Мой мир - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky". Страница 7
- Да что ты за мужчина! – В ярости выпалила Вика. – Сидишь на шеи у родителей! Нигде не работаешь!
Это было правдой. Я, студент дневного отделения, фактически нигде не работающий. Я не видел в этом ничего зазорного. Многие мои друзья так живут. Моя задача сейчас получить образование, специальность, диплом, в конце концов. Мои родители сами были против, чтоб я шел на заочное отделение и работал. Про работу на дневном отделении и речи не могло быть. По этому поводу у нас в семье было немало дискуссий. Основным аргументом родителей было то, что учась и работая, невозможно сконцентрироваться на учебе. Она отойдет на второй план, упадет успеваемость, ну и так далее. И точку всегда ставил папа, своей фразой, что пока я учусь, они с мамой смогут меня содержать.
- Я, студент дневного отделения, - парировал я.
Вика лишь недовольно фыркнула:
- Тоже мне отмазка! Скажи лучше правду, что ты лентяй и не хочешь работать!
Как я должен был реагировать на такие выпады? Я психовал. Говорил, что она сама не работает, сидит дома. Она парировала тем, что она девушка. И тонко намекала, что я должен её содержать. Абсурд! Мы и полгода не встречаемся. Я терпел месяц. Мы скандалили все больше и больше. Она вспыхивала как порох по любому поводу. Я узнал, что я лентяй, кобель, бабник, сволочь редкая и так далее по списку. Кульминацией был жуткий скандал, в результате которого мы разорвали наши отношения. Я мог идти на все четыре стороны, получив, с её точки зрения, полную свободу действий.
- Иди, трахайся с кем хочешь! Ты свободен! – Рыдая кричала она. Цену этих слез я видел. Сейчас Саша скажет, что он дурак, что он любит только её, упадет на колени. Но в этот раз я поступил иначе.
- Хорошо, прощай, - спокойно сказал я и ушел прочь. Спокойствие. Как говориться, покой нам только сниться. Я был на нервах. Потом, немного успокоившись, попытался трезво оценить ситуацию.
Любил я её? Скажем так, симпатия была. Любила она меня? Не знаю. На словах да, а на деле – не знаю. Стало ли мне легче от разрыва? Да, однозначно, да. Как груз с души. Она скандалами, психами, упреками, убила те нежные чувства, которые были во мне. Собственноручно похоронила их.
Началась новая жизнь. На отношения не тянуло. Хотелось отдохнуть, восстановить силы, нервы. Вся эта история неким отрезвлением. Я был пьян Викой. Той Викой, которую любил. Но на её место пришла другая, холодная, чужая…
Точка или запятая? Говоря Вике прощай, я был уверен, что ставлю точку. Оказалось, что это запятая…
На дисплеи телефона высвечивался номер Вики. Что ей еще надо? Разошлись уже! Честно, хотел сбросить. Но нажал кнопку ответа.
- Слушаю, - сухо сказал я.
- Ну, привет, папаша, - раздался из трубки ехидный голос Вики, - поздравляю.
- Не понял, - удивился я. – ты что, совсем умом тронулась?
- Нет, это ты, кобель, дырявый гондон надел! – Парировала Вика. – Хотя, сейчас это роли не играет, я иду на аборт. Рожать от такого ничтожества как ты, я не собираюсь. Пока!
Она бросила трубку. Выругавшись, я начал набирать её номер. Вика беременна, непостижимо. И от меня! Хотя самому надо было думать головой, когда с ней в койку ложился.
- Чего еще?! – С вызовом спросила она.
- Стой! – Выкрикнул я. – Не делай этого!
- Чего? – Переспросила она. – А не пошел бы ты! Что, отцовские чувства заиграли? А чем думал, когда меня беременную бросал? Быть матерью-одиночкой я не намерена! И, вообще, у меня мало времени, уже седьмая неделя.
В трубке послышались гудки. Сколько я не набирал её, она не брала трубку. Блин! Ребенок это не шутка, это новая жизнь. А она. Такая жестокость. Ну не нужен я тебе, ребенка то зачем? Его, то ты должна любить. Он твоя плоть и кровь.
В поисках Вики я позвонил Лене. Лена её близкая подруга, самая близкая.
- Лен, привет. Это Саша. Не знаешь где найти Вику? – Взволновано спросил я. Сердце бешено колотилось. Главное, что б эта дурра не наломала дров.
- Что, объявился, папаша, - так же ехидно, как и подруга, сказала Лена. – Помотросил и бросил? А теперь что?
- Слушай, - вспылил я. Какого она лезет?!
- Слушаю и что? – С вызовом переспросила Лена.
- Ничего! – Выкрикнул я. – Это наше с Викой дело, нечего лезть!
- Конечно ваше, - парировала собеседница, - довел девочку до слез, оскорбил и еще что-то хочет!
- Да кто её оскорблял? – Спросил я. Как мне нравятся эти доброжелатели, слов нет! И все они лучше других знают, и со стороны им виднее, и пятое, и десятое. Капец, одним словом. Одни мы, дураки, ничего в жизни не смыслим.
- Как кто? – Возмутилась Лена. – Сам же ей сказал, чтоб она на аборт шла! Мол, не готов стать отцом и обуза тебе не нужна!
- Что? – Удивленно переспросил я. Вот это поворот! Я еще и виноват! И когда я ей такое говорил? Сама же сказала, что не хочет ребенка. Теперь что? Переводим стрелки?
- Она же любит тебя! Ребенка ждет! – Продолжила Лена. – А ты? Она ждала, что ты придешь с предложение руки и сердца, а ты…
А не пошла бы ты лесом, да по лесу! Сама парней как перчатки меняешь и этому других учишь.
- Слушай, мы сами разберемся, - ответил в трубку я. – Хорошо? Где найти твою подругу?
- Записывай адрес…
* * *
Я чувствовал себя полным ничтожеством. Разговор не удался. Она рыдала, кричала, что никому не нужна, что все против неё. Потом требовала, что б я бросил институт, содержал её. Затем вернулись к теме, что я лентяй, что мне ничего в мире не нужно. И последний аргумент меня добил. Я заразил её какой-то неизвестной инфекцией. И она вынуждена идти на аборт.
Я разносчик инфекций. Капец! Бежать в больницу? Обследоваться? Доказать ей, что я здоров? Ведь она не предъявила никаких справок, выписок…
Я не знал, что делать дальше. Хотел наложить на себя руки. Даже думал как. Повесится? Теоретически, шейные позвонки должны сломаться сразу. Не хочу умирать в муках. Лошадиная доза снотворного? Безболезненно, но как-то по-женски. Сигануть в окно? Есть шанс выжить. И потом всю жизнь быть инвалидом? Нет, спасибо! Нож в сердце? Можно, но если промахнусь мимо сердца, снова в муках. Прыгнуть под поезд? Я же не Анна Каренина. Да и машиниста не хочется подставлять…
Идея пришла неожиданно. Я сидел и смотрел телевизор. В новостях показывали военную базу. Прислушавшись (ибо был занят раздумьями о суициде), я узнал, что тренировочный лагерь одной транснациональной корпорации. Она имеет крупные предприятия в ряде стран Азии, так называемого ближнего востока. Там, как огоньки на елке, вспыхивают гражданские войны. ООН, как всегда, высылает туда американские войска. А эта пресловутая ТНК, наемников для защиты своих предприятий.
Я ринулся к компьютеру. Через поисковик нашел сайт этой корпорации. Наемников набирали со всего мира. Для вступления в их ряды, надо было всего лишь прийти в представительство корпорации и записаться добровольцем.
Представительство находилось в Киеве. Написав родителям записку, что вынужден срочно уехать, я отправился на вокзал.
Что меня туда гнало, не знаю. Желание изящно покончить с собой (по сути это самоубийство, так как я добровольно шел на войну); доказать Вике, что я чего-то стою; доказать что-то самому себе; банально заработать денег, так как сулило это несметные горы; просто уйти от всех. Скорее все вместе взятое.
Поезд тихо перестукивал колесами, я ехал навстречу неизвестности.
Через неделю я был в тренировочном лагере.
* * *
- Видел кретинов в своей жизни, но такого впервые, - лежа на соседней койке, проговорил сержант. Сейчас мы находились на плавучем госпитале ВМФ США и плыли к какой-то военной базе янки.
- Это же надо, девка его бросила, и он на войну с горя поперся, - продолжил сержант. Я только что рассказал ему о причине, почему пошел в наемники.
- Она убила нашего ребенка, - тихо ответил я.
- Да если б я так убивался из-за каждой сучки, которая залетела от меня, давно б уже лежал на могиле! – Возмущенно парировал сержант.