Падение Ночи (ЛП) - Кейн Рэйчел. Страница 28

Слишком отличные.

— Твоя девушка… Клэр Дэнверс? — спросила она меня и поставила стакан для мартини на чистый поднос.

— Да. Она все еще здесь?

— Нет, я не видела ее тут, но я получила сообщение, что она будет ждать около черного входа. Ты хочешь поговорить с ней?

Да. Я хотел поговорить с ней так сильно, что это заставило мой живот сжаться.

— Нет, — ответил я. — Просто не говори ей, что я здесь, хорошо? Все сложно.

Черт возьми, моя рука снова заболела, мышцы начали гореть и сокращаться. Я потер ее, хмурясь, и задался вопросом, восстановился ли я хоть немного.

— Поняла, друг. Хорошо, она спрашивала меня, так что я пошла. Продолжай в том же духе.

Она подмигнула мне, и да, она была более горячей, чем примерно любая девчонка, которая когда-либо подмигивала мне, по крайней мере в теоретическом смысле. Но у меня было много опыта с горячими вампиршами, и все всегда заканчивалось для меня плохо. Так что я уклончиво кивнул в ответ и попытался не наблюдать за ее задницей, когда она двинулась к двери. Я был единственным, кто сопротивлялся, по крайней мере так казалось. Она привлекала мужское внимание, как насекомоядные растения привлекают своих жертв… и результат был тем же.

Вы могли утонуть в этой сладости.

Джесси не было все пятнадцать минут ее перерыва, и когда она вернулась, она быстро показала мне поднятый большой палец.

— Она в порядке, — сказала она мне. — Идет домой. И хотя ты не говорил, я предполагаю, что вы с ней из одного города.

Я кивнул, не акцентируя на этом особого внимания; я не знал, была ли Джесси в курсе, откуда Клэр. Но видимо да, потому что она оглядела кухню, чтобы быть уверенной, что Луис был по шею в своей собственной работе, прежде чем снова посмотреть на меня ее ослепляющими, кроваво-красными глазами. Ее губы разомкнулись достаточно, чтобы показать мне клыки, гладко скользящие вниз, достаточно острые, чтобы проколоть сталь.

В ответ я показал ей левое запястье, на котором был массивный серебряный браслет. Он выглядел модным, но также был оружием, и довольно хорошим. Тогда я отвернул воротник своей футболки, чтобы показать ей похожую цепочку на шее.

Она мягко засмеялась и немедленно убрала клыки и красный блеск в глазах.

— Я просто шучу, — произнесла она и ловко ты-понял-смысл улыбнулась. — А ты нахальный, Шейн.

— И буду таким, пока не стану холодным.

— Я знала, что ты мне понравишься. Ты хорошо… — она облизала губы, без всякого намека. Хорошо, возможно, небольшим. Или большим. — … пахнешь.

— Это мой одеколон, он реально мужественный. Не считай это как приглашение. У меня ничего нет для тебя, Джесси.

— Не продавай себя задешево, красавчик, но в любом случае ты не мой предпочитаемый вкус закуски. И я не одна из тех, кто входит незванной, если ты понимаешь, о чем я.

— Я понимаю. Тебе нравится думать, что ты хороший вампир.

Улыбка исчезла, и то, что осталось на ее месте, было просто… опасным.

— Давай не называть друг друга именами. Кто-то может пострадать. Что ты здесь делаешь? Охотишься? Потому что если да, мы можем решить это где-нибудь в другом месте. Здесь я зарабатываю себе на жизнь.

— Просто зарабатываю, как и ты, — сказал я. — Слушай, я действительно не ожидал столкнуться с любым вам… очень милой леди как ты в подобном городе. Насколько я понимаю, они все сконцентрированы на родине, где за ними присматривает Основатель.

— Она действительно любит держать нас под контролем, — согласилась Джесси. — Я покинула город тридцать лет назад и в некотором роде путешествовала — искала других и возвращала их домой. Когда профессор Андерсон приехала сюда, Основатель поручила мне присматривать за ней.

— Или следить за ней?

Она пожала плечами.

— Как оказалось, одно другому не мешает.

Это было слишком близко к тому, что я делал с Клэр, так что я решил не углубляться в эту часть.

— Тебя назначили сюда. Официально.

— Да. — Она еще раз пристально осмотрелась и проверила свои часы. — Ты понимаешь, что у нас никогда не было этого разговора, или я должна буду связаться с домом и спросить, что они хотят, чтобы я сделала с тобой и твоим восхитительным болтливым ртом. Уяснил?

— Вполне, — сказал я. — Если я узнаю, что ты охотишься здесь, тогда я не буду счастлив.

— Ну, мы же этого не хотим?

— Нет, не хотим, — произнес я, — потому что я сын Френка Коллинза.

Она запнулась и еще раз осмотрела меня, теперь тщательно. Затем улыбка вернулась, немного смягченная.

— Я встретила твоего отца однажды, когда он был в твоем возрасте. Он мне нравился, — сказала она. — Он всегда был прямолинейным. И я вижу, что ты точно такой же, как он.

— Нет, — опроверг я. — Я не такой. Но достаточно того, что ты знаешь откуда я и что я не замешан в этой фигне. Если что-нибудь случится с Клэр из-за тебя, то это будет совсем другой разговор.

— Я не заинтересована, чтобы с ней что-нибудь случилось, — ответила Джесси. — Я люблю мир здесь таким, какой он есть. Я не ностальгирую по вилам и факелам, и к тому же у меня есть приятель, учитывающий мои потребности, а если я проголодаюсь, всегда найдутся люди, готовые сделать пожертвование. Тебе просто нужно знать, куда обратиться и когда остановиться.

Звучало неплохо, но я все еще был осторожен. Она так же опасалась меня; я видел, как она в последний раз взглянула на меня, когда проходила через дверь в бар. Ну, это было в открытую по крайней мере. Теперь я должен быть осторожным с ней и присмотреть за Питом, если Пит был посвящен в секрет Джесси. Я предположил, что он знал.

Тогда один из барменов заорал, что у него не хватало стопок, и мне пришлось вернуться к работе.

Очаровательная жизнь.

Пришло время закрытия, когда все посетители уходили домой или просто шатаясь выходили из двери, но это был не конец смены для всех нас. Наша утомленная толпа мыла кухню, затем столы и загрузила оставшиеся стаканы в посудомоечные машины, прежде чем убрать на место. Бармены подсчитали свои записи, сдали менеджеру и подсчитали их чаевые, зевая и с затуманенными глазами. Пит и двое вышибал помогли с уборкой мусора и выравниванием столиков, и к моменту, когда все было сделано, а это к трем утра, на улице было холодно и пусто, я выкинул весь хлам в мусорный контейнер, прежде чем отправиться наверх, в постель. Ненавижу это съемное жилье, но черт, зато недалеко.

Матрац был холодным и шероховатым, и все место (и я) пахло как промышленное мыло и пиво, непростая и токсичная смесь. Мик, менеджер "У Флори", сообщил мне, что если время от времени из холодильника без вести пропадало спиртное, ну, это, вероятно, просто поломки, но если это приобретет широкие масштабы, то ему придется устроить проверку.

Пиво, которое я взял наверх, было первым, что я свистнул. Это было темное варево, импортное и на вкус намного лучше, чем терпкая, дешевая фигня, что Майкл и я начали пить еще в Морганвилле, когда мы крали его из холодильника моего папы. Когда у моего папы был холодильник. И дом. И семья.

Я живу как мой отец, подумал я и сделал глоток пива. Оно жгло, спускаясь по пищеводу — хмелевое, солодовое и темное, как мое настроение. У меня ничего нет, кроме рюкзака, спрятанного оружия и плохого настроения. И я продолжаю сталкиваться с вампирами. Должно быть, это удача Коллинзов.

Это вызвало слишком много воспоминаний, которые я пытался запереть внутри последние несколько лет. Удача Коллинзов. О да, мы были удачной семьей, конечно. Моя сестра сгорела вместе с домом. Моя мать умерла в ванной, полной крови, возможно, от рук вампиров, а может и нет. Отца превратили в вампира, подключили к компьютеру, а потом он умер в Морганвилле, или по крайней мере я надеялся, что умер. Никогда нельзя знать наверняка, не с этими ублюдками.

У меня не было семьи. Ну, за исключением Майкла и Евы, которые приняли меня и все мои травмы… и Клэр, которая, как я думал, будет моим домом, навсегда. Только она заставила понять, что у дома есть границы, и я пересек их и теперь был снаружи, заглядывая внутрь. Это причиняло боль. Это причиняло очень сильную боль, жалость к самому себе, что просто ужасно. Я знал, что виноват, и это была моя собственная чертова ошибка, но это не мешало маленькому мальчику во мне обвинить ее в том, что она выжила меня. Она должна была простить меня, правильно? Как твоя мама простила твоего отца, когда он ударил ее? Это то, чего ты хочешь? Боже, я ненавидел этот проклятый голос разума, который удерживал под контролем эгоистичного, немного сердитого мальчика.