Кованый сундук (худ. Ю.Синчилина) - Воинов Александр Исаевич. Страница 18

— А тебе чего от меня надо? — рассердился Витя. — Дело говори. А то «пашешь, пашешь»!..

— Ну, если дело, так идем вот в эти ворота.

— Так ведь опять там ничего нет. Только обругают…

— Подумаешь, нежный какой! Обругать нельзя…

И Коля направился к невысокому деревянному дому, окруженному сараями, старыми конюшнями, превращенными в склады, и ещё какими-то пристройками. Он смело вошел во двор, поставил у крыльца лопаты и направился к сараю с высоким кирпичным фундаментом. Этот сарай показался ему очень подходящим местом для того, чтобы спрятать картины. На дверях сарая висел большой ржавый замок. Едва Коля притронулся к нему, как замок легко открылся. Оказалось, что он не был заперт. Вынуть его из колец было мгновенным делом. Дверь со скрипом отворилась… Из темноты с радостным визгом выскочил поросенок.

В ту же секунду в домике распахнулась дверь, и на крыльцо выскочила какая-то древняя старуха в больших валенках и в ситцевом переднике.

— Жулики! Что делают! — закричала она. — От Гитлера порося уберегла, так они его стащить хотят!.. Сейчас людей позову, шерамыжники вы этакие!.. Вон со двора, чтоб духу вашего тут не было!

Витя растерялся, попятился и метнулся к воротам. Но Коля не побежал. Он смело пошел навстречу старухе. Остановился перед ней и сказал с достоинством:

— И как вам, бабушка, не стыдно так ругаться!.. Не нужен нам ваш поросенок… Если хотите, мы вам его поймаем…

— Вот именно, что не хочу! — сердито сказала старуха. — Поймаете, да не нам… Иди, иди, пока цел! А не то я тебя так ремнем отделаю!..

Поросенок, радостно хрюкая и взрывая пятачком снег, бегал по тропинке между домом и сараем. Коля нагнулся к нему, схватил, ловко втолкнул в сарай и прикрыл дверь. Увидев это, старуха несколько приутихла.

— Ну ладно, иди, иди, — уже миролюбиво сказала она. — Нечего по чужим дворам шататься.

— А мы, бабушка, не шатаемся, — сказал Коля, вновь подходя к крыльцу. — Мы картины ищем.

— Какие такие картины?

— Из музея. Которые пропали. Гитлеровцы их увезти из города хотели, да не успели и спрятали… А где, неизвестно. Вот мы их и разыскиваем.

— У нас во дворе никаких этих картин нет, — сказала старуха, — и на соседнем тоже, и на всей улице нет. А о картинах нам уже из горсовета объявляли… Кабы они были, так я сама бы их снесла… Вас не дожидалась…

Взвалив на плечи лопаты, Коля направился к воротам.

Витя, ожидая его, приплясывал на снегу

— Плохо дело, — сказал Коля. — Нет у неё картин, и вообще на этой улице их нет.

— А она откуда знает?

— Знает, раз говорит. И всем уже известно, что надо искать картины: горсовет объявил.

— Зачем же нам тогда искать? — сказал Витя. — Всё обыщут свои дворы, и кто-нибудь найдет… Говорю тебе — пойдем домой!..

— Не пойду! — упрямо ответил Коля. — Если хочешь, иди, а я не пойду. Я буду искать.

И он пошел дальше. Витя постоял, постоял и опять потащился вслед за ним. На всякий случай они зашли ещё в несколько дворов, но уже не хозяйничали сами, а терпеливо расспрашивали жильцов. Все знали, что из музея пропали картины, все гадали, где они могут быть, высказывали свои предположения, но все уверяли, что как раз у них во дворе нигде ничего не спрятано.

— Нет, так мы, конечно, ничего не найдём, — сказал Коля, когда они через час остановились на другом конце улицы. — Вот что я тебе скажу: искать надо там, где никто не ищет и где нет хозяев.

— То-есть где же это? — с интересом спросил Витя.

— Ну, в развалинах, в подвале старой церкви, в склепах на кладбище!.. Пойдем, а?

Витя поёжился, поморгал сквозь очки и покорно сказал:

— Пойдём.

— Куда раньше?

— Куда хочешь.

— Тогда сначала пойдем в развалины, — решительно сказал Коля.

Развалинами они называли стены большого элеватора, разрушенного немецкими самолетами во время первых же бомбежек. Элеватор стоял на холме, невдалеке от железнодорожной станции. Для того чтобы попасть к нему, надо было пересечь весь город.

Мальчики зашагали в ту сторону.

Вдруг из-за угла полуразрушенного, обгорелого дома прямо им навстречу выскочила Мая Шубина. На ней было не по росту большое пальто и большие валенки. От этого она казалась ещё меньше.

— Вы куда это? — крикнула она. — Клавдия Федоровна позволила ходить только по соседним улицам…

Мальчики остановились:

— А ты откуда знаешь?

— Да уж знаю.

— Подслушивала, наверно, — с презрением сказал Коля Охотников. — И всегда-то ей нужно всюду свой нос совать!..

— А вот и не подслушивала!.. Мне сама Клавдия Федоровна сказала.

— Ну и радуйся. Только к нам не приставай. Идём, Виктор!

Мальчики решительно пошли дальше.

Мая побежала следом:

— Нет, куда же вы всё-таки идете?

— Вот пристала! Туда, где лежат картины. — Коля подмигнул Вите: — Молчи!

— Вы знаете? — задохнувшись, почти шопотом спросила Мая.

— Знаем.

В глазах у Май засветилась мольба.

— Возьмите и меня, — попросила она. — Мальчики, милые! Ну что вам стоит?!

— Вот ещё! — усмехнулся Коля. — А потом ты будешь говорить, что это ты нашла.

— Нет, честное слово, не буду говорить!

— Нет, нет. Ты и не проси. Не возьмем, — сказал Витя. — Мы в такие места идем, где тебе будет страшно.

— А я не боюсь.

— Ладно, довольно болтать. Пошли, Витька! — И Коля потянул приятеля за рукав.

Они прибавили шагу, но услышали, что за ними кто-то бежит. Коля оглянулся и даже охнул от досады. Эта девчонка, наверно, забыла, что у него крепкие кулаки.

— Ты куда? Назад! — крикнул он и загородил ей дорогу.

— Не пойду назад, — твердо сказала она.

— Мы же тебе русским языком говорим: мы идем в развалины. А это дело не женское.

— Вы идете, и я пойду…

— Объясни ей, Витька, наконец, ты, раз она русского языка не понимает, — досадливо махнул рукой Коля и отошел в сторону.

— Видишь ли, Маечка, — ласково сказал Витя, — тебе с нами лучше не ходить. Мы идем на опасное дело, понимаешь? А ты ещё маленькая, тебе всего двенадцать лет…

— Подумаешь! А тебе четырнадцать.

Она решительно не хотела сдаваться. Наконец, исчерпав все возможности уговорить её, мальчики пошли вперед. Мая, всхлипывая, брела за ними следом.

Так, втроем, вышли они на окраину города. Время приближалось к пяти часам. Уже начинало смеркаться. Разрушенный элеватор бесформенной громадой поднимался на холме. Снизу он казался особенно темным и страшным. Справа от дороги стоял столб, на котором был прибит фанерный щит с короткой и выразительной надписью: «Мины!» Тут Коля в первый раз вспомнил о Мае.

— Смотри с дороги не сворачивай, — бросил он ей через плечо, — а то подорвешься.

Она молча кивнула.

— А ведь нам не успеть сегодня под церковь и на кладбище, — сказал Витя.

— Пойдем завтра. Важно начать…

Мальчики стали быстро подниматься на холм. Не отставая от них ни на шаг, за ними шла Мая. Она сильно замерзла и устала. Чтобы как-нибудь согреть руки, она в варежках сжимала их в кулаки. Косички давно уже выбились из-под косынки и болтались вдоль щек двумя тонкими жгутиками. Ох, уж эти мальчишки! Нарочно идут и не оглядываются…

Дорога круто повернула направо, огибая холм. До элеватора оставалось метров пятьдесят. Сюда давно уже никто не ходил, и дорогу совсем занесло снегом. Надо было идти по целине. Коля в нерешительности остановился.

— Ну, что ж ты стал? — спросил Витя.

— Да, может быть, тут мины…

Витя пожал плечами:

— Не везде же мины! Видишь, знака нет — значит, и мил нет!

— А может быть, их тут ещё не искали?

Витя вдруг рассердился:

— Так о чем же ты раньше думал? Вел меня сюда, вел, а теперь назад возвращаться?..

Коле стало неловко.

— Нет, — сказал он, — зачем же возвращаться? Давай искать тропинку.

— Да какая же тут может быть тропинка, когда наверх никто не ходит! Сам видишь, сколько снега кругом…

Они внимательно осмотрели пространство, которое отделяло их от элеватора. Всюду лежал нетронутый, глубокий снег, синевший в быстро надвигающихся сумерках.