Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович. Страница 13

– Стас, завязли мы здесь, судя по всему, надолго. Как ты, наверное, уже понял, лично мне в этом городе никто комнату не сдаст, а вот ты вполне можешь устроиться в человеческих условиях. Если себе что-то найдешь и съедешь, я все пойму и не обижусь – чего тебе из-за меня мучиться?

Крячко поиграл желваками, помолчал, с трудом сдерживая рвущиеся наружу очень непечатные слова, откашлялся и наконец ответил:

– То, что у тебя дерьмовый характер, кроме меня знает уже, наверное, вся Россия, но оказалось, что ты еще и дурак, каких свет не видывал. Но ты не волнуйся, я об этом никому не скажу. Пусть это останется нашей маленькой тайной.

– Прости меня, Стас, – тихо сказал Гуров. – Я знаю, что тебе со мной очень трудно приходится, а Петру – еще больше. Но я такой, какой есть, меня уже не переделать.

– Да вот терпим пока, – буркнул Крячко. – Только ты где-то там, – постучал он себя по лбу, – отметь, что всякое терпение предел имеет. – И поднявшись, добавил: – Пойду к Андрею, узнаю, может, еще чего подвезли.

Вернулся он довольно быстро, и в руках у него была только одна папка, но зато довольно пухлая. Поделив ее содержимое пополам, Лев и Стас стали просматривать заявления, опять-таки откладывая в сторону те, которые были им неинтересны. Но и из того, что осталось, никто под найденные останки не подходил. Не выдержав, Стас решительно заявил:

– Лева! Это мартышкин труд! Без фотографий мы ничего не добьемся!

– Позвони Орлову, – не отрываясь от дела, посоветовал Гуров.

– Суббота! – напомнил Крячко, прекрасно понимая, почему Лев сам не хочет звонить. – Лучше я экспертам позвоню – может, они уже внешность этих покойников воссоздали.

Поговорив с Москвой, он отключил телефон и зловеще произнес:

– Сейчас прольется чья-то кровь! Сейчас-сейчас!

Подумав, что в Москве уже стоит настоящий трам-тарарам из-за его самоуправства, Гуров решил, что это относится к нему, и настороженно посмотрел на Стаса, но тот объяснил:

– Так, они уже все сделали и по электронной почте Андрею отправили! Ой, что сейчас бу-у-удет!

Крячко быстрым шагом вышел из кабинета, и Лев бросился за ним. Ничего не подозревавший Косарев с кем-то яростно ругался по телефону, поэтому просто махнул им рукой, показывая, чтобы они сели, но они остались стоять, причем Стас еще и руки в бока упер, и к столу поближе подошел. Поняв, что что-то случилось, майор бросил в трубку:

– Я тебе попозже перезвоню.

Но вот больше он сказать ничего не успел, потому что Стас с нехорошей вкрадчивостью в голосе поинтересовался:

– Андрюшенька! Ты когда последний раз электронную почту проверял?

– Так суббота же, – растерянно ответил тот.

– Ты пальчиком-то по кнопочкам постучи, – тем же тоном попросил Крячко.

Косарев покорно подчинился и удивленно произнес:

– А здесь что-то есть, причем для вас.

Гуров и Стас мигом оказались у него за спиной и увидели, что к короткой записке «Для Гурова и Крячко» были прикреплены два файла. Майор загрузил их, открыл, и все трое увидели мужчину с несколько крысиной внешностью и довольно молодую смазливую блондинку. Стас с облегчением шумно вздохнул:

– Слава богу! Наконец-то дело с мертвой точки сдвинется! – И приказал: – Распечатывай!

– Принтер сломан, – виновато ответил майор.

– Сейчас я начну разносить это управление вдребезги и пополам, – угрожающе произнес Стас.

А вот Гуров, доставая флешку, спокойно поинтересовался:

– Где есть работающий принтер?

– В канцелярии, – с готовностью заверил его Андрей Федорович.

Лев сбросил файлы на флешку, и они пошли туда. Огромный струйный принтер в канцелярии действительно работал, но явно помнил еще динозавров, потому что изображение получилось таким, что Крячко чуть не заплакал от жалости:

– Господи! Как же вы здесь работаете?

– Как можем, так и работаем, – не выдержав, огрызнулся Косарев, с интересом рассматривая распечатки. – Это же надо, как быстро все сделали, – удивился он. – А я думал…

– Что, как во времена основоположника Герасимова, вручную? – язвительно поинтересовался Стас, за что тут же получил от Гурова подзатыльник и, со страдальческим видом потирая голову, со знанием дела, хотя и не разбирался в этом совершенно, пояснил: – Программа такая специальная есть.

– Нам пока для работы и этого хватит, – заявил Лев. – Но вот чтобы ваш принтер, майор, к утру починили! Как хотите, так это и делайте! – рявкнул он и, забрав распечатки, вышел в коридор.

С фотографиями дело пошло, как выразился Крячко, шибче – тут уж они могли смело откладывать в сторону всех, кто не подходил под изображение, и в результате не осталось ни одной.

– Опаньки! – хлопнул ладонью по столу Стас. – Получается, что они не местные. Ну и откуда они могли здесь взяться?

– Подожди! – отмахнулся Гуров. – Во-первых, еще не все заявления привезли, во-вторых, не исключен тот вариант, что они жили обособленно и заявление просто никто не подавал.

– Кстати, они могли быть приезжими и просто здесь дом снимать, так что портреты их надо по всей России отправлять, а уж по Москве – особенно. Она сейчас в настоящий проходной двор превратилась.

– Знаешь что, – подумав, сказал Лев. – А не будем мы ждать, когда остальные заявления привезут. Пусть Косарев на завтра участковых собирает! Объясним мы им что к чему, раздадим фотографии – глядишь, кто-нибудь что-то и вспомнит.

– Времени-то сколько прошло, – возразил Крячко. – Даже если их зимой 2006-го убили, то это восемь лет, а если раньше?

– Ну, если сами не вспомнят, так пусть у населения расспросят – в деревнях и небольших городах каждый новый человек интерес вызывает, незамеченным не останется.

Услышав, что на завтра надо собрать участковых со всего района, Косарев только что не взвыл:

– Завтра же воскресенье!

– И что? – невозмутимо поинтересовался Гуров. – У вас с нарушителями закона всех мастей существует договоренность, что по выходным они ведут себя смирно и не мешают отдыхать работникам правоохранительных органов? Поэтому участковые могут расслабиться в субботу и воскресенье, а вот в понедельник и те и другие со свежими силами принимаются каждый за свою работу? – Косарев крутился, как уж под вилами, и почти стонал, а Лев еще и поднажал: – Если завтра здесь не будет участковых, то в понедельник я вас обездвижу! Мы с Крячко возьмем себе по «уазику» с водителями и поедем по району сами, а вот вы тогда крутитесь как знаете! Я здесь со всеми властями, и официальными, и неофициальными, отношения уже испортил, мне терять нечего! А в Москве и так знают, что характер у меня тяжелый и в политкорректности я никогда замечен не был! Вот и выбирайте!

– Так пока доберутся, – вздохнул Андрей Федорович. – На двенадцать часов устроит?

– Вполне, – кивнул Лев. – Приступайте! Не забудьте размножить фотографии, заключение эксперта по трупам в части роста и особенностей телосложения, а также фотографии тех драгоценностей, что на телах нашли – может, по ним кто-то их узнает.

Крячко отправился по магазинам – надо же было им чем-то питаться, а Гуров вернулся в кабинет и задумался. Господи! Ведь чуть больше суток прошло, а здесь его все уже готовы живьем слопать! Утешало только одно – подавятся же! Или получат несварение желудка – он ведь еще тот фрукт. Стас вернулся с набитыми чем-то пакетами, и они, взяв сумки, отправились в гостиницу. Пока Лев разбирал вещи, тот колдовал над какими-то пластиковыми банками и, закончив, объявил:

– Последнее достижение кулинарного искусства: заливаешь кипятком и ешь! Если специи не добавлять, то вполне съедобно, хотя и пресно. Пользы от этого, конечно, никакой, но и вреда особого не будет, что утешает. Есть на ночь категорически не рекомендуется, но ложиться спать голодным, говорят, еще вреднее.

Картофельное пюре вкусом мало напоминало натуральное, но добавлять в него нечто непонятное из маленького пакетика Лев все-таки не рискнул. Мыть посуду, к счастью, было не надо, так что банки просто полетели в мусорную корзину, а когда они пили чай с остатками домашней снеди, Гуров растроганно сказал: