихся, корчащихся в муках адептов, у которых лопались животы, обдавая всё вокруг кровавым дождём; древние боги умирали тут во множестве, и неумолимая воля победителей влекла их этой дорогой к неведомому пределу.

Сознание Сильвии порхало от одного горящего святилища к другому, белая сова проносилась молнией над охваченной пожарами равниной, видела, как владыки храмов расставались с телесной формой, увлекаемые неудержимым потоком.

Это было жутко, завораживающе, это не давало отвернуться. Хаос услужливо предлагал дешёвую, дармовую силу. Сильвия чувствовала в собственной крови его отравную примесь, но, не давая тёмному ужасу овладеть собой, пыталась «пережечь» его в заклятьях, наугад, замирая от страха, пробуя придать знакомым с детства чарам и мощь, и ход впитавшимися в её жилы частицами Хаоса.

Ничтожные, они существовали недолго, Упорядоченное гасило их, поглощало, обращая в ничто; Сильвия пыталась проделать это так, чтобы поставить оставшуюся силу себе на службу.

Это получалось, не сразу, не быстро, но получалось.

Словно картины жутких смертей и разрушения придавали Сильвии смелость, словно видения всеобщей гибели и мук заставляли вспомнить о том, чем изначально надлежало сделаться семи орденам Радуги – защитниками и покровителями, а не правителями.

И, когда пронизанные Хаосом области наконец закончились, она чуть не закричала от боли – расставаться с новообретённой силой казалось мучением.

…Она упала на колени, ничего вокруг себя не видя и не замечая.

Хаос горел в её крови.

Руки, ноги, плечи, грудь – на всё тело словно накинули раскалённую сеть, каждая артерия и вена сделались огненной нитью, прожигая смертную человеческую плоть.

Сильвия вдруг поняла, что умирает, что ей самой разожжённое пламя сожрёт её, не оставив даже угольков.

Панику смогло подавить только жёсткое умение, вбитое в Красном Арке. Конвульсивно дёргающаяся рука Сильвии вытянулась, с пальцев потёк чёрный огонь, становящийся подобием исполинских змей, алчно пожиравших пространство вокруг. Жуткая боль исходила, покидая её тело, оставляя после себя лишь холод и пустоту.

И потом, когда последняя из чёрных змей, растратив всё, в неё вложённое, распалась невесомым пеплом, Сильвия ещё долго лежала на тропе, скорчившись, прижав колени к груди и обхватив голову руками.

Крики мёртвых богов раздавались в её голове как никогда громко.

Всё сделано, всё готово. Отданы последние распоряжения; десятники и сотники знают, что надо делать.

Ракот стоял возле Источника Мимира, неотрывно глядя на бурлящую воду.

Сколько же они с братом Хедином брали на веру, не подвергая сомнению. Сколько вопросов осталось незаданными, сколько тайн неразгаданными просто потому, что они привыкли к ним, сжились, перестали замечать.

Пытливый ум смертных, несмотря на отпущенный им краткий срок, мучается проклятыми вопросами, атакуя их вновь, вновь и вновь. Боги и другие бессмертные довольствуются малым – существующим порядком вещей.