Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова) - Войскунский Евгений Львович. Страница 55

Аудитория дружно фыркнула, а завуч с беспокойством взглянул на докладчика.

«На Юркину манеру сбиваюсь, — подумал Николай. — Вот уж верно: с кем поведешься…»

— Вода была им нужна только для питья, — продолжал он, — а для этого человеку требуется не больше литра в сутки. Но без этого ничтожного количества жизнь быстро угасает. Вот почему люди селились только у источников пресной воды. Вся история материальной культуры человечества — это в то же время история роста потребления воды. Только с созданием водопроводной техники человек смог оторваться от рек и озер. Я мог бы немало рассказать о том, как люди научились находить воду под землей и строить колодцы, но, пожалуй, это займет много времени…

Скрипнула дверь. Кто-то тихонько вошел и направился в глубь зала. Николай взглянул — и выронил указку. По проходу шла Маргарита Павловна. На ней было светлое платье, открывавшее до плеч загорелые тонкие руки. Кто-то в третьем ряду подвинулся, она села, посмотрела на Николая. Брови ее взлетели вверх…

Николай поспешно отвел взгляд и приказал себе больше не смотреть в ту сторону.

— Так вот, — сказал он, поднимая указку. — Современный средний житель Земли расходует огромное количество воды. Теперь при проектировании городских водопроводов мы исходим из потребности в воде на хозяйственно-бытовые нужды около пятисот литров в сутки на человека. Сюда не входит расход воды на промышленность, а он гораздо больше.

Первые водопроводы строились в виде открытых канав и деревянных желобов. Через глубокие ущелья и широкие долины шагали стройные опоры римских акведуков; они несли на себе каналы из мощной каменной кладки. Некоторые из них эксплуатируются до сих пор. Помните у Маяковского: «Как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима»? Остатки такого акведука у развалин Карфагена осматривал Густав Флобер и описал их в романе «Саламбо».

Нужда в воде заставила людей изобрести трубы. Античный мир знал водопроводы из бамбуковых стволов, из глиняных обожженных труб, из расколотых, выдолбленных и снова сложенных сосновых стволов. К баням древнего Рима вода Подводилась полуметровыми трубами, свернутыми из толстых свинцовых листов. Около двух тысяч лет назад римский архитектор Витрувий уже писал о модуле и калибре свинцовых труб.

Археологи говорят, что в костях древних римлян, найденных при раскопках, обнаружены отложения солей свинца.

Восемьсот лет назад в Новгороде был проложен пятидюймовый водопровод из сверленых древесных стволов. Когда наши археологи, совсем недавно, обнаружили его, по древним трубам еще струилась чистая родниковая вода. Гораздо позже, в 1613 году, город Лондон обогатился таким же деревянным уличным водопроводом. В 1652 году в Америке появился бостонский деревянный водопровод; в Нью-Йорке водопровод был построен только через полтораста лет.

В 1682 году во Франции, при Людовике Четырнадцатом, был впервые уложен водопровод из чугунных труб для снабжения знаменитых фонтанов в Марли. А недавно в Ленинграде был обнаружен хорошо сохранившийся Пулковский водопровод, построенный больше двухсот лет назад из сверленых сосновых стволов.

Любопытно, что мы теперь снова вернулись к дереву, в новом качестве, и все шире используем фанерные трубы. Вскоре трубопроводы начали применять не только для воды…

Николай чувствовал на себе пристальный взгляд Маргариты Павловны. Как она сюда попала? Может быть, преподает в этой школе? Так и тянет посмотреть на нее. Нет. Ни за что. Взгляд его задержался на школьнице с кудряшками. «Буду смотреть на кудряшки», — решил Николай. Он налил немного воды из графина, сделал глоток и продолжал доклад:

— В восемнадцатом веке известный меценат и прожектер Петр Шувалов, тот самый, к которому Ломоносов обратил свое «Слово о пользе стекла», собирался построить трубопровод от озера Эльтон до Дмитриевска на Волге для перекачки соляной рапы, чтобы выпаривать соль у берегов Волги и грузить ее на суда, избежав сухопутных перевозок.

В 1863 году Менделеев впервые в мире предложил пользоваться трубами для транспорта нефти; в 1878 году по его инициативе в Баку был построен четырехдюймовый трубопровод Балаханы — Черный город. Нефть стала поступать с промыслов на перерабатывающие заводы по трубам. До этого ее возили в бочках. Бочек расходовалось огромное количество; одна из бакинских улиц раньше так и называлась — Бондарная, там сплошь были мастерские бондарей…

Девушка за первым столом, смущенная тем, что докладчик смотрит на нее, зашепталась с подругой. Ее кудряшки вздрагивали при каждом повороте головы. Почему-то они раздражали Николая. Слишком их много. «А ведь, в сущности, все эти завитки укладываются в несколько не очень сложных уравнений, — подумал он. — За кажущимся многообразием — элементарные кривые… Странно свернулся у нее этот локон. Что за кривая, не могу вспомнить… Всюду теперь мерещится проклятая «сукрутина»!..»

Завуч кашлянул. Николай опомнился. Действительно, слишком затянулась пауза…

— Сооружение трубопроводов всегда было сложной и трудоемкой работой, — сказал он. — Но труднее всего — прокладка трубопровода через водную преграду. Обычно она носит уникальный характер…

И он рассказал о том, как во время ленинградской блокады в рекордно короткий срок был проложен через Ладожское озеро подводный трубопровод, который обеспечил горючим Ленинградский фронт.

Рассказал, как во время войны наши союзники построили секретный бензинопровод через Ламанш для снабжения горючим танкового десанта — это была так называемая операция «Удар Плутона». С ней они связывали открытие второго фронта во Франции — операцию «Оверлорд». Гибкие трехдюймовые трубы наматывались на огромные плавучие барабаны. При буксировке «нитка» разматывалась и ложилась на дно Ламанша.

И о других интересных случаях рассказал Николай. О том, как в 1942 году, когда фашисты прорвались на Северный Кавказ и перерезали сообщение с Баку, бакинские нефтяники сталкивали в море целые поезда цистерн с бензином. Они были легче воды и не тонули. Буксирные суда волокли их через море: на восточном берегу мощные краны вытаскивали цистерны из воды, ставили на рельсы, и горючее кружным путем шло на фронт.

И о том, как во время освободительной войны, в 1943 году, китайцы сплавляли горючее по реке Цзялинцзян в козьих мехах — они легко проходили через водопады и скользили поверх подводных скал.

И о том, как в 1950 году бакинские инженеры проложили первый в мире морской трубопровод на автоматической контактно-стыковой сварке. И о плавучих мешках Аршавина. И о многом другом.

— Недавно, — продолжал Николай, — при участии нашего института была проложена первая нитка трубопровода на Нефтяные Рифы. Мы сваривали трубы автоматической контактно-стыковой сваркой, наматывали их на гигантское колесо, лежащее в воде, а потом, выбрав хорошую погоду, сразу протянули трубопровод до места. Если для вас устроят экскурсию, вы сами сможете увидеть, как разматывают с колеса вторую нитку…

Зал заинтересованно загудел. Выждав, пока стихнет шум, Николай стал рассказывать о нынешней работе института, о Транскаспийском трубопроводе. Он увлекся. Шагая взад-вперед вдоль доски, на которой висели карты и схемы разных трубопроводов, он заговорил о проникновении в тайны Вещества. И уже не было ничего вокруг — ни аудитории, ни девушки с кудряшками, ни Маргариты Павловны. Было лишь одно великолепное видение: бурая струя нефти уходит в воду и, послушная незримому вытянутому электрическому полю, пересекает море. Она свободно проходит сквозь толщу воды. Ее трубопровод — это ее собственная оболочка. Оболочка многократно усиленного поверхностного натяжения…

Прозвенел звонок. Николай на полуслове оборвал свою взволнованную речь. Несколько секунд зал оторопело молчал. И вдруг — прорвалось. Голоса, восклицания, аплодисменты — все сразу. Какие-то юноши сорвались с мест и бросились к Николаю. Мелькнуло в толпе лицо Маргариты Павловны. Николай хотел было шагнуть к ней — какое там! Его окружили, засыпали вопросами…