Мой мир - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky". Страница 17

- Я знаю, - тихо ответил я.

- Вот видишь, - печально улыбнулся он, - еще не все потеряно.

- Угу,- промычал я. А что я мог ответить? Он был прав. На сто процентов прав.

- Желаю тебе удачи. Надеюсь, мы еще увидимся, чемпион.

После этих слов он поднялся и ушел проч. Мой кумир. Майк Тайсон…

* * *

Я не одинок, я одиночка! Это разные понятия. В первом случае, человек страдает. Во втором – гордится. Да, я горжусь тем, что я один. Спросите, чему тут гордиться? Тому, что я не получу удар в спину. Что люди, носящие клеймо моих друзей не предадут меня. Что та, которую я люблю, и не разобьет мое сердце. Мне так проще, мне так легче. Это моя жизнь, моя дорога…

Гетто. В нашей стране данного понятия не существует. В «цивилизованной» Америке в гетто живут отбросы общества. Те, от кого открестился высший свет, среднестатистический американец. Преступность, наркомания правит этим миров. Да, они правят и высшим светом, но никто не скажет это в глаза. Пятнадцатилетний пацан, укравший пачку сигарет из ларька, стопроцентно пойдет по этапу, а пятидесятилетний дядька за рулем «Лексуса», легко откупиться за все свои прегрешенья.

Гетто. У нас их нет. У нас отбросы общества это девяносто процентов населения. Тот, кто работает, пашет, он никто. А тот, кто у руля, тот бог. Не справедливо!

- Не справедливо! – Сквозь слезы я кричал отцу, когда он уходил от нас с мамой. Он нашел себе другую. Обидно. Мне было искренне жаль маму. Она любила его, всем сердцем любила. А он… Она очень сильно страдала. Рыдала, психовала, потом смерилась. Или делала вид, что смерилась. Полностью ушла в работу. Ей было тяжело. Одной поднимать, воспитывать ребенка. Мы скандалили, ругались.

Я был предоставлен сам себе. Мама мной практически не занималась. Сыт, одет и хорошо. На личную жизнь у неё времени не было. Да и разочаровалась она в мужчинах, не верила им…

25 октября 199… года.

Безотцовщина, бедная семья. Почему мы такие жестокие? Одноклассники меня не понимают. Да и другие тоже. Каждый хочет унизить, оскорбить, пнуть, ударить. Что я могу сделать против толпы? Один. Одиночка. Я только и умею, что убегать. Они кричат, что я трус. А они не трусы? Никто из них никогда не выйдет один на один! Только толпой…

15 декабря 199… года.

Пустота. Я никому не нужен. Мама кричит, что я эгоист, что думаю только о себе. Я просто хочу, чтоб она меня заметила, обратила внимание. Все было серо. Она погружена в работу. Я понимаю, что это для моего блага, но…

Как-то, убегая от пацанов, хотевших меня в очередной раз побить, я решил спрятаться на крыше многоэтажки. Я бежал по лестнице на верх. Они догоняли. Их было много. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что их восьмеро, а я один. Хорошо, что каждый из них хотел быть первым, поэтому они, торопясь, мешали друг другу. Я вбежал на горище. Слава Богу там хватало хлама, чтоб спрятаться. Укрывшись в коробках, я стал ждать. Топот на лестнице приближался.

- Куда лезете?! – послышался строгий окрик с лестницы. – А ну пошли вон!

Ругаясь, мои линчиватели, ушли прочь. Чердак погрузился в тишину. Неужели пронесло? Выждав пару минут, я осторожно выбрался из-под коробок. Никого не было. Я облегчено выдохнул.

Только теперь я смог осмотреть чердак. Место, где я прятался, было завалено пустыми коробками из-под различной техники. Рядом стояло старое кресло-качалка. Напротив кучей лежали различные тюки. В общем, обычная картина старого чердака.

Но в другом конце горища было то, что привлекло мое внимание. Возле окна на покатой крыше были установлены насесты. На них, перелетая от одного к другому, были голуби. Белые, сероватые, темно сини. Птицы. Они, не боясь, подлетали ко мне, садились на руки, плечи, голову. Милые, добрые птицы. Символы мира.

У меня в кармане было немного семечек. Я достал эту жменю, и… они брали их у меня с ладони! Это было прекрасно.

С того дня я каждый день приходил на крышу, кормил голубей, ухаживал за ними. Голубей разводил пенсионер Федорович. Добрый человек. Он не прогнал меня, увидев, что я кормлю голубей, а разрешил приходить сюда, когда я захочу. Он рассказывал мне о голубях, учил ухаживать за ними. Он стал для меня родным человеком.

Голуби были моей отдушиной, моей семьей. Мне было отрадно ухаживать за ними. Гладить их, кормить.

21 апреля 199… года.

Сегодня умер Аркадий. Они выследили меня. Этот дебил свернул ему шею! Он смеялся, а Аркадий умер. Я отомщу! Ему, всем! Они поплатятся за все! За Аркадия, за меня! За все!

Что я мог сделать старшекласснику, убившему моего любимого голубя? Он на две головы выше, сильнее. Он просто оттолкнул меня в сторону и взял Аркадия. Аркадий не боялся людей, он доверял нам. Именно он первым подлетел ко мне тогда, в самый первый раз. Вот и сейчас, он просто сел ему на ладонь. Сам!

- Нет! – Сквозь слезы закричал я.

А эта сволочь сжала кулак, и смесь, крутанула Аркадию голову. Потом бросил мне его тельце.

- Держи свою птичку! – Смеялся он.

Мне было больно. Я похоронил Аркадия за гаражами. Поставил самодельный крест, приходил туда каждый день. Я жаждал мести! Ярость постепенно овладевала мной. Он поплатится за все!

Федорович говорил, что б я не принимал это близко к сердцу. Мол, Аркадия не вернуть, а этого дебила не изменишь. Если его таким мать родила, то с ним нечего не поделаешь, судьба его сама накажет. Я был с ним не согласен. Я хотел отомстить. Но как? Я понимал, что один я слаб, а искать соратников мне негде. И, по сути, всем этим мечтам о мести суждено было остаться в мечтах. Пока не увидел одну телепередачу. В ней рассказывали о Майке Тайсоне. О его тяжелой судьбе. И я понял: я – это он. Я, так же как и он, из не полной семьи. Меня недолюбливают сверстники. И я, так же как и он, люблю голубей. Даже эта ситуация с Аркадием, точь-в-точь как у Майка. Значит вот моя сила? Вот мой путь? Я тоже могу быть сильным? Я тоже смогу побеждать? Да, сказал я себе. Да, я могу, я буду, я есть!

* * *

Тренер скептически смотрел на меня. Я его понимал: маленький, тщедушный парнишка решил заняться спортом. И не просто спортом, боксом!

- Знаешь, малыш, - потрепав меня по макушке, сказал тренер, - займись лучше шахматами.

Это взбесило меня:

- Я хочу заниматься боксом!

Тренер только улыбнулся.

- Ого, какой нрав! – Удивился он. – А выдержишь?

- Выдержу! – Не раздумывая, ответил я.

Так и начался мой путь. Я каждый день занимался в секции. Тренер надежд на меня не возлагал. Он даже не занимался со мной. Так, мутузит малый грушу, хай, мутузит! Через недельку, другую надоест, уйдет. Но не тут, то было! Я упорно занимался. Да, со мной никто не работал. Я сам, глядя, как тренируются другие, повторял их движения. Сначала это было неумело и смешно. Потом, когда более взрослые ребята объяснили, как и что, стало более сносно. Так прошло три месяца. И я решился. До этого я не показывал своих навыков. Когда были стычки с другими пацанами в школе, я поддавался. Точнее не сопротивлялся. Да, было обидно, но они получат свое. Я отомщу!

Случай отомстить подвернулся неожиданно. Наша боксерская секция и секция из другого района решили устроить турнир. Он должен был пройти у нас. Там я его и встретил. Как оказалось, этот ублюдок, убивший Аркадия, лучший боксер секции-противника.

Стоя за спинами своих товарищей по рингу, я смотрел на самодовольное лицо этого скота. «Сегодня ты ответишь за все!» - Твердил я себе. Понятно, что на ринг против него меня никто не выпустит. Меня на ринг вообще никто не выпустит. Тренер так и поверил в меня. Хотя старшие товарищи относились ко мне как младшему брату. Нормальные ребята, не такие как этот.

Я сидел в углу и наблюдал за боями. Сначала боксировали младший и средний возраст. Бой лидеров должен был завершить турнир. Наш самый лучший боксер, Леша, готовился к бою. Пока ребята желали ему удачи, я пошел в раздевалку, выделенную нашим противникам. Нервы были на пределе, сердце выскакивало из груди. Глубоко вдохнув, я толкнул дверь.